Б. А. Гиленсон
Френсис Скотт Фицджеральд: «Второе зрение» писателя
http: //fitzgerald.narod.ru/critics-rus/gilenson-vtoroe.html
Мы получили в наследство два мироощущения: одно — это надежда, с которой мы рождаемся; другое — это разочарование, которое мы рано переживаем.
Фицджеральд — одно из самых звонких имен в истории литературы США. Художник редкой одаренности, он оставил несколько шедевров, и прежде всего роман «Великий Гэтсби», ставший при жизни автора классикой. Когда группа авторитетных американских критиков и литераторов составила список из 10 лучших произведений англоязычной прозы, то роман Фицджеральда получил престижное место. Его автор с первых шагов познал завидную славу. И испытал кризис на исходе творческого пути. Его личная жизнь и творческая драма отозвались в его книгах. Тот, кто бы пленен американской мечтой и вместе с тем видел ее иллюзорность, сам на закате недолгой жизни пережил «американскую трагедию» в ее специфически писательском варианте.
«По эту сторону рая»: «все боги умерли»
Юность писателя. Уроженец Сент-Пола в штате Миссури, Фицджеральд (Francis Scott Fitzgerald, 1896— 1940) мог гордиться своими предками. По материнской линии он был в родстве с одним из видных американских коммерсантов. Его отец, принадлежавший к старинному, но обедневшему роду, работал простым коммивояжером. Однажды его уволили, что произвело угнетающее впечатление на 14-летнего Френсиса. Мираж утраченного богатства в дальнейшем всегда его преследовал, хотя юношеские годы его протекали в относительном достатке.
— 1917 гг.), где не блистал прилежанием на ниве академических штудий, зато в полной мере реализовал художественные интересы, подвизался в студенческих литературных кружках и журналах, в самодеятельном театре, преуспевал в сочинении рассказов, пьес, либретто, музыкальных ревю. В университете он сделался усердным книгочеем, предпочитая романтиков — Байрона, Китса, По, настроения и поэтика которых были созвучны ему. Художественные увлечения Фицджеральда, занятия спортом, вечеринки слабо сочетались с необходимостью в срок сдавать экзамены.
В Принстоне Фицджеральд подружился с Эдмундом Уилсоном (Edmund Wilson, 1895—1972), проницательным критиком, чья взыскательность, безукоризненный вкус и заинтересованное внимание сыграли благодатную роль в его литературной судьбе.
Писатель и война. На последнем курсе, когда США вступили в Первую мировую войну, Фицджеральд оставляет университет, чтобы записаться в армию. Правда, в боевых действиях ему не довелось принять участия. Три месяца он тянул солдатскую лямку в учебном военном лагере в Канзасе, во взводе, командиром которого был Дуайт Эйзенхауэр, в годы Второй мировой войны Верховный главнокомандующий союзными силами в Европе, а затем президент США.
Казарменный быт и суровая армейская дисциплина определили стойкие антимилитаристские настроения молодого человека явно романтического склада. Как заметил писатель Бадд Шульберг, Фицджеральд «был оглушен взрывами, даже не побывав на фронте». Впрочем, в письмах к своему другу Хемингуэю Фицджеральд сетовал на то, что ему не довелось по-настоящему познать фронтовую жизнь.
В 1920 г. был опубликован роман, писавшийся в военном лагере. В окончательной редакции он получил название «По эту сторону рая» (ThisSideofParadise). Роман удостоился лестных отзывов критики: в одной из рецензий об авторе говорилось как о «наиболее независимом, дерзком и вызывающем явлении в американской литературе с тех пор, как в нее вошел Драйзер». От него ждали «будущих достижений». Сам Фицджеральд так вспоминал в статье «Ранний успех» о своем литературном первенце: «Этот роман, который я начал сочинять в конце войны, когда находился в армейском лагере, был моей главной ставкой. Подыскав службу в Нью-Йорке, я его забросил, но всю одинокую мою весну он непрерывно напоминал о себе, как протершаяся картонная подошва. А теперь уж было не отвертеться. Если бы я его не кончил, о моей девушке нечего было бы и думать».
Удача романа совпала со счастливой полосой в личной жизни Фицджеральда: его настойчивое ухаживание за Зельдой Сейр, красивой, избалованной девушкой из состоятельной семьи, завершилось торжественным бракосочетанием. Она отозвалась на его влюбленность лишь после того, как поклонник предстал перед ней в облике восходящей литературной звезды.
В глазах нью-йоркского бомонда чета Фицджеральдов была живым олицетворением американского успеха: сплав таланта, удачи, богатства, молодости и красоты. Фицджеральд всю жизнь любил Зельду, но отношения между супругами были сложными. Зельда сыграла весьма неоднозначную роль в его писательской судьбе.
В романе явственны автобиографические мотивы. В нем отозвались настроения молодых людей, ровесников века, ощутивших на исходе Первой мировой войны крушение традиционных ценностей, непрочность нравственных устоев, кризис устоявшегося уклада. «Я оказался на пограничной полосе между двумя поколениями, и в этом заключалось мое преимущество, хотя я и был несколько смущен таким своим положением», — вспоминал Фицджеральд. Люди его поколения пытались преодолеть свою неприкаянность, забыться в призрачном мираже гедонистических удовольствий. Фицджеральд первым очень точно уловил настроения тех, кого позднее стали называть «потерянным поколением».
«Все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана». В биографии главного героя, «романтического эгоиста» Эмори Блейна, просвечивают эпизоды явно автобиографического характера.
Выходец из состоятельной семьи, любимчик матери Эмори Блейн поступает в подготовительную школу, где поначалу его аристократический гонор вызывает отторжение товарищей. Уже через год он получает признание как лидер и способный спортсмен. Затем следует учеба в Принстоне, где (как и у автора романа) проявляется его литературный талант. Он печатается в университетском журнале, состоит членом элитарного клуба «Треугольник», увлекается английскими поэтами, декадентами конца века. Влюбляется. Участвует в студенческом выступлении радикального характера. Среди его приятелей — Берн Холидей, убежденный радикал, пацифист в годы войны. В его уста вложены такие рассуждения: «Я устал жить в системе, где самый богатый человек покупает самую прекрасную девушку, если он хочет ее, а художник без постоянного дохода вынужден продавать свои таланты пуговичному фабриканту… Социальная революция может поднять меня на вершину… Я ненавижу бизнес».
Со вступлением США в Первую мировую войну Эмори Блейн отправляется во Францию, но не выходит за пределы армейского лагеря.
Не в пример другим писателям «потерянного поколения» Фицджеральд, не участвовавший в боевых операциях, исключает из романа непосредственно батальные сцены. Он писал о том, что видел, лично прочувствовал.
Вернувшись в Америку, герой узнает, что матери уже нет в живых; его состояние резко сокращается. Ему приходится подрабатывать сочинением рекламы (как в свое время и автору романа). Эмори переживает любовь к Розалинде, сестре своего друга Алекса Коннейджа. Но Розалинда, видящая жизненную цель в богатстве, выходит замуж за состоятельного молодого человека,
— один из емких образов романа. Она первое звено в череде характерных фицджеральдовских героинь: красивых, эгоистичных, холодных, жадных до удовольствий и развлечений. Для них мерило ценности человека — его удачливость. Подобный тип мы встретим позднее в Глории («Прекрасные и проклятые»), Дейзи («Великий Гэтсби»), в Николь Уоррен («Ночь нежна»).
Отвергнутый в любви, разочарованный, Эмори Блейн пробует забыться в алкоголе. Он едет в Мериленд, там встречает Элинор, женщину страстную и эксцентричную. Их роман, исполненный «горечи и сладости», быстро иссякает. Эмори продолжает искать душевной стабильности. У него нет работы. Романист оставляет своего героя на распутье. Эмори самокритично признает: отсутствие в нем цельности, стержня и есть «главная, живая часть» его как личности. Герой итожит опыт, обретенный к 24 годам: «Я знаю себя. И это все».
Первая книга Фицджеральда хорошо раскупалась. Читатели, особенно молодые, находили в романе близкие им настроения. В романе чувствовался талант автора, и поэтому ему прощали и известную наивность, фрагментарность композиции, и стилевую неоднородность текста.
В начале 1920-х: певец «века джаза»
«Прекрасные и проклятые». «Прекрасные и проклятые» (The Beautiful and Damned, 1922) упрочил его писательскую славу.
В центре произведения Энтони Пэч, молодой человек, живущий в ожидании миллионного наследства от деда, ханжи и тирана. Возлюбленная Энтони Глория напоминает Розалинду из первого романа. Глорию страшит ответственность и куча детей. В романе поставлена столь волновавшая Фицджеральда проблема богатства и его нравственной цены.
Дед Энтони Адам отказывает внуку в наследстве. Молодце люди брошены на произвол судьбы; для внука это тяжелое испытание, ибо он не привык трудиться. «В эти нелегкие дни они напоминали двух золотых рыбок в аквариуме, из которого выкачана вся вода, — комментирует романист эту ситуацию. — Они были лишены возможности поплыть навстречу друг другу». Вынужденный включиться в жизненную борьбу, в финале Энтони все-таки берет верх над теми, кто пытался лишить его наследства, он учится зарабатывать, чтобы иметь право на «свой образ жизни».
«Я не сдался, я победил», — гордо заявляет герой романа. Заметно, однако, что писатель относится к нему не без доли иронии. Уже в этом романе, верный своей эстетике, Фицджеральд не высказывает прямо собственного отношения к персонажам, их поступкам. Он предоставляет читателю возможность для самостоятельного суждения. Но самим заголовком романа дает понять: богатство имеет свою оборотную сторону, за него приходится расплачиваться душевной чистотой. Этот мотив станет едва ли не ведущим в его творчестве.
Новеллистика. Брак с Зельдой Сейр, которую он безумно любил и называл «единственным богом», помог ему войти в стан богатых. Чтобы находиться «на уровне», надо было, не щадя себя, зарабатывать на жизнь. С первых же шагов в литературе Фицджеральд вынужден был трудиться «на два фронта»: писать серьезные произведения в полную меру своего таланта и одновременно новеллы, адресованные массовому читателю, скроенные по шаблонам. Он публиковал их в массовых журналах «Сэтерди ивнинг пост» (Saturday Evening Post) и «Смарт сет» (Smart Set). Всего Фицджеральд написал для них около 150 новелл. Эти журналы выходили огромными тиражами, платили авторам высокие гонорары. В начале 1920-х годов Фицджеральд выпускает сборники новелл «Эмансипированные и глубокомысленные» (Flappers and Philosophers, 1920), «Рассказы века джаза» (Tales of the Jazz Age, 1922), «Все эти печальные молодые люди» (All the Sad Young Men, 1926), «Сигналы побудки» (Taps at Reveille, 1935).
О том, сколь серьезен был Фицджеральд, сколь пронзительным становилось порой социальное зрение в ранних произведениях, свидетельствует повесть «Первое мая» (MayDay, 1920), в которой нарисована широкая картина послевоенной Америки. Он иронически пишет о «процветании», в то время как вернувшиеся с войны ветераны подвергаются оскорблениям: их демонстрация разогнана, и главный герой пускает себе пулю в лоб.
В целом же рассказы Фицджеральда читались взахлеб, его популярность росла, он явил образец одного из самых удачливых и высокооплачиваемых литераторов. В его новеллах господствовала атмосфера праздника, карнавала, беззаботного веселья. Состоятельная молодежь словно бросала вызов скучному прагматизму старшего поколения и всяческим пуританским табу.
На первых порах окружающим казалось, что и сам Фицджеральд разделяет подобное «карнавальное» мироощущение. Иногда он давал повод к таким умозаключениям. В 1925 г. они с Зельдой приезжают в Париж. «Тысяча вечеринок и никакой работы», — признавался Фицджеральд. Так возникла легенда о нем как о писателе — баловне судьбы, талантливом, но неглубоком, напоминающем своих героев.
Между тем писатель все с большей неприязнью относился к ценностям «века джаза». Отзываясь на «Рассказы века джаза», влиятельная газета «Нью-Йорк Уорд» писала, что в этих произведениях нередко «чувствуется рука гения», а их автор уже «перерос век джаза». Фицджеральд назвал его «самой дорогостоящей оргией». Свидетельство тому — одна из лучших его новелл — «Опять Вавилон» (Babylon Revisited).
Онорию. Теперь он вспоминает то время едва ли не с отвращением. Его былые приятели Лорди и Дункан вызывают у него внутреннюю неприязнь. Он хочет упорядоченной жизни, семейного уюта, постоянного общения с дочерью.
В письме к известному критику Генри Менкену Фицджеральд так отзывается о новеллах, сочиненных им ради денег: «Тот мусор, который я сочиняю для «Пост», становится мне все более отвратителен, потому я вкладываю в эти рассказы все меньше сердца». Уже в самом начале 1930-х годов, оглядываясь на безвозвратно ушедшую эпоху, он писал в статье «Отзвуки века джаза»: «…самое необузданное поколение из всех поколений, то поколение, которое в смутные годы войны еще переживало отрочество, бесцеремонно отодвинуло в сторону моих ровесников и бодро вышло на авансцену. Их девочки разыгрывали прожженных львиц. Оно подорвало моральные устои старших, но, в конце концов, раньше времени исчерпало себя… Всю страну охватила жажда наслаждений и погоня за удовольствиями».
Фицджеральд и Хемингуэй. В середине 1920-х годов после переезда Фицджеральда в Париж произошла его встреча с Хемингуэем, положившая начало их длительным дружеским отношениям. Они стали одной из интересных страниц американской литературной истории. Хемингуэй и Фицджеральд симпатизировали друг другу, хотя между ними, как часто бывает у писателей, существовало творческое соперничество. Хемингуэй ценил огромный природный талант Фицджеральда, но считал, что его друг лишен необходимой писателю самодисциплины. В дальнейшем их пути разошлись.
В знаменитой новелле «Снега Килиманджаро» (1934) Хемингуэй вложил в уста умирающего писателя Гарри такие слова: «Богатые — скучный народ. Все они слишком много пьют или слишком много играют в триктрак. Скучные все на один лад». Он вспомнил беднягу Фицджеральда и его восторженное отношение к ним. И добавлял: «Богатые — особые люди, потому что у них много денег». Суждение это, часто цитируемое, во многом все же несправедливо. Эволюция Фицджеральда была связана со все более критическим отношением к богатым бездельникам.
«Великий Гэтсби»: гибель мечты
В романе «Великий Гэтсби» (The Great Gatsby, 1925) проявилось то, что критики стали называть «двойным зрением» Фицджеральда — его умение обнажить изнанку успеха. Писатель обладал, по его собственным словам, способностью «одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи». Первоначальное название романа — «Среди мусорных куч и миллионеров» — указывало на тревоживший писателя контраст между богатством и нищетой.
Рассказ ведется от лица героя-повествователя. Это состоятельный молодой человек Ник Каррауэй. В центре сюжета Джей Гэтсби, личность, окруженная покровом тайны, богач, «нувориш», владелец роскошного особняка. Постепенно выясняется, что Гэтсби — участник войны, вернулся на родину без гроша в кармане и был подобран биржевым спекулянтом Вулфшимом, который вовлек его в свои финансовые аферы. В итоге Гэтсби разбогател на нелегальной торговле спиртным (во время «сухого закона») и других махинациях. Для Гэтсби деньги — не только инструмент обретения жизненных благ, но и способ самоутверждения. Он и холодный делец, и романтик в любви.
Еще в юности Гэтсби влюбился в троюродную сестру Ника Каррауэя Дейзи, красивую, богатую, избалованную, типичную «фицджеральдовскую» женщину. Дейзи олицетворяет мир больших денег, преуспевающих верхов общества. Но Гэтсби в юные годы был беден и не мог мечтать о браке с ней. Дейзи выходит замуж за богача Тома Бьюкенена. В дальнейшем Том старается жить с «размахом, поистине ошеломительным». Это характерный для Фицджеральда тип богатея, любителя «сладкой жизни». Том холоден, высокомерен, самонадеян. У него любовница Миртл Уилсон, жена автомеханика. Дейзи, когда-то покоренная деньгами Тома, в сущности, несчастна. Гэтсби, уже ставший богатым, снова встречается с Дейзи. Его любовь не умерла. Символична сцена, когда Гэтсби, желая ошеломить Дейзи, демонстрирует ей шкаф красивого женского белья, которое швыряет к ее ногам. Но Дейзи просто не способна на чувство, она воплощение духовной скудости «порядочной» женщины из «хорошего общества».
Миртл Уилсон, любовница Тома Бьюкенена, попадает под колеса автомобиля, который ведет Дейзи. Но за это преступление приходится расплачиваться Гэтсби. Ненавидя поклонника своей жены, Том Бьюкенен уверяет мужа Миртл, что в смерти виновен Гэтсби. Тот убивает Гэтсби, а сам кончает жизнь самоубийством.
Это сказалось в многогранной психологической обрисовке Гэтсби, в котором прагматик уживается с простодушным идеалистом. Он реализовал американскую мечту: у него роскошный дом, он преуспел и завоевал право сорить деньгами. Но он же убеждается, что подобное «счастье» эфемерно. На деньги нельзя купить самое ценное — истинную любовь. Магия фицджеральдовской прозы постоянно дает о себе знать, в частности в окрашенном грустью финале романа, в своеобразном монологе Ника Каррауэя, героя-рассказчика:
«Почти все богатые виллы вдоль пролива уже опустели, и нигде не видно было огней, только по воде неярким пятном света скользил плывущий паром. И по мере того, как луна поднималась выше, стирая очертания ненужных построек, я прозревал древний остров, возникший некогда перед взором голландских моряков, — нетронутое зеленое лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечты… <…> Я подумал о Гэтсби, о том, с каким восхищением он впервые различил зеленый огонек на причале, там, где жила Дэйзи <…> …ему, наверное, казалось, что теперь, когда его мечта так близко, стоит протянуть руку — и он поймает ее <…> Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья… Так и мы пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое».
Новаторство Фицджеральда — в выборе материала, в том аспекте нью-йоркской жизни, который стал в романе объектом изображения. На рубеже веков писатели США (С. Крейн, О. Генри, Ф. Херст, Т. Драйзер, Дж. Рид) рисовали неприглядные стороны мегаполиса, мрачные трущобы Бауэри, безработных, бродяг, уличных женщин, людей, выбитых из колеи. Фицджеральд описывает богатые кварталы Нью-Йорка, районы Таймс-сквер и Сентрал парка. Самый материал романа имел документальную основу. Газеты пестрели светской хроникой, описывающей, как нувориши и богачи, подобные фицджеральдовскому Бьюкенену, предаются изысканным развлечениям: живописались яхты, загородные дома, пикники, приемы. Время от времени в прессе появлялись сообщения о неких загадочных персонажах, напоминающих Джея Гэтсби, которые приезжали в Нью-Йорк откуда-то с Запада, с туго набитыми кошельками.
Поэтика романа. «Мой роман о том, как растрачиваются иллюзии, которые придают миру такую красочность, что, испытав эту магию, человек становится безразличен к понятию об истинном и ложном». Роман — свидетельство выкристаллизовавшегося мастерства Фицджеральда, его высокого вкуса и взыскательности. Художник слова, настаивал Фицджеральд, призван культивировать самобытный стиль. Роман — компактен. Каждая фраза, слово продуманы, взвешены. Авторская позиция реализуется не через прямые комментарии, а благодаря художественному строю романа: это отбор деталей, стиль и тональность, ритм повествования, искусно выстроенные диалоги; разнообразные языковые приемы.
Очень важен был точно выбранный угол зрения на события. В качестве повествователя выступает персонаж, в значительно большей мере свидетель, наблюдатель, чем участник событий. Это позволило читателям смотреть на происходящее не так, как герои, а находясь на более высокой точке обзора.
Фицджеральд творил в духе классической традиции. Он избрал для себя ориентиром Флобера, безукоризненного стилиста, мастера объективной манеры. Внимательно штудировал Теккерея, Толстого.
Вместе с тем, вращаясь в 1920-е годы в художественной атмосфере Парижа первых послевоенных лет, Фицджеральд отзывался и на новейшие веяния. Среди эстетически близких ему писателей были Джойс, Гертруда Стайн, Пруст. В целом его поэтика была созвучна принципам «постфлоберовского реализма», прежде всего Джозефа Конрада, одного из кумиров художников слова послевоенного поколения. Но, конечно, не только отточенная форма, но и свежесть жизненного материала притягивали Фицджеральда. В письме к Синклеру Льюису он пишет, что прочитал «Главную улицу» три раза. «Чего стоит хотя бы тот колоссальный материал, который собран в ней!» А ведь Льюиса упрекали в том, что он сочиняет «беллетризированную социологию». В письме к дочери писатель советует ей прочесть «настоящие книги» и ставит в один ряд «Братьев Карамазовых» Достоевского, «Десять дней, которые потрясли мир» Рида и «Жизнь Иисуса» Ренана. По мнению Фицджеральда, писателю надлежит «устраняться», а читатель сделает выводы на основании точно отобранных и выписанных картин и эпизодов. Принцип «отбора» был одним из коренных в его эстетике. В процессе работы над «Гэтсби» сокращения, сделанные Фицджеральдом, могли бы составить текст целого романа. Синтезировав приемы флоберовской и конрадовской манеры, Фицджеральд создал особую жанровую разновидность — лирический роман.
«Великий Гэтсби» глазами критиков. «ум фотографа», что он «не видит ничего, кроме самого себя, и не умеет воссоздавать ситуации, которые бы отличались от его собственной».
Однако нашлись и те, кто сразу воздал должное достижению романиста. Такой выдающийся критик, как Т. С. Элиот, в письме к автору сообщал, что прочел роман, не отрываясь, три раза: он назвал его «самой увлекательной и чудесной книгой», написанной в Англии и США за последние годы, «первым шагом вперед, сделанным американской литературой со времен Генри Джеймса».
Глубоким интерпретатором Фицджеральда был его преданный друг Максуэлл Перкинс (Maxwell Perkins, 1884—1947), литературный руководитель нью-йоркского издательства «Скрибнерс», пестователь многих литературных дарований. Проанализировав различные эпизоды романа, Перкинс суммировал: «Не перестаю поражаться, сколько смысла у вас несет каждая фраза, какое глубокое и сильное впечатление оставляет каждый абзац. Все происходящее поэтому прямо-таки светится жизнью».
Наиболее проницательные рецензенты увидели в романе свидетельство «прихода Фицджеральда в ряды серьезных писателей». Сегодня «Великому Гэтсби» посвящено несметное количество исследований. Вышла специальная антология, суммирующая различные интерпретации романа.
Трагедия писателя: американский вариант
«Великий Гэтсби» — пик творчества Фицджеральда, за которым последовал длительный кризис. Случилось то, что стало едва ли не печальной закономерностью в истории американской словесности: создав книгу, принесшую ему славу, художник переживает депрессию, упадок сил — так было с Лондоном после «Мартина Идена», с Хемингуэем после «По ком звонит колокол», с Митчелл после «Унесенных ветром», с Драйзером после «Американской трагедии», с Сэлинджером после «Над пропастью во ржи», с Дос Пассосом после трилогии «США».
Написав «Гэтсби», Фицджеральд продолжал поставлять новеллы, не всегда высокого уровня, в высокогонорарные массовые журналы. Разрыв между «Гэтсби» и следующим романом составил 9 лет. Хемингуэй, который не мог не заметить драму друга, писал: «Его талант был таким же естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки. Одно время он понимал это не больше, чем бабочка, и не заметил, что узор стерся и поблек».
Дела семейные. Некогда счастливый брак «звездной» четы начал давать трещины. Углубляющаяся семейная коллизия парализовала серьезную творческую работу Фицджеральда, человека эмоционального и ранимого. Зельда, женщина психически неуравновешенная и мало предсказуемая, неожиданно увлеклась балетом, вознамерившись стяжать лавры новой Анны Павловой. Экзерсисы у станка сменялись запоями. Зельда надеялась дебютировать в труппе Дягилева, но ей предложили место в варьете, где ставка делалась не на ее мастерство танцовщицы, а на внешние данные. Произошли и другие события: скончался отец Фицджеральда, потом его тесть, судья Сейр. Чтобы как-то отвлечься,Фицджеральды совершили путешествие в Северную Африку. Но по возвращении Зельду пришлось поместить в клинику с диагнозом шизофрения.
«Ночь нежна». «Ночь нежна» (Tender is the Night, 1934), работа над которым шла долго. В разгар его написания разразился кризис 1929 г. Иллюзии «века джаза» рассеялись. Как самокритично отметил Фицджеральд, «самой дорогой оргии в истории пришел конец». Наступили «красные тридцатые».
Роман написан рукой тонкого психолога. Фицджеральд так определил его тему: «Роман о нашем времени, показывающий крушение прекрасного человека…» Перед нами талантливая, творческая личность, плененная миром богачей.
Главный герой романа Дик Дайвер, сын священника и внук губернатора, молодой американец, стажировавшийся у самого Фрейда, одаренный психиатр, завершающий медицинское образование в Цюрихе и работающий над книгой «Психология для психиатра». Он умный, наделенный личным обаянием, верящий в «волю, настойчивость и здравый смысл». Дик заинтересовывается пациенткой Николь Уоррен, красивой молодой девушкой, страдающей острой формой шизофрении, которая явилась результатом инцеста, интимных отношений с отцом. В процессе лечения между пациенткой и врачом возникает взаимное чувство. Николь видит в Дике надежность и стабильность, которые ей так необходимы в жизни. Дик также испытывает потребность быть любимым. В конце концов он соглашается стать мужем Николь. Фактически же он «куплен» богачами, у которых выполняет и роль личного врача. Обаятельный, умный Дик — желанный гость в компании богачей, предающихся отдыху и развлечениям.
В жизнь Дика Дайвера входит новое чувство. Это Розмэри Хойт, юная девушка; она влюбилась в Дика в пору его романа с Николь. Когда они встретились вновь, Розмэри стала голливудской кинозвездой, избалованной успехами, окруженной поклонниками. Розмэри видит, что Дик иной, «красивый и замечательный». Дику Розмэри кажется воплощением его мечты. Оба они очень разные. Взаимное увлечение оказывается кратковременным.
В Николь влюблен Барбан. Он становится ее любовником, и она легко идет на развод с Диком. Красивая, богатая, самовлюбленная, она привыкла потакать своим желаниям: «Чтобы Николь существовала на свете, затрачивалось немало искусства и труда, — с неожиданной для его манеры резкостью комментирует романист. — Ради нее мчались поезда по крутому брюху континента… Дымили фабрики жевательной резинки, все быстрее двигались трансмиссии у станков…»
Жизненная катастрофа Дика Дайвера во многом предопределена не столько внешними обстоятельствами его жизни, сколько его мягкостью, бесхарактерностью. Сам Фицджеральд так разъяснял свой замысел: «Роман должен… показать идеалиста по природе, несостоявшегося праведника, который в разных обстоятельствах уступает нормам и представлениям буржуазной верхушки… Он растрачивает свой идеализм и свой талант, впадает в праздность и начинает спиваться».
1930-е годы: «Последний магнат». Последнее десятилетие в жизни Фицджеральда было тяжелым. Об этом откровенно рассказал сам писатель в нескольких очерках, которые он опубликовал под названием: «Крах» (The Crack-Up, 1936). Это волнующее свидетельство писателя о жизненном и творческом кризисе, о «непроглядной тьме души». В 1945 г. критик Эдмунд Уилсон выпустил новое издание сборника, дополнив его письмами писателя, отрывками из его записных книжек и архивными материалами.
Роман «Последний магнат» (The Last Tycoon), оставшийся незавершенным, был отредактирован ивыпущен в свет в 1941 г. после смерти писателя критиком Эдмундом Уилсоном. Тема романа — жизнь Голливуда.
влиятельным продюсером, и Монро Старом, партнером ее отца, Пэта Брейди. Сесилия влюбляется в Монро Стара, но тот увлечен красивой англичанкой. Когда англичанка выходит замуж, Монро Стар проявляет благосклонность к Сесилии. Это происходит в период острого конфликта Стара с ее отцом Пэтом Брейди. Конкуренты хотят устранить друг друга. Стар дает распоряжение ликвидировать Брейди и вылетает в Лондон. Но в самолете Монро Стар раскаивается в своих намерениях, однако не успевает отменить приказ: самолет гибнет в авиакатастрофе. Сесилия теряет и отца, и возлюбленного…
Прототипом Монро Стара, выписанного с большой убедительностью, был один из боссов Голливуда — Ирвинг Тальберг.
Роман, в котором отразились проблемы «красных тридцатых», показал, что художественная сила Фицджеральда не иссякла. Дос Пассос писал: «Трагично, что Скотт Фицджеральд умер, не дописав «Последнего магната». Законченные главы вполне можно причислить к тем значительным явлениям в литературе, которые оказывают влияние на ход развития культуры вообще».
Тяжелые творческие и личные переживания не прошли для Фицджеральда бесследно. Осенью 1940 г. 44-летний писатель скончался от сердечного приступа.
Наследие писателя: «возрождение Фицджеральда». «Автор после полудня» (Afternoon of the Author, 1958), «Рассказы Пэта Хобби» (The Pat Hobby Stories, 1968), «Цена была высокой» (The Price Was High, 1979), увидели свет том переписки (1972), книга стихов (1981).
Уже после первых публикаций из архива Фицджеральда известный поэт и драматург Стивен Винцент Бенте писал: «…Это уже не легенда, а устоявшаяся репутация, и, заглядывая в будущее, можно быть уверенным в том, что она станет одной из самых прочных литературных репутаций нашего времени».
С 1950-х годов Фицджеральд стал объектом повышенного внимания академического литературоведения США: появились серьезные исследования разных аспектов его творчества, научные биографии писателя. Стали говорить о «возрождении Фицджеральда» (FitzgeraldRevival), который прочно обрел статус классика американской литературы XX в. В 1960-е — начале 1970-х годов произошло «открытие» Фицджеральда в нашей стране. Были изданы трехтомное собрание публицистики и писем; переведены лучшие романы и новеллы.
Литература
Художественные тексты
— М., 1993.
Фицджеральд Ф. С. Прекрасные и проклятые. — М., 1999.
Фицджеральд Ф. С. Портрет в документах. Письма. Воспоминания / Предисл. и коммент. А. М. Зверева. — М., 1984.
Фицджеральд Ф. С. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Рассказы / Предисл. С. Батурина. — М., 1985. — (Сер. «Б-ка лит-ры США»).
Fitzgerald F. S. The Apprentice Fiction. — N. Y., 1969.
— N. Y., 1979.
Fitzgerald F. S. The Notebooks of F. Scott Fitzgerald / Ed. by M. Y. Bruccoli. — N. Y., 1973.
Критика. Учебные пособия
Горбунов А. Н. Романы Ф. С. Фиццжералда. — М., 1974.
Лидский Ю. Я. Скотт Фицджеральд: творчество. — Киев, 1982.
— М., 1981.
Bruccoli M. J. Supplement to F. Scott Fitzgerald. A Descriptive Bibliography. — Pittsburg, 1980.
Donaldson S. Hemingway Versus Fitzgerald: The Rise and Fall of the Literary Friendship. - N. Y., 1999.
F. Scott Fitzgerald. A Life in Letters / Ed. by M. Bruccoli. — N. Y., 1994.