О. Б. Карасик
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО И ЭТНИЧЕСКОГО В РОМАНАХ ФИЛИПА РОТА
ВЕСТНИК ТГГПУ.
Филология и культура
Выпуск № 16 / 2009
https: //cyberleninka.ru/article/n/vzaimodeystvie-natsionalnogo-i-etnicheskogo-v-romanah-filipa-rota
Филип Рот (р. 1933) - один из наиболее ярких и самобытных современных писателей США. Сегодня его называют "живым классиком" американской литературы. Он является лауреатом многих книжных премий (в том числе Национальной Книжной премии, Пулитцеровской премии, Национальной Премии Критики, Пен-Фолкнеровского литературного приза), а также несколько раз становился номинантом на Нобелевскую премию. Уже на протяжении двух десятков лет каждое новое произведение Ф. Рота становится значительным событием в литературном мире. В последние годы его романы все чаще переводятся на русский язык. Некоторые из них уже выдержали по два издания.
Творчество Ф. Рота можно отнести к американской еврейской литературе как одному из важнейших компонентов мультикультурной литературы США. Принадлежность к этнической литературе в рамках общенациональной определяется особенностями мировоззренческой позиции писателя, уровнем этнической самоидентификации, что отражается в его творчестве. В данной статье мы рассмотрим несколько романов Филипа Рота разных лет. Все они объединены темой взаимодействия национального (американского) и этнического (еврейского).
Роман "Случай Портного" (Portnoy's Complaint), вышел в 1969 году и является одним из самых значимых и показательных для творчества Филипа Рота и для американской еврейской литературы в целом. Этот роман фактически впервые открыл читателям и критике Филипа Рота как писателя-сатирика с четко выраженной приверженностью к этническим проблемам. По сравнению с написанным ранее, в этом романе в полной мере проявилась, согласно терминологии М. Тлостано-вой, "еврейская доминанта" [1, 265] в современной американской культуре. Это, с одной стороны, сделало произведение одним из самых "еврейских" романов в американской литературе XX века, с другой стороны, положило начало еврейской тематике и проблеме этнической идентичности как доминирующей во всем творчестве Рота.
Этническое начало в жизни главного героя проявляется, прежде всего, на социальном уровне. Александр Портной вырос в семье эмигрантов из Польши в еврейском квартале Ньюарка, штат Нью-Джерси. Образ семьи Портных складывается из набора типичных стереотипов еврейского национального сознания, которые на протяжении многих лет формировались как у самих евреев, так и о них. Формированию еврейского самосознания главного героя, по мнению его семьи и окружения, должны служить внешние признаки еврейской жизни, такие, как обязательное посещение синагоги в определенные дни, празднования бар-мицвы (обряд инициации) и еврейских свадеб, соблюдение традиций погребения. Таким образом, внутри американского города Ньюарка создается некоторое подобие добровольного еврейского гетто со своими законами, традициями и попытками по собственному желанию отгородиться от окружающего мира. Воспитание в замкнутом этническом пространстве формирует идентичность главного героя, которая оказывается "навязанной".
Противостояние еврейского и американского преследует Алекса Портного на протяжении всей жизни. Он мечтает освободиться, отречься от всего, что связывает его с общиной, домом, родителями и еврейским образом жизни, синонимом которого стали для него навязанные стереотипы, правила и запреты. Алекс готов забыть о своем происхождении, только бы его перестали мучить разговорами про ужасы, ожидающие всякого, кто отказывается ходить в синагогу, и напоминаниями о трагической судьбе израильского народа.
Объектом сатиры в "Случае Портного" становится не только замкнутость еврейской общины, но и внешние символы американской действительности, к которым стремится Алекс Портной, стараясь стать "настоящим" американцем. Символы ассимиляции меняются по мере взросления персонажа. В детстве воплощением всего американского служила национальная игра бейсбол1. Именно воспроизводя в памяти эпизоды игры, когда он был центровым в школьной команде, Алекс осознает, что именно тогда, единственный раз в жизни, он был действительно независим, свободен и держал ситуацию под контролем. Став подростком, Алекс стремится после школы зайти в кафе, чтобы съесть гамбургер и картофель фри, которые также стали своеобразными символами образа жизни американского школьника. Впоследствии, для уже взрослого Алекса такими символами американского образа жизни становятся девушки, с которыми он стремится встречаться. Это типичные американки, которые обычно характеризуются как WASP (White-Anglo Saxon-Protestant) - белые протестанты англосаксонского происхождения, составляющие большинство населения США. Связи с голубоглазыми светловолосыми девушками для него - подобие мести за пресловутую "американскую мечту", которую ему не суждено воплотить в жизнь.
Испытав разочарование в личной жизни, Алекс "бежит" в Израиль - страну, где, как ему кажется, он обретет уверенность в себе. Однако в еврейском государстве он чувствует себя таким же чужим, как и в родном Ньюарке. Символом этой чуждости становится неожиданная мужская несостоятельность, которая настигает Алекса в Израиле при встрече с "настоящей" еврейской девушкой, коренной израильтянкой.
вины и отчужденности свойственно всем представителям еврейского народа из-за постоянных преследований и гонений. Однако в Израиле Алекс понимает, что глубоко ошибался. Встреча с Наоми - саброй (уроженкой государства Израиль), которая живет в кибуце, не знает сомнений, страхов и запретов, -становится для него катастрофой.
Этническое своеобразие "Случая Портного" проявляется в раскрытии образов персонажей-евреев, а также в описаниях быта, традиций, уклада жизни семьи и еврейской диаспоры США в целом и ее отличий от "настоящей" еврейской жизни в государстве, которое предстает в качестве своеобразной "еврейской" мечты. Поиск и невозможность самоопределения в условиях Америки и Израиля проявляется в общественном поведении персонажа и поиске сексуальной идентичности.
В произведениях, последовавших за "Случаем Портного", автор продолжает развивать темы самоидентификации, а также отхода от еврейских традиций, превращения в "настоящих" американцев и стремления к воплощению "американской мечты".
В начале 70-х годов Ф. Рот обращается к более узкому аспекту проблемы самоидентификации -проблеме писательской идентичности и формирования творческой личности. Персонажами его произведений становятся литераторы Питер Тер-нопол, Натан Цукерман и Дэвид Кепеш. Факты жизни этих персонажей во многом схожи с биографией самого Рота, где элементы автобиографии тесно переплетаются с авторским вымыслом. Эти персонажи, каждого из которых в какой-то мере мы можем назвать "вторыми я" писателя, фигурируют в романах "Грудь" (The Breast, 1972), "Моя мужская правда" (My Life As a Man, 1974), "Профессор желания" (The Professor of Desire, 1977), "Литературный негр" (The Ghost Writer, 1979), "Освобожденный Цукерман" (Zhuckerman Unbound, 1981), "Урок анатомии" (The Anatomy Lesson, 1983), "Контржизнь" (The Counterlife, 1986), "Факты. Автобиография романиста" (The Facts. A Novelist's Autobiography, 1988), "Людское клеймо" (The Human Stain, 2000) и "Умирающее животное" (The Dying Animal, 200 Ц "Призрак исчезает" (Exit Ghost, 2007) и других.
Основным конфликтным фоном всех романов является противостояние современного американского образа жизни и традиционного еврейского уклада, от которого пытаются отказаться герои, порою доводя свои попытки до абсурда. Семьи Натана Цукермана и Дэвида Кепеша похожи на семью Александра Портного и являются художественной проекцией семейной ситуации самого Филипа Рота. И автор, и его персонажи родились в еврейском квартале Ньюарка, получили традиционное воспитание. Их родители мечтают об успешной карьере для своих сыновей, стремясь сделать из них "второго Эйнштейна" или "второго Киссинджера". В отличие от Портного, Цукерман и Кепеш увлечены литературой настолько, что живут в мире собственных литературных грез и фантазий, смешивая реальность и вымысел. Взаимодействие реальности и фантазии является одним из центральных мотивов творчества Филипа Рота. Многие персонажи его произведений - писатели, которые создают свой вымышленный мир. Однако Рот часто играет с масками и ролями, которые иногда становятся второй натурой автора или персонажа.
изменить свою жизнь и избавиться от чувства вины, они поступают типичным для героев Рота образом: как и Александр Портной, они покидают США, что не приносит им облегчения.
Роман "Моя мужская правда" открывает целый ряд произведений, объединенных общим героем, писателем Натаном Цукерманом, alter ego Филипа Рота. Родители Натана не типичные еврейские эмигранты, считающие себя неудачниками, а вполне успешный владелец обувного магазина мистер Ц., переживший банкротство, но все же сумевший встать на ноги, и вовсе не соответствующая сложившемуся стереотипу еврейской матери миссис Бетти Цукерман. В семье присутствуют как атрибуты еврейского образа жизни (еврейская школа, бар-мицва и пр.), так и признаки ассимиляции. Так, Бетти сравнивает своих детей и мужа с известными американскими звездами кино и эстрады, популярными в то время. Она также стремится сделать недавно купленный дом в стиле ранчо типично американским. Это стремление к внешним атрибутам воплощенной "американской мечты" вызывает раздражение Натана. Навязчивое желание его родителей всеми способами вписаться в американскую культуру и раствориться в ней, т. е. полностью ассимилироваться, настолько преувеличивается автором, что возникает резкий контраст с реальностью, который в свою очередь ведет к абсурду.
Цукерманы стремятся окунуться в окружающий их мир, покупая дорогие автомобили и дома и обставляя их на американский манер, приглашая не-евреев на праздники и свадьбы. Беспощадность, с которой автор преподносит все это читателю в романе "Моя мужская правда", призвана продемонстрировать вульгарность американского еврейского общества. Натан Цукерман так вспоминает свой разговор с матерью: "Едва была подписана купчая на дом, Цукерман-мама, счастливая, как ребенок в день рождения, позвонила Натану в колледж и спросила, в каком "цветовом решении" видится ему собственная комната.
- В серо-буро-малиновом, - ответил Цукерман. - И чтобы над кроватью балдахин, а вокруг туалетного столика оградка... И спортивные призы над кроватью? А на тумбочке - фотографии мамашки и милашки?
- Натан, я тебя не понимаю. Я так спешила с чудесной новостью, а в ответ - насмешки. Откуда такая язвительность?..." [2, 11].
другим персонажам Рота уверенности в своих силах и своем превосходстве над окружающими. Цукерман-отец называет это "высокомерным отношением ко всему на свете, основанным на всезнайстве" [2, 21].
Однако во многом Цукерман все же остается традиционным для произведений Филипа Рота еврейским персонажем. В его образе жизни находят отражения как традиционные еврейские ценности, воспитанные родителями, так и признаки ассимиляции и стремления к американизации. Об этом свидетельствуют некоторые эпизоды детства персонажа: "Спозаранку Нати семенил за братом в школу, после обеда - в еврейскую школу; вечером - на скаутское собрание" [2, 15].
Таким образом, Цукерман становится типичным представителем поколения американских евреев - тех, кто родился и вырос в США. В своем стремлении освободиться от всего еврейского и стать "настоящим" американцем Натан напоминает Александра Портного. Однако в данном случае этот процесс не сопровождается теми противоречиями и сомнениями, которые были свойственны протагонисту "Случая Портного". Цукерману, фактически прошедшему те же стадии отношения к родителям - от подсознательной влюбленности в мать до высокомерного и снисходительного отношения к отцу, - не свойственно то чувство вины, которое постоянно преследовало Алекса Портного. Напротив, Натан демонстрирует свою эмоциональную и интеллектуальную независимость от семьи, а, следовательно, и замкнутого еврейского мирка, когда покидает родной дом, чтобы изучать в колледже английский язык и литературу. Он полностью погружается в мир английской литературы, который становится ему намного ближе, чем семья с ее изначально еврейскими ценностями.
В романе "Контржизнь" Натан Цукерман, так же, как Алекс Портной, едет в Израиль. Он не пытается "бежать", а отправляется туда в поисках своего брата, который, желая начать новую жизнь, вступил в отряд израильских экстремистов. Цукерман здесь не ищет решения своих проблем, не пытается с помощью еврейской среды ответить на вопрос "кто я есть?". Он сознательно отделяет себя от тех евреев, с которыми встречается в Израиле. "Мой пейзаж это не дикая пустыня Негев, не Галилейские горы и не побережье древней Филистии, а индустриальная эмигрантская Америка - Ньюарк, где я вырос, Чикаго, где я учился и Нью-Йорк, где я жил в квартирке на нижнем этаже в Лоуер Ист Сайде среди бедных украинцев и пуэрториканцев. Мои священные тексты это не Библия, а романы, переведенные с русского, немецкого и французского на тот язык, на котором я начал писать и публиковать мои собственные произведения. Я увлекался не семантическим диапазоном иврита, а скачущим ритмом американского английского. Я не выживший узник нацистского лагеря в поисках убежища, и не еврейский социалист, для которого главным источником несправедливости является капиталистическое зло, и не националист, для которого привязанность к корням является политической необходимостью. Я также не верующий еврей, и не ученый еврей, и не еврейский ксенофоб, который не может смириться с близостью гоев. Я рожденный в Америке внук простых торговцев из Галиции, которые в конце прошлого века самостоятельно дошли до того, о чем пророчествовал Теодор Герцль. У них не было будущего в христианской Европе, если они хотели оставаться самими собой и не сталкиваться с подстрекательствами к насилию, от которых у них не было никакой защиты. Но вместо того, чтобы бороться за спасение еврейского народа от уничтожения посредством создания собственного государства в отдаленном уголке Оттоманской империи, который когда-то был библейской Палестиной, они просто отправились спасать собственную еврейскую шкуру" [3, 53].
Таким образом, устами Натана Цукермана автор отвечает на вопрос о самоидентификации, который был одним из основных во всех его "еврейских" романах: кем считают себя его персонажи - евреями или американцами? Можно ли поставить знак равенства между попытками отказаться от еврейского происхождения и превращением в "настоящего" американца? В романе "Контржизнь" тот же Цукерман, который в "Моей мужской правде" сознательно отрекся от своего еврейства в пользу американского образа жизни, заявляет о том, что он еврей. Однако еврей, никак не связанный ни с религией, ни с землей предков и сионизмом, ни с языком, который считается исконно еврейским. Гораздо больше связывает его с Нью-Йорком, американской демократией и английским языком. Это означает, что он американский еврей, который воспитан еврейскими родителями в духе традиций и стереотипов, которые удачно приспособились и научились уживаться с американскими реалиями.
non-fiction, что также свойственно литературе США. Таким образом, Рот отвечает на вопрос, который неоднократно поднимал в своих произведениях: что означает быть еврейским писателем в США? Оставаясь евреем по происхождению и образу мыслей, писатель соединяет в своих произведениях традиции американской и еврейской литературы.
Писатель исследует тему этнической идентичности и дает ей художественную интерпретацию не как сторонний наблюдатель, а как человек, на своем личном опыте знающий, что означает быть евреем и еврейским писателем в Америке. Подобный взгляд "изнутри", можно считать одним из основных критериев отнесения писателя к этническому (а также расовому или расово-этническому) компоненту мультикультурной литературы США.
1. Тлостанова М. В. Проблема мультикультурализма и литература США конца ХХ века. - М.: ИМЛИ РАН "Наследие", 2000. - 400 с.
3. Roth, Ph. Counterlife. - N. Y.: Vintage Books. A Division of Random House, Inc., 1996. - 324 p.
1. К бейсболу как к национальному символу Америки Рот не раз обращался впоследствии. Игре как национальному мифу посвящен "Великий американский роман" (The Great American Novel, 1973).