2
Творчество Гарта тесно связано с Калифорнией. Полезно осветить исторический и социальный фон, на котором развертывается действие калифорнийских произведений писателя.
Изначальными владельцами нынешней американской Калифорнии были индейские племена (алгонкины, шошоны и др.), павшие жертвой европейских колонизаторов. Испанские завоеватели еще в XVII веке формально включали территорию Калифорнии в состав испанской колониальной империи, однако стали заселять ее только во второй половине XVIII века; в этот период в Калифорнии были созданы пресидио, форты с воинскими гарнизонами, и миссии, церковные и монастырские поселения католического духовенства, насильственно обращавшего в христианство индейские племена. Испанские помещики захватили огромные земельные угодья, которые использовали главным образом для скотоводства. В дальнейшем страна заселялась говорившими на испанском языке креолами смешанного испано-индейского происхождения, приобретавшими все большее влияние в жизни испанских колоний.
В результате войны за независимость испанских колоний в Америке в 10—20-х годах XIX века испанские войска были изгнаны из Калифорнии. Она вошла в состав Мексиканской империи, а затем — в 1824 году — независимой республики Мексики. Однако ненадолго. После американо-мексиканской войны 1846–1848 годов Калифорния была захвачена Соединенными Штатами.
Надо заметить, что когда американское правительство президента Полка аннексировало Калифорнию, оно еще не знало, что приобретает «новое Эльдорадо», золотоносную страну. Даты событий показывают прихотливую игру случая. Мирный договор Гуадалупе — Идальго, оформивший территориальные захваты США, был подписан 2 февраля 1848 года. Золото было открыто за неделю до того, 24 января. В обстановке едва закончившейся войны и при отсутствии налаженных средств связи новость распространялась медленно. Только через несколько месяцев обе стороны, побежденная и победившая, поняли истинные размеры выигрыша и потери.
Случись открытие на месяц или даже на год раньше, это мало что изменило бы в ходе событий, однако если бы оно произошло на двадцать — тридцать лет раньше, американцам было бы гораздо труднее завладеть калифорнийским золотом. Помимо Испании, на тихоокеанском побережье американского материка имели опорные пункты другие европейские державы. Англичане владели соседним Орегоном. Русские располагались неподалеку от будущего Сан-Франциско.
Несколько слов о русских в Калифорнии.
В 1741 году русские экспедиции Беринга и Чирикова, идя путем русских мореходов XVII века, открыли Аляску. В 80-х годах XVIII века создаются первые русские фактории на северо-западном побережье американского материка.
В 1799 году, утверждая Российско-американскую компанию, русское правительство дает указание «распространять русские владения на северо-западном берегу Америки не только к северу от 55° широты, но и к югу, насколько это будет полезно и возможно…»
Русские промышленники и поселенцы жестоко страдали от нерегулярного подвоза продуктов; в Аляске земледелие и скотоводство было невозможным. В 1806 году, после очередной зимней голодовки и цинги, русский корабль «Юнона», имевший на борту прибывшего для инспекции поселений видного деятеля русской колониальной политики Н. П. Резанова, направился из Новоархангельска в бухту Сан-Франциско. Резанов поборол подозрения испанских властей, получил необходимый провиант и прогостил шесть недель в Сан-Франциско. Красота и богатство Калифорнии составляли резкий контраст с суровой природой русских колоний на Севере. Двое матросов с «Юноны» бежали, четырех других, замышлявших побег, пришлось держать в кандалах.
Интересно, что молодой Брет Гарт, искавший романтические мотивы в доамериканском прошлом Калифорнии, избрал приезд Резанова в Сан-Франциско темой одной из известнейших своих баллад. В «Консепсьон де Аргельо» рассказано, как «граф Резанов», русский посол, прибыл в пресидиоСан-Франциско для важных государственных переговоров с испанскими властями и полюбил дочь коменданта крепости, юную Кончиту. Завершив переговоры, Резанов уезжает в Россию, чтобы вернуться с подписанным царем договором и обвенчаться с дочерью коменданта.
Обрученные простились на рассвете у скалы, В путь чрез океан пустились смело русские орлы…
Но русский посол не вернулся. Через сорок лет после рокового дня, когда русские флаги скрылись в океане, ушедшая в монастырь Кончита узнает от заезжего путешественника, что Резанов не изменил ей, а погиб на обратном пути в Россию.
Не все в балладе Гарта согласно с историей, но «Консепсьон де Аргельо», как и Русская река к северу от залива Бодега и Русский холм в современном Сан-Франциско, остаются памятниками участия русских в освоении Калифорнии.
Образованный и дальновидный Резанов по достоинству оценил географическое положение и экономическое значение Калифорнии. Он с горечью писал в донесении министру коммерции:
«Ежели бы ранее мыслило правительство о сей части света… ежели б беспрерывно следовало прозорливым видам Петра Великого, при малых тогдашних способах Берингову экспедицию для чего-нибудь начертавшего, то утвердительно сказать можно, что новая Калифорния никогда б не была Гишпанскою принадлежностью, ибо с 1760 года только они обратили внимание свое и предприимчивостию одних миссионеров сей лутчей кряж земли навсегда себе упрочили».
В осуществление планов Резанова русские колонисты начинают тайно зарывать на калифорнийском побережье медные доски с государственным гербом и надписью: «Земля российского владения». В 1811 году Кусков, помощник главного правителя русских колоний, несмотря на возражения калифорнийских властей, захватил («купил» у местных индейцев) участок земли поблизости от залива Бодега, наименованного заливом Румянцева, и основал там «укрепленное заселение», форт Росс, вокруг которого развернул земледельческое и скотоводческое хозяйство для снабжения северных колоний. Русские ловили рыбу и били зверя в окрестностях нынешнего Сан-Франциско. Отношения русской колониальной администрации с русскими поселенцами и местным населением отражали крепостнические отношения в России. В 1825 году одно из восстаний калифорнийских индейцев против колонизаторов возглавил беглый русский промышленник Прохор Егоров.
Дальнейшего развития, однако, русские поселения в Калифорнии не получили из-за возраставших экономических и политических осложнений. С начала 1842 года колония Росс была упразднена. В официальном документе об этом говорится так:
«С переменой правления в Калифорнии, то есть со времени объявления независимости Мексики, отношения наши с новым правительством делались более и более натянутыми, и, наконец, компания принуждена была уступить почти за бесценок свои фактории мексиканскому подданному Суттеру» [2] .
«Новая Гельвеция» послужило важным опорным пунктом для американской колонизации.
Когда позднее на земле Саттера было найдено золото, его состояние развеялось как дым: земли его были захвачены старателями, работники, зараженные «золотой лихорадкой», покинули его, стада и насаждения погибли. Безрезультатные хлопоты Саттера, до самой смерти искавшего у американского правительства возмещения понесенных убытков, входят в состав калифорнийской золотой эпопеи.
Все усиливавшееся с начала XIX века продвижение американских поселенцев к западу от реки Миссисипи должно было в конечном счете вывести их на тихоокеанское побережье.
Ранее американцы подходили к Калифорнии морем. Резанов в донесении рассказывает, что «губернатор обеих Калифорний» дон Хосе-де-Арилаго горько сетовал ему на «наглость бостонцев», то есть мореходов с атлантического побережья США. «Суда Американских Штатов, — жаловался Резанову испанский губернатор, — беспрестанно смуглируют по берегам нашим и потаенную торговлю производят, но этого еще мало, они оставляют нам иногда человек по десяти и пятнадцати совершенных разбойников… всеми наглостями ищут средств у нас водвориться».
В одной из своих испано-американских легенд, «Правый глаз коменданта», Брет Гарт с большим юмором рисует вторжение хитроумного капитана-янки в патриархальный мир испанской Калифорнии и дает почувствовать историческую обреченность старого порядка жизни.
дорогу в Калифорнию. В 1841 году партия Джона Бидвелла, знаменитого водителя поселенцев, с огромными трудностями прошла путь от Миссури до бухты Сан-Франциско. «Единственное, что мы знали о пути, — писал Бидвелл, — что Калифорния лежит в западном направлении». За следующие три года еще несколько переселенческих партий перевалили Сьерра-Неваду.
40-е годы ознаменовались активизацией экспансионистской политики США, направленной в первую очередь на захват мексиканских земель. В 1845 году американцы захватили Техас и ультимативно предложили мексиканскому правительству «продать» им новые обширные земли, включая Калифорнию. Американский консул Ларкин в главном городе Калифорнии Монтерее, коммодор Скот на военном американском корабле и исследовавший Калифорнию во главе хорошо вооруженного отряда путешественник и офицер американской службы Фремонт составили действенный треугольник американской политики в Калифорнии. В июне 1846 года американские поселенцы подняли восстание против мексиканских властей и провозгласили независимую республику, сохранившуюся в истории под именем «Республики Звезды и Медведя» (эта эмблема была изображена на ее флаге). Через месяц, как только пришла весть о начавшейся американо-мексиканской войне, Калифорния была оккупирована американцами, а через полтора года, после окончания войны, формально присоединена к США. В составе США Калифорнии предстояло неспешное экономическое развитие в основном скотоводческого штата с ограниченными возможностями земледелия.
Новейший американский историк перечисляет пять «исторических заслуг» Калифорнии:
Калифорния явилась первым штатом в западной половине страны; она дала большинство нерабовладельческим штатам в Конгрессе; она вызвала невиданное передвижение населения на запад; она дала финансовую базу для ведения гражданской войны с Югом; она сыграла, наконец, выдающуюся роль в промышленном развитии США в период после гражданской войны.
Без сомнения, из этих пяти заслуг только первая могла бы принадлежать Калифорнии, если бы открытие золота не повернуло круто ее судьбу.
Саттера лесопильню. Он наткнулся на золото, когда углублял русло реки для свободного движения колеса. Вместе с Саттером он исследовал загадочные желтые крупинки, определяя их удельный вес и травя азотной кислотой. Это было чистое золото. Джемс Маршал разделил судьбу Саттера и умер нищим. Теперь на месте открытия калифорнийского золота ему поставлен памятник.
Как только слух об открытии золота достиг близлежащих поселений, Калифорния была потрясена приступом «золотой лихорадки». Течение жизни переменилось.
«Ремесленники бросили свои инструменты, фермеры оставили урожай гнить на полях, а скот подыхать с голоду, учителя забыли свои учебники, адвокаты покинули клиентов, служители церкви сбросили священнические облачения, матросы дезертировали с кораблей — все устремились в едином порыве к месту золотых приисков. Деловая жизнь в городах замерла, покинутые дома и магазины ветшали и приходили в упадок. Золотоискатели шли, как саранча, в районы, граничившие с лесопильней Саттера, с кирками, лопатами и ковшами для промывки золота».
Это яркое описание, принадлежащее американскому историку Чарлзу Бирду, нисколько не преувеличено. Оно многократно подтверждается документальными материалами. Ричард Мэзон — первый американский губернатор Калифорнии, прибывший в Сан-Франциско в июне 1848 года, через месяц после начала «золотой лихорадки», нашел покинутый населением, мертвый город. Уже в мае прекратился выход издававшейся в Сан-Франциско газеты «Калифорниен» («которая могла бы стать неоценимым источником для историка», — с грустью замечает один исследователь); газету, как видно, некому было читать и некому печатать. Англичанин Тирвейт Брукс, оказавшийся случайно захваченным первой волной золотоискателей, записывает в дневнике под датой 18 июня 1848 года:
«В четверг посетил нас Г. Ларкен, посланный с казенным поручением из Вашингтона; от него узнали мы, что в Сан-Франциско более двух третей домов опустело и что большая часть экипажа дезертировала с кораблей, стоявших в бухте… Г. Ларкен обогнал на дороге капитана, отправлявшегося сюда со всем своим экипажем, и на выговор Ларкена за этот странный и непростительный поступок капитан ответил: „Я вас уверяю, что цепи и якори очень крепки, корабль не уйдет до нашего возвращения”» [3] .
поход «людей 49-го» (forty-niners) еще не начался.
К осени газеты восточных штатов стали будоражить читателей слухами о невиданно богатых золотых приисках в Калифорнии. Когда президент США Полк объявил об открытии калифорнийского золота с трибуны Конгресса, «золотая лихорадка» охватила всю страну с такой же беспримерной силой, с какой недавно потрясла Калифорнию. Десятки тысяч людей различных социальных слоев и профессий приняли решение отправиться за золотом. Они обзаводились инвентарем и запасом продовольствия, объединялись в группы и землячества и готовились к дальнему путешествию.
Пресса продолжала вести кампанию, передавая рассказы, один другого заманчивее и чудеснее. Предприимчивые торговцы продавали в огромном количестве путеводители и карты, руководства по горному делу, испанские грамматики, лопаты, палатки, высокие сапоги и охотничьи ножи. Путешественники уезжали, полные радужных надежд, распевая новую песню «золотого похода»:
Из города Салема С киркою и ковшом Я еду в Калифорнию За золотым песком. О Калифорния, страна моя! Я еду к реке Сакраменто, Со мною ковш и кирка.
В редкой американской семье не было родственника или знакомого, которого нужно было провожать. В декабре 1848 года нью-йоркская газета писала: «Вся Новая Англия на ногах и направляется в порты или же готовится пересечь материк; мы не беремся сосчитать суда и караваны».
коротким был комбинированный маршрут — морем до Панамского перешейка, посуху через перешеек и снова морем до Сан-Франциско. Однако и панамский маршрут требовал средств. Основная же масса путешественников имела деньги лишь на необходимое обзаведение.
Эти люди двинулись в Калифорнию через материк, по путям, проложенным первыми переселенцами, от атлантического побережья к тихоокеанскому. Они шли партиями, по десять — двенадцать фургонов, с выбранными из своей среды начальниками; каждый фургон везла дюжина быков или мулов. За фортом Кирни, лежавшим примерно посередине пути, путешественники вступали в опасную зону. Им грозили безводные пустыни и тяжелые переправы; их подстерегали индейцы. Брет Гарт описал такую переселенческую партию в «Степном найденыше».
Чтобы достигнуть долины Сакраменто, нужно было уже на ближних подступах к Калифорнии перевалить Сьерру. Это требовалось сделать до наступления снегов. Потому пересекавшие материк спешили выехать ранней весной, как только начнет пробиваться трава, необходимая для прокорма скота; страх гнал их в пути. Все знали о судьбе партии Доннера из Миссури, застрявшей в снегах Сьерра-Невады и доведенной до людоедства (судьба партии Доннера дала Гарту материал для первой части «Гэбриеля Конроя»).
Нужно иметь в виду, что путешествие золотоискателей отличалось от обычного хода поселенцев своим импровизированным характером. В нем участвовали люди, не имевшие часто ни физических сил, ни необходимых навыков для подобного рода испытаний. Многие караваны были дурно экипированы, малодисциплинированы, не обеспечены медицинской помощью. Трудные участки дороги были обозначены белеющими костями животных и холмиками, увенчанными крестами.
«По всем дорогам жажда, голод, песчаные бури, индейцы и эпидемии шли по следам путешественников. От границы населенных мест до тихоокеанского побережья, от Соленого озера до Сакраменто, полторы тысячи безмолвных могил указывают путь искателей золота», — пишет Бирд.
«людей 49-го», прорвались в этот год в золотую Калифорнию. В это число вошли европейцы, а также китайцы — о калифорнийском золоте знал уже весь мир, — но главное ядро составляли «янки», американцы из атлантических и средних штатов, и большая часть их пересекла материк.
В последующие годы эмиграция постепенно слабела. Тем не менее через десять лет население Калифорнии достигло четырехсот тысяч человек, выросши, таким образом, с 1848 года в сорок раз. Золотодобыча США, оцениваемая к моменту открытия калифорнийского золота в десять миллионов долларов, перевалила к 1860 году за полмиллиарда долларов, составив огромное золотое накопление в руках северного предпринимательского капитала и федерального правительства.
В одной из испано-американских легенд Гарта испанский миссионер, едущий на своем смиренном муле из миссии Долорес, высящейся над пустынной бухтой Сан-Франциско, становится жертвой бесовских видений. Ему чудится в тумане огромный, сияющий огнями, многолюдный город. Действительно, Сан-Франциско, в канун открытия золота «городок, состоящий из одного монастыря и не более как двадцати низеньких, обмазанных белой глиною домов, расположенных в разных направлениях» [4] , за самое короткое время вырос в крупнейший финансово-промышленный и культурный центр на тихоокеанском побережье США.
Популярной эмблемой Калифорнии был гигантский медведь гризли; это изображение возникло из господствовавшего взгляда на Калифорнию как на край дикой, девственной природы. Когда в 1868 году — через двадцать лет после начала «золотой лихорадки» — в Сан-Франциско вышел первый номер ежемесячного литературно-художественного журнала «Оверленд Монсли», редактором которого был молодой Брет Гарт, читатели увидели на обложке журнала все того же хорошо известного им медведя. Но Брет Гарт, очень чутко воспринимавший противоречия калифорнийской жизни, ввел в эмблему характерное изменение: медведь стоял, недоуменно озираясь, на железнодорожном полотне.
Примечания.
"Российско-американская компания", М. -Л,,1939.
3." Четыре месяца в обществе золотопромышленников Верхней Калифорнии". Дневник путешественника Тирвейта Брукса, "Современник", 1849, апрель. Этот калифорнийский дневник англичанина-врача представляет интерес для характеристики самого раннего периода золотоискательства, т. е. второй половины 1848 года. Брукс, дневник которого был приведён в "Современнике" в выдержках, наблюдал разгром поместья Саттера "бродягами, бивакировавшими в садах и дворах капитана", и встречал лично Маршала. Для характеристики следующего, более длительного периода, связанного с появлением "людей-49го", весьма интересны письма и дневники американца Иноса Кристмена (One Man's Gold. The Letters and Journals of a Forty-niner Enos Christman. New York, 1930), начинающего журналиста, выехавшего "с киркою и ковшом" из своего родного городка в Пенсильвании в июне 1849 года. Наблюдения Кристмена отличаются остротой и содержательностью. Их интересно читать в сопоставлении с рассказами Гарта. Нужно заметить, что мемуарная литература, посвященная калифорнийскому золоту, весьма обширна.
4. Ал. Марков. "Русские на Восточном океане", М., 1849, стр. 82.