Волков Е. М., Салов А. И.
Литература 9/11 о трагедиях индивидуальности и семьи: универсальность и новаторство романа Дж. С. Фоера Жутко громко и запредельно близко
Ученые записки Орловского государственного университета.
Серия: Гуманитарные и социальные науки, 2013
https: //cyberleninka.ru/article/n/literatura-9-11-o-tragediyah-individualnosti-i-semi-universalnost-i-novatorstvo-romana-dzh-s-foera-zhutko-gromko-i-zapredelno-blizko
К моменту создания «Жутко громко и запредельно близко» (Extremely Loud & Incredibly Close, 2005) - второго романа молодого американского писателя Джонатана Сафрана Фоера - тема «черного вторника» (теракты 11 сентября 2001 года или 9/11), по замечанию Джойс Кэрол Оутс, не только была отражена в уже достаточно большом количестве произведений, но и успела «стать священной», требующей от каждого нового автора «благоговейного страха, трепета и высшей степени осторожности» [8]. Несмотря на это предостережение, в настоящее время в общем контексте написанного о «черном вторнике» именно «Жутко громко и запредельно близко» можно рассматривать как наиболее характерный пример яркого новаторства и аккумуляции ранее утвердившихся проблем и подходов к изображению героя в литературе 9/11.
Роман Фоера имеет сложную структуру: это история трех поколений семьи Шеллов, увиденная сквозь призму катастрофы 11 сентября. В качестве основного повествователя Фоер избирает девятилетнего, но не по годам сообразительного и самостоятельного Оскара Шелла1. Кроме того, значительная часть романа - это эпистолярное наследие бабушки и дедушки Шеллов. События в «Жутко громко и запредельно близко» происходят в 2002 году, однако постоянные ретроспекции Оскара воскрешают роковой день года минувшего. Письма же восстанавливают более глубокое прошлое, в частности, бомбежку англо-американской авиацией в феврале 1945 года родного города старших представителей семьи Шеллов - Дрездена.
«Черный вторник» у Фоера выступает одновременно и причиной общей для героев драмы, и катализатором накопившихся семейных проблем. Драма - это гибель 11 сентября в одной из башен Всемирного торгового центра Томаса Шелла - любимого сына, отца, мужа - и вынужденно пустой гроб, который опускают в землю на его похоронах. Это на время разладившиеся отношения между наполовину осиротевшим Оскаром и его матерью: спустя год после траура она уже носит обручальное кольцо и часто приглашает домой мужчину, с которым познакомилась на курсах реабилитации. По отдельным фразам и намекам проницательный Оскар догадывается, что, несмотря на царившую в семье любовь, во взаимоотношениях его отца и матери не всегда присутствовали гармония и душевная близость. 9/11 открывает мальчику и еще одну семейную тайну: историю деда, Томаса Шелла-старшего, который дважды бросал его бабушку и дважды возвращался к ней: сначала после переезда в Нью-Йорк из Дрездена, где под бомбами погибла его прежняя возлюбленная; позже - после утраты сына в «черный вторник».
обходится написанными на ладонях словами «Да» и «Нет», - пример того, как эмоциональные потрясения и потеря близких порабощают разум и волю человека. Фоер словно демонстрирует, в кого могут превратиться много лет спустя те, кто пережил нечто подобное 11 сентября 2001 года. В то же время спровоцированное «черным вторником» решение Шелла-старшего попытаться начать новую жизнь и вернуться к бабушке Оскара символизирует надежду: помогает ему установить отношения с внуком, восполнив тем самым через одно поколение нарушенную гибелью сына преемственность родственных связей.
Повествователь романа Оскар Шелл также представляет уже известный в литературе 9/11 тип страдающего героя. Это добрый мальчик с богатой фантазией и тонким чувством юмора, очень одаренный и развитый, что в условиях школы превращает его в постоянную мишень для обидных шуток. Поэтому у героя не очень много друзей-ровесников, но со взрослыми он легко находит общий язык. Однако, несмотря на «жутко» богатый коммуникативный потенциал, гибель отца, с которым у Оскара были самые теплые и доверительные отношения, усугубляет «запредельное» внутреннее одиночество мальчика. Травмирующие последствия 9/11 находят в случае Оскара и физическое выражение: подобно герою «Над пропастью во ржи» (The Catcher in the Rye, 1951) Холдену Колфилду, разбившему кулаком все стекла в гараже после смерти младшего брата, юный герой Фоера при каждом тяжелом воспоминании о «черном вторнике» или неурядице в настоящем умышленно наставляет себе синяки.
Травмирующим последствием 9/11 для Оскара является и тайна спрятанного телефона. 11 сентября 2001 года отец Оскара успел несколько раз позвонить домой и оставить пять коротких сообщений на автоответчик, в которых эмоционально сконцентрированы последние часы его жизни. Чтобы не усугублять расстройство матери, Оскар купил новый телефон, а старый спрятал и теперь тайно прослушивает сообщения. Обращенный к нему живой голос навсегда утраченного отца - ужасный парадокс реальности, преследующий Оскара и становящийся едва ли не самым болезненным элементом в мозаике воспоминаний героя о «черном вторнике».
Со многими американскими авторами литературы 9/11 (Джойс Мейнард, Кеном Калфусом, Филипом Ротом, Доном ДеЛилло и др.) Фоера роднит также стремление представить духовную эволюцию героя, вынужденного существовать в экстремальных условиях терроризма, его тяжелых последствий. Так, несмотря на юный возраст, Оскар обладает способностью вдумчиво изучать свои потрясения. Иными словами, он с самого начала осознает существование психологической травмы, влияющей после 11 сентября на каждый день его жизни. Учась анализировать воспоминания, одновременно воскрешающие в романе трогательные эпизоды взаимоотношений с отцом и являющиеся источником характерных для литературы 9/11 свидетельств о событиях «черного вторника», Оскар постепенно преодолевает травмирующее воздействие катастрофы и с трудом завоевывает временно утраченную жажду будущего. Подобным образом возвращение к воспоминаниям об ужасах Дрездена, спровоцированное трагедией 9/11, дает возможность бабушке и дедушке Оскара примириться и с мрачным прошлым, и с тяжелой действительностью. Таков, по замыслу Фоера, сложный, но единственно правильный маршрут для индивидуальности на пути к перерождению.
Обращение к памяти, которую Фоер уже в дебютном романе «Полная иллюминация» (Everything Is Illuminated, 2002) назвал шестым чувством, тесно связано в «Жутко громко и запредельно близко» с другим возможным средством преодоления травм «черного вторника» - творчеством. Утрата родного человека побуждает героев выплеснуть накопившиеся эмоции, выразить себя посредством художественного слова. По мысли Фоера, солидарного с позицией своих предшественников2 сделанное в начале романа: «Через несколько недель после наихудшего дня я стал писать кучу писем. Не знаю, почему, но это было единственное занятие, от которого гири на сердце казались чуточку легче» [1; 27].
В «Полной иллюминации» Фоер устами одного из героев провозгласил: «Писание дает нам вторые шансы» [2; 188]. Таким образом, по мысли автора, общей для первых двух его романов, подробное записывание собственной жизни может оказаться не только бессмысленным, но также способно «реставрировать» прошлое, сделать настоящее чуть более осмысленным, а будущее - долгожданным. Энн Каплан подчеркивает: «Жертвы <...> травматических ситуаций фиксируют свой опыт на бумаге <.> по нескольким причинам: чтобы перевести боль в рассказ (что придаст ей форму), с целью самопознания или чтобы быть услышанными» [7; 20]. В итоге «Жутко громко и запредельно близко» воспринимается как коллективное сочинение Оскара, его дедушки и бабушки, а также авторов писем, адресованных этим героям.
Поставив целью проанализировать влияние потрясений на человека, Кэти Карут замечает: «Быть потрясенным - значит, быть одержимым образом или событием» [4; 5]. Представители трех поколений семьи Шеллов действительно находятся под влиянием последствий двух катастроф: бомбежек Дрездена (дедушка и бабушка) и атаки террористов на башни-близнецы Всемирного торгового центра (дедушка, бабушка, мама и Оскар). Индивидуальная одержимость Оскара - образ человека, падающего из башни Всемирного торгового центра. Акцентируя внимание на столь ярких зрительных эффектах 9/11, Фоер одновременно превращает подходящие для их описания экспрессивные выражения «жутко» и «запредельно» в наиболее частотные в речи Оскара. Тем самым, писатель художественно преломляет состояние эмоционального шока своего юного героя сразу в двух фазах: визуальной и вербальной.
В романе «Жутко громко и запредельно близко» Фоер не обходит вниманием и знаковую проблему всей предшествующей и последующей литературы 9/11 - негативную роль средств массовой информации, осуществляющих насильственный перенос «черного вторника» из реальности в сферу виртуального. Если некоторые герои литературы 9/11 стали непосредственными свидетелями терактов (Брайан Реми в «Зеро» Джесса Уолтера), а в жизнь других теракты ворвались в виде бесконечно повторяемых кадров с места трагедии (персонажи «Виллы "Инкогнито"» (Villa Incognito, 2003) Тома Роббинса; герои Филипа Рота - обычный человек в одноименном романе (Everyman, 2006) и Натан Цукерман в «Призрак уходит» (Exit Ghost, 2007); бабушка Оскара Шелла), то опыт Оскара в этом отношении своеобразен. Первый контакт юного героя с катастрофой - акустический: многократное прослушивание сообщений отца на автоответчике. Визуальное вторжение 9/11 в судьбу героя происходит чуть позже, когда Оскар отправляется в магазин электроники и радиотоваров, чтобы купить новый телефон. Однако именно просмотром многочисленных телевизионных кадров с места событий во многом объясняется преследующий Оскара образ выпрыгивающего из окон ВТЦ человека: «Будто время остановилось. Я подумал про падающее тело» [1; 126].
СМИ не только способствуют укоренению в сознании героя навязчивых картин 9/11 - существенна их роль и в развитии различных фобий, видоизменяющих поведение Оскара. Так, после «черного вторника» мальчик умышленно игнорирует лифты, а находясь на Эмпайр Стрейт Билдинг, представляет, как в здание врезается самолет, и проигрывает сценарий возможного теракта (спасется ли он и, если нет, кому позвонит в последние секунды, что скажет). Оскар боится паромов и поездов, потому что это «слишком очевидная мишень для террористов» [1; 238]. Кроме того, обширный список порожденных терактами страхов Оскара включает «подвесные мосты, микробов, самолеты, салют, арабов в метро (хоть я и не расист), арабов в ресторанах, кафе и других общественных местах, строительные леса, решетки водостоков и сабвеев, оставленные сумки, обувь, людей с усами, дым, высокие здания, тюрбаны» [1; 54]. Нетрудно заметить, что почти весь этот перечень напрямую может быть отождествлен с террористической угрозой (даже решетки водостоков и сабвеев, которые по виду напоминают внешнее устройство башен-близнецов ВТЦ). Устами своего юного героя Фоер высказывает одну из наиболее важных философских идей романа, продиктованных навсегда изменившимся после 9/11 мировосприятием: «Все родившееся обречено на смерть, а значит, наши жизни как небоскребы. Дым поднимается с разной скоростью, но горят все, и мы в ловушке» [1; 297].
тех увлекательных странствий и поисков - самостоятельные путешествия 3 (а позже совместные - сначала с соседом, потом с дедушкой) Оскара по Нью-Йорку с целью разгадать тайну ключа и карточки с фамилией Блэк, обнаруженных в отцовском шкафу после его гибели. Эти увлекательные странствия и неожиданные знакомства, которые Оскар заводит в результате поисков со всевозможными Блэками, помогают маленькому герою в борьбе с призраками прошлого и фобиями настоящего. Символично, что герой-ребенок, трезво анализирующий собственные воспоминания, игровую форму сопротивления выбирает в романе чисто интуитивно.
Предвосхищая творческие решения Пола Остера в рамках художественного воплощения «черного вторника» (романы «Путешествия в скрипториу-ме» (Travels in the Scriptorium, 2006) и «Человек во тьме» (Man in the Dark, 2008), Фоер в «Жутко громко и запредельно близко» предлагает героям еще одну фантастическую возможность преодоления 9/11 -«исправление» реальности. Так, трогательный фантазер Оскар не может повлиять на последствия 9/11 (смерть отца), но с помощью богатого воображения пытается постфактум исправить условия, обрекшие любимого человека на гибель: «Иногда я думаю, было бы прикольно, если бы небоскребы сами ездили вверх и вниз, а лифты стояли бы на месте. <...> Это может жутко пригодиться, потому что если вы на девяносто пятом этаже, а самолет врезался ниже, здание само опустит вас на землю, и никто не пострадает» [1; 17].
В конце романа Оскар с дедушкой выкапывают пустой гроб, чтобы Томас Шелл-старший наполнил его не отправленными сыну письмами, а бабушка в ту же ночь видит сон, где история, как кинопленка, прокручивается назад, и Дрезден поднимается из руин. Поворачивает время вспять и кинеограф Оскара, помещенный в конце романа: «Я вырвал страницы из дневника. Я упорядочил их так, что первая стала последней, а последняя первой. Когда я их пролистывал, казалось, что человек воспаряет в небо» [1; 325]. По мысли Митчама Хюэлса, «вполне оправданно и изысканно» закончить роман не словами, а еще одним элементом игры - «фокусом с кине-ографом, когда падающий человек - то есть, вполне допустимо, отец Оскара - оживает на наших глазах» [6; 48]. Посредством этого приема Оскар окончательно «переносит свое травматическое прошлое в сферу нарративной памяти» [3; 42], и, таким образом, освобождает будущее от гнета трагедии.
Помимо обращения к устоявшимся в литературе 9/11 на момент появления «Жутко громко и запредельно близко» характерных проблем и подходов к изображению героя-жертвы, Фоер выступил и новатором сразу в нескольких существенных аспектах. В частности, Митчам Хюэлс указывает на тесную связь романа Фоера с книгой комиксов Арта Шпигельмана «В тени уничтоженных башен» (In the Shadow of No Towers, 2004), также посвященной 9/11, утверждая, что оба эти произведения «описывают разные попытки провести параллели между временным опытом и сознанием» [6; 42]. То есть, в художественной прозе своеобразие творческого подхода Фоера заключается в попытке воспринимать сентябрьскую катастрофу 2001 года не отдельно, но через призму исторического детерминизма. В романе Фоера неслучайно выстраивается цепочка важнейших для США трагедий XX - начала XX веков: бомбежки Дрездена (судьба дедушки и бабушки Шеллов), сброс атомной бомбы на Хиросиму (аудиозапись интервью с выжившей японкой Оскар демонстрирует на одном из школьных уроков) и, наконец, 9/11. Анке Гиртсма замечает, что новаторство Фоера ярко проявляется в использовании Дрездена в качестве обратного примера «черного вторника» с целью «разбудить американское общество осознанием террора, который исторически пропагандировался самими США, призвать с мудростью и достоинством вынести бремя мученичества» [5]. Эту мысль развивает Мэтью Карлини, полагающий, что выбор Дрездена в качестве ретроспективной параллели «черного вторника» служит косвенным указанием на значительную долю ответственности США в обеих катастрофах и «скрыто призывает американских читателей <...> критически переосмыслить след, который США оставляют в мире» [3; 32 - 33].
Наиболее убедительно эту идею сформулировал Жак Деррида: «Мы можем, и я думаю, должны <. > проводить грань между предположительно фактом жестокости, «впечатлением» и интерпретацией. Конечно, мне думается, почти невозможно отделить факт жестокости от системы, которая производит «информацию» о нем. Однако необходимо проводить анализ настолько глубоко, насколько это возможно» [9; 89].
Кроме скрытого призыва переосмыслить историческую жестокость США, Фоер вступает в творческую полемику с американскими писателями, для которых «черный вторник» - исключительное и едва ли не главное событие мирового масштаба. Посредством исторического и эмоционального взаимодействия в художественном пространстве бомбежек Дрездена и терактов «черного вторника», роман Фоера бросает вызов статусу уникальности 9/11.
Подводя итоги, еще раз подчеркнем, что «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера аккумулирует многие знаковые проблемы и подходы к изображению героя литературы 9/11. В то же время Фоер одним из первых среди американских авторов пытается взглянуть на 9/11 в ракурсе исторического детерминизма и косвенно затрагивает полемичный вопрос о доле ответственности американской нации в трагедии 11 сентября 2001 года. Эта острая проблема, а также весь комплекс мотивов и творческих решений при создании образа героя в условиях терроризма, отличающих прозу США до «черного вторника» и литературу 9/11, получает особое (нередко - более углубленное) прочтение в творчестве старших современников Фоера - Джона Апдайка (роман «Террорист» / (Terrorist, 2006) и Дона ДеЛилло (роман «Падающий» / Falling Man, 2007).
Библиографический список
1. Фоер Дж. С. Жутко громко и запредельно близко / Пер. с англ. В. Арканова / Джонатан Сафран Фоер. М.: Эксмо, 2007. 416с.
3. Carlini, Matthew Francis. The «Ruins of the Future»: Counter-Narratives to Terrorism in the 9/11 Literature of Don DeLillo, Jonathan Safran Foer, and Ian McEwan: Thesis presented for the Master of Arts Degree / Matthew Francis Carlini. - The University of Tennessee, Knoxville, 2009. - 90p.
4. Caruth, Cathy. Introduction / Cathy Caruth // Trauma: Explorations in Memory. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1995. - p. 3-12
5. Geertsma, Anke. Representing Trauma in Post-9/11 Fiction: Jonathan Safran Foer's Everything is Illuminated and Extremely Loud & Incredibly Close / Anke Geertsma. URL: http: //scripties. let. eldoc. ub. rug. nl/FILES/root/Master/ DoorstroomMasters/AmericanStudies/2009/Geertsma. A./MADissertationAnkeGeertsma.pdf. Проверено: 31.10.2012
6. Huehls, Mitchum. Foer, Spiegelman, and 9/11's Timely Traumas / Mitchum Huehls // Literature after 9/11 / edited by Ann Keniston and Jeanne Follansbee Quinn. - New York: Routledge, 2008. - p. 42 - 59
8. Oates, Joyce Carol. Dimming the Lights / Joyce Carol Oates // New York Review of Books, 53.6, 6 Apr. 2006. URL: http: //www.nybooks.com/articles/18836. Проверено: 31.10.2012
9. Philosophy in a Time of Terror: Dialogues with Jurgen Habermas and Jacques Derrida / edited by Giovanna Borradori. - Chicago: University of Chicago Press, 2003. - 200p.
10. Updike, J. Mixed Messages (Extremely Loud & Incredibly Close, by J. S. Foer) / John Updike / Due Considerations: Essays and Criticism. - New York: Ballantine Books, 2008. - p. 283 - 28
«Обычных правилах» (The Usual Rules, 2003) Джойс Мейнард и позже реализованная Джессом Уолтером в романе «Зеро» (The Zero, 2006).
2. См., в частности, новеллу «Спаси меня от набожных и мстительных» (Save Me From the Pious and the Vengeful, 2002) Джейн Тиллман и другие произведения сборника «110 рассказов: Нью-Йорк пишет после 11 сентября» (110 Stories: New York Writes after September 11, 2002)
3. В рецензии на роман Фоера Джон Апдайк акцентирует внимание на этой «невероятной взрослости» Оскара и подчеркивает свой испуг от того, что «девятилетнему мальчику позволено бродить <...> по всем пяти городским округам» (см. подробнее: Updike, J. Mixed Messages (Extremely Loud & Incredibly Close, by J. S. Foer) / John Updike / Due Considerations: Essays and Criticism. - New York: Ballantine Books, 2008. - p. 283 - 289)