Заключение
Позднее творчество Э. Хемингуэя (40-50-е годы) выделяется в особый период по ряду особенностей произведений писателя этих лет. Духовный кризис Хемингуэя в эти годы приводит к попытке переосмысления писателем прошлого, что придает его поздним книгам ностальгический или трагический характер. Подведение итогов собственной жизни способствует яркой выраженности в образах героев автобиографического начала. Знакомя читателей с биографиями своих героев, Хемингуэй использует как прямые заимствования фактов из своей личной жизни, так и прием художественного моделирования, предлагая герою, жизненный путь которого до определенного момента был типологически близок его собственному, выбирать иную судьбу.
По типу героя и конфликта можно выделить два ряда произведений Хемингуэя 40-50-х годов. Первый представляют роман «Райский сад» и книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой». В романе «Райский сад» и книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» наиболее полно воплощена концепция творческой личности Э. Хемингуэя.
Акт творчества Хемингуэй воспринимает как нечто, позволяющее человеку преодолеть конечность своего существования. Если герои большинства других произведений писателя обречены на жизнь в замкнутом настоящем, то Дэвид Берн и молодой Хемингуэй -герой книги мемуаров прорываются в будущее благодаря своему писательскому мастерству. Мир творчества для них более реален, нежели мир обыденный. Дэвид Берн и герой книги мемуаров старательно ограждают мир творчества от мира реального системой привычек-ритуалов, препятствуя проникновению в него людей посторонних. Это приводит к возникновению в романе двоемирия. Граница этих двух миров проходит внутри личности самого героя.
«Праздник, который всегда с тобой» ощущают в жизни высшее духовное начало, которое заменяет им Бога традиционного общества, поддерживая их в противостоянии жизненным невзгодам. Мотив метафизического голода, присутствующий в романе «Райский сад» и книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой», указывает на интуитивное ощущение творческим человеком этого сверхначала.
Черты человека-творца представлены в романе «Райский сад» и книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» в наиболее «чистом» виде благодаря тому, что писатель «выключает» героя из широкого социально-исторического конфликта, замыкает его в сфере межличностных отношений и творчества. Для романа «Райский сад» и книги мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» характерны конфликты камерные, несубстанциональные. Писатель моделирует принципиально новый для своих произведений художественный мир, обитатели которого - Дэвид Берн и герой книги мемуаров - наделены максимальной свободой по сравнению с другими героями Хемингуэя. Они полны сил, здоровы, не вовлечены в социальные конфликты. Автор ограждает своих молодых героев от гибельного воздействия войны и социальных потрясений, которых ему самому и многим представителям его поколения избежать не удалось. По этому показателю роман «Райский сад» и книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» приближены к повести «Старик и море», главный герой которой, Сантьяго, также представляет собой тип личности, воспринимающей свой нелегкий труд как творчество, и настолько исключенной автором из социально-исторического контекста, что произведение приобретает притчевый характер.
В основе конфликтов романа «Райский сад» и книги мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» - разница мировосприятий героев, творческой и нетворческой личностей. Если в книге мемуаров конфликт этого типа лишь намечен (в финале произведения появляются богатые люди, грозящие гармоничному, целостному миру главного героя), то в романе «Райский сад» он получает отчетливое выражение в диаметрально противоположном отношении Кэтрин и Дэвида к предназначению человека, труду, семейным отношениям, любви, творчеству. Дэвид благодаря своему служению искусству преодолевает конечность существования, Кэтрин же не находит дела, в котором могла бы реализоваться как личность. Разница мировосприятий предопределяет и крушение семейных отношений героев.
Внутренние противоречия, присущие творческой личности, которую Хемингуэй отнюдь не идеализирует, также определяют развитие сюжета этих произведений. Для Дэвида Берна и героя книги мемуаров единственно значимым является создаваемый ими мир художественной реальности. В этом - и их сила, и их слабость. С одной стороны, они создают свой «райский сад» в негармоничном мире, в котором могут чувствовать себя комфортно, с другой, целиком уходя в творчество, они приносит в жертву искусству многообразие «большого» мира, отгораживаются от окружающих людей и их проблем. И Дэвид Берн, и герой-повествователь книги мемуаров осознают свою раздвоенность, отдают себе отчет в том, что только работа помогает им «обрести внутренний стержень». Если смоделировать судьбу этих героев за пределами произведений, можно предположить, что в дальнейшем их не удовлетворит жизнь в замкнутом мире любви и творчества, и они сделают попытку найти смысл своего существования в преодолении реальных конфликтов того общества, в котором живут.
В отличие от произведений первого ряда, романы «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане» более сложны по своей проблематике и художественной структуре. Попытка главных героев этих произведений, Ричарда Кантуэлла и Томаса Хадсона, выйти за пределы ограниченного мира любви и творчества определяет их участие в самых важных социальных, исторических и мировоззренческих конфликтах своего времени. Формирование их характеров происходит под влиянием того мира, в котором они существуют и который зримо предстает перед читателем в названных выше произведениях.
«поздних» произведений Хемингуэя обнаруживают типологическое родство с личностью экзистенциальной, что в разной степени характерно для других персонажей литературы потерянного поколения (в произведениях Р. Олдингтона, Э. М. Ремарка и других). По отношению к герою Хемингуэя можно говорить лишь о преобладании в его мировосприятии тех или иных черт экзистенциальной личности, вместе с тем, он никогда не выступает как воплощение какой-либо философии, что характерно, например, для ряда произведений Сартра («Тошнота», «Стена») или Камю («Посторонний»).
Не будучи экзистенциалистом, Хемингуэй, тем не менее, был человеком своей эпохи со всеми ее наболевшими проблемами, для ответа на которые идеально подходила философия существования. Зарождение и развитие экзистенциальных черт в герое Хемингуэя происходит непосредственно под влиянием исторических и социальных предпосылок непосредственно, а не под воздействием философии экзистенциализма, сформировавшейся в том же самом социально-историческом контексте, что и произведения писателей потерянного поколения (Э. М. Ремарка, Ф. С. Фицджеральда). Их искания и искания философов-экзистенциалистов в этом смысле идут параллельными путями. Изменения в мировоззрении героя Хемингуэя 20-50-х годов происходят во многом под влиянием духовных поисков самого писателя. По ряду признаков эти перемены аналогичны тем трансформациям, которые происходят в XX веке с философией существования.
Так, герой произведений Хемингуэя 20-х годов формируется в условиях первой мировой войны (Ник Адаме, Фредерик Генри, Джейк Варне). Он воспринимает действительность как абсурдную, общественную мораль как сомнительную, противопоставляя ей свои твердые нравственные убеждения. Этот герой — индивидуалист, он ищет свой путь в жизни, идет наперекор «злой судьбе». Поражение для такого героя — не повод для отчаяния, а стимул для новой попытки самоутверждения. Именно такими были черты классической экзистенциальной личности в работах Ж. - П. Сартра, А. Камю, К. Ясперса.
Во время войны в Испании и позднее, во время второй мировой войны, когда борьба с фашистскими режимами была оправданной и целесообразной, история вновь обрела смысл. Осознание этого отразилось в мировоззрении и творчестве писателя. Произведения второй половины 30-х гг. (романы «Иметь и не иметь», «По ком звонит колокол») предлагают совершенно иное решение дилеммы индивидуализма-коллективизма, нежели книги писателя 20-х гг. Гарри Морган и Роберт Джордан, подобно героям произведений Сартра, Камю этих же лет, приобщаются к жизни общества или понимают необходимость единения с другими людьми, преодолевают свой эгоизм на основе борьбы за общее дело.
Однако это обстоятельство не лишает героя Хемингуэя черт экзистенциального мировосприятия. В первой половине 40-х годов, во время второй мировой войны, изменилась не философия экзистенциализма как таковая или ее приверженцы, изменилась историческая ситуация. В условиях фашистской оккупации люди были вынуждены либо приспосабливаться к жизни при фашистских режимах, либо действовать во имя освобождения без надежды на успех с опорой на свои внутренние убеждения. Таким образом, в эти годы философия существования стала выражением устремлений большинства честных людей, что определило ее объединяющую направленность во время второй мировой войны.
«поздних» произведений так и не находят смысла жизни, что приводит к незавершенности многих произведений писателя этих лет. В произведениях писателя 40-50-х годов снова усиливаются черты, свойственные экзистенциализму, что особенно ярко проявилось в романах «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане».
Если в произведениях Хемингуэя 20-х годов в образе героя потерянного поколения элементы экзистенциального мировоззрения либо только формируются («В наше время», «Прощай, оружие!»), либо проявляются наиболее полно («И восходит солнце»), то в 30-е годы эти черты растворяются во всеобщем патриотическом подъеме. В романе «Острова в океане» экзистенциальное начало, пессимистическая тональность усиливается, что нашло отражение и в романе «За рекой в тени деревьев», в образе главного героя которого, Ричарда Кантуэлла, прослеживается перерождение и распад черт, присущих экзистенциальной личности.
Мировоззрение полковника Кантуэлла, не претерпевшее изменений со времен первой мировой войны, не позволяет ему приспособиться к жизни послевоенного общества второй половины 40-х - 50-х годов, включиться в полезную общественную деятельность, довериться людям. Воспринимая первую мировую войну как абсурдную, бессмысленную бойню, полковник и во второй мировой войне не сумел увидеть героической стороны. Он подходит к ней с деловитостью и рассудительностью военного, исполняющего свой долг, оставаясь военным не по призванию, а по привычке. Полковник Кантуэлл является, с точки зрения экзистенциализма, личностью неподлинной, самоотчуждающейся. Он отказывается от своей экзистенции во имя навязанных ему армейской жизнью норм и законов. Его образ — один из наиболее противоречивых в творчестве Э. Хемингуэя именно потому, что писатель, будучи убежденным антифашистом, испытывает сложные чувства к своему герою, не понявшего исторического значения победы демократических сил в годы второй мировой войны, погруженного в воспоминания о своих собственных переживаниях и обидах на власть предержащих военачальников.
Подлинный экзистенциальный герой следует своему предназначению в любых ситуациях. Полковник Кантуэлл отказывается от него. Будучи в душе творческой личностью, глубоко понимающей искусство, полковник не оставляет своего «скверного ремесла» — военной службы. Кроме того, Кантуэлл, в отличие от лучших представителей героев потерянного поколения, отказывается брать на себя ответственность за свои поступки, отказывается от борьбы за свои убеждения и даже саму жизнь, что делает его смерть единственно возможной развязкой романа «За рекой в тени деревьев». Физическая обреченность Кантуэлла становится своеобразным символом его отречения от многомерных контактов с обществом, своим временем, своей эпохой.
Роман «Острова в океане» более сложен. На данном этапе изучения творчества Э. Хемингуэя возможна различная рецепция этого произведения. С одной стороны, роман «Острова в океане» представляет собой роман антифашистский. На этом уровне романа Томас Хадсон включается в жизнь общества, приходит к антифашистской борьбе в результате целенаправленных размышлений и преодолевает свой эгоизм, что сближает «Острова в океане» с произведениями Хемингуэя второй половины 30-х гг.
в себе и экзистенциальную проблематику. На этом уровне рецепции романа усиливается ощущение трагичности, абсурдности бытия, потерянности человека в мире. Социальная проблематика, присутствующая в романе «Острова в океане» отступает перед этической. Основной проблемой романа «Острова в океане» на этом уровне произведения становится проблема поиска цели жизни и обретения героем себя в таких жизненных условиях, которые препятствуют этому. На этом уровне романа война воспринимается Томасом Хадсоном как одно из проявлений абсурдности бытия в самом широком смысле. Эти черты романа «Острова в океане» сближают его с произведениями писателя 20-х гг., для которых также была характерна экзистенциальная проблематика.
В связи с расширением социально-исторического контекста романов «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане» для них характерны уже не камерные, а устойчивые, субстанциональные конфликты (социальные, исторические, мировоззренческие). Томас Хадсон и Ричард Кантуэлл принимают участие в первой и второй мировой войне, сталкиваются с проблемой социального неравенства, переживают тот духовный кризис, который был характерен для современного им американского общества.
Проблематика произведений Хемингуэя 40-50-х годов, тип героя и конфликта в них определяют особенности поэтики позднего творчества писателя. В связи с усложнением образа героя, рефлексивным (Томас Хадсон, Ричард Кантуэлл) или творческим (Дэвид Берн, герой книги мемуаров) началом, лежащим в основе его личности, усложняется и хронотоп анализируемых произведений. Если для произведений 20-х годов был характерен линейный хронотоп, то в книгах Хемингуэя позднего периода присутствуют два и более временных пласта, связанных с воспоминаниями или творчеством героев. Одним из связующих звеньев разных пластов хронотопа поздних произведений Хемингуэя является мотив сна. Сон в поздних произведениях Хемингуэя часто является границей двух миров, по одну сторону которой ночь, творчество, сон, по другую — день, обыденность, явь.
Роман «Острова в океане» с точки зрения хронотопического начала наиболее сложен. В первой части романа его герой, Томас Хадсон, обладает полнотой временно-пространственного бытия (прошлое, настоящее и будущее). Во второй части романа прошлое остается лишь в воспоминаниях героя, его ближайшие планы на будущее не выходят за рамки военной службы. Будущее как некая жизненная перспектива героя исчезает из хронотопа «Островов в океане». В третьей части «Островов в океане» реальный хронотоп сужается до настоящего времени и палубы катера. Вследствие неуклонного сужения хронотопа героя, его гибель - единственно возможная развязка романа.
«Время - пространство» всех перечисленных произведений находится на грани крушения, исчезновения. Большинство героев Хемингуэя этих лет обречены на трагическое бытие или гибель, связанные с ломкой привычного уклада жизни.
«поздних» произведений Э. Хемингуэя, он носит замкнутый характер. Замкнутость, обособленность героя в «поздних» книгах Хемингуэя, выключенность его из широкого социально-исторического контекста придает некоторым произведениям писателя 40-50-х годов притчевость.
Ярко выраженное автобиографическое начало в произведениях писателя этих лет, обращение автора к переосмыслению своего прошлого приводят к ностальгическим и трагическим нотам, свойственным этим книгам. Кроме того, в таких произведениях Хемингуэя, как «Острова в океане» и «Праздник, который всегда с тобой» значительно (по сравнению с ранними произведениями писателя) усиливаются звучание авторского голоса и авторская позиция, которые либо просматриваются в речи самого главного героя, либо в авторской речи.
В позднем творчестве Э. Хемингуэя можно выделить два типа произведений по роли в них авторского и «чужого» слова. К первому типу относятся романы «За рекой в тени деревьев», «Острова в океане», повесть «Старик и море», в которых герой и автор на уровне речевой структуры тесно взаимосвязаны, ко второму — книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» и роман «Райский сад», главные герои которых в этом плане более независимы. Соответственно в названных произведениях наблюдается совершенно различное соотношение монологической и диалогической речи, авторского повествования.
Герои романов «Острова в океане» и «За рекой в тени деревьев» обладают большим жизненным опытом, вовлечены в социально-исторические конфликты, общаются с большим количеством людей. Все это вынуждает их часто либо высказываться, либо размышлять по поводу различных событий. В структуре этих романов очень много уединенных и обращенных монологов. Ричард Кантуэлл, герой романа «За рекой в тени деревьев», подводит итоги своего существования, пытаясь найти подтверждение правильности своего пути и снискать некое «отпущение грехов» у внимающей ему Ренаты. Именно поэтому в романе «За рекой в тени деревьев» более важны обращенные монологи и диалоги.
Если Ричард Кантуэлл подводит итоги своей жизни, то Томас Хадсон находится в поисках смысла жизни, и потому в структуре его образа наиболее важны уединенные монологические высказывания. Для повести «Старик и море» также характерна сложная речевая структура, построенная на сочетании внутренних монологов героя, диалогов с его участием, авторской речи. В этих произведениях Хемингуэя авторское и «чужое» слово тесно переплетаются, иногда не оставляя читателю возможности определить носителя высказывания, мысли.
«Райский сад». В нем связь автора и героя менее заметна, нежели в романах «За рекой в тени деревьев», «Острова в океане» и, тем более, в книге мемуаров. Для этой книги характерна совершенно иная структура героя, который огражден своим напряженным творческим трудом от излишней рефлексии. Все диалоги героев и внутренние монологи Дэвида Берна в «Райском саду» четко структурированы. В этом романе Хемингуэй наиболее четко проводит разграничение на уровне синтаксическом, лингвистическом, интонационном между собой и своим героем.
Особо в силу жанровой специфики следует говорить о книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой». Прямые высказывания главного героя произведения (монологи и диалоги) в силу его жанровой специфики наиболее близки и лингвистически, и содержательно авторскому слову и проясняют позицию самого Хемингуэя по многим этическим и эстетическим вопросам. Лирический герой этого произведения — своеобразный alter ego молодого Хемингуэя. Но, несмотря на то, что повествование ведется от первого лица, в книге мемуаров явственно чувствуется разделение авторского и «чужого» слова.
Читатель легко может различить речь молодого Хемингуэя — героя этого произведения, живущего в 20-е годы, и авторскую оценку пишущего эту книгу в 50-е годы. Они различаются интонационно, имеют различную эмоциональную окраску. Интонации молодого Хемингуэя жизнеутверждающие, в них чувствуется молодость, вера в добро; лирический герой, повествуя о себе, очень часто употребляет светлые, радостные эпитеты. Речь автора, пишущего книгу мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» в 50-е годы, окрашена нотами грусти и ностальгии.
Таким образом, книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» является развернутым внутренним монологом молодого героя, в который вкрапляются фрагменты авторской речи.
За счет изменения речевой структуры произведений Хемингуэя 40-50-х гг. в них резко снижается роль подтекста. Это связано либо с камерностью конфликтов, разрешаемых героями («Райский сад»), либо с усилением роли монологов и диалогов героев, что объясняется их рефлексирующим характером («Острова в океане», «За рекой в тени деревьев»), а также авторских высказываний в структуре художественного текста. Соответственно в «поздних» книгах писателя изменяется характер психологизма, преобладающим типом которого теперь становится явный, «демонстративный» психологизм.
«Праздник, который всегда с тобой», «Райский сад»). Романы «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане», в свою очередь, стилистически преемственны стилю романов «По ком звонит колокол» или «Иметь и не иметь».
Отчужденный стиль, характерный для произведений Хемингуэя 20-х гг., несмотря на близость романов «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане» философии экзистенциализма, играет в них меньшую роль, нежели в раннем творчестве Хемингуэя. Для романов «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане» также характерна фрагментарность, дробность в описании действий героев и событий, которые, как и в более ранних произведениях писателя, передают оторванность героя от мира людей, стремление и невозможность с ними объединиться. Но если в ранних произведениях Хемингуэя такой стиль играл роль подтекста, по которому мы опознавали состояние героя и мира, их взаимоотношения, то теперь его роль в этом качестве сходит на нет.
«Праздника» и «Райского сада» только постигают мир, пытаются получить от мира как можно больше впечатлений, то герои «Островов в океане» и «За рекой в тени деревьев» нащупывают связи между явлениями, подвергают мир анализу. Поэтому и синтаксически последние произведения отличаются от романа «Райский сад» и книги мемуаров: для них характерны более длинные, расчлененные, сложные предложения, передающие внутреннее движение, развитие мысли, анализ и синтез впечатлений и ощущений. И, поскольку окружающие явления не просто описываются, а подаются прошедшими сквозь сознание и душу героев, они более эмоционально окрашены.
В целом в книгах писателя 40-50-х гг. (особенно в романе «Острова в океане»), начиная с романов «Иметь и не иметь» и «По ком звонит колокол», становится более выражен тот или иной вид пафоса. Герои Хемингуэя и сам писатель этих лет многое испытали, познали уроки взаимопомощи и героизма во времена войны в Испании и во время второй мировой войны. Теперь, если это необходимо, они прибегают к помощи высокой лексики, не считая это лицемерием. Когда писатель обращается к таким фактам действительности, которые ему не стыдно поэтизировать, в его творчестве появляются сравнения, проникнутые экспрессией и субъективностью. Поэтому не случайно в речи Томаса Хадсона часто встречаются слова «долг», «ответственность», «друг».
В «Старике и море» «высокая» лексика также используется и автором, и героем. Сантьяго не только о высоких понятиях говорит высоким стилем. В одной реплике внутреннего монолога старика на одинаково высокой ноте может идти речь и о судьбе человека, и о вполне прозаических вещах. Для повести характерно возвеличивание самых простых вещей, таких как еда, море, животные. Хемингуэй и старик Сантьяго в этом произведении достигли гармонии, которую дарит понимание того, что именно простые и необходимые вещи лежат в самой основе жизни и что счастье, везение, судьба являются такими же простыми вещами, если познать их.
Хемингуэя этих лет прослеживаются пересечения как с его книгами 20-х, так и 30-х годов, что позволяет говорить о творчестве Хемингуэя, несмотря на ряд незавершенных произведений позднего периода, как о целостной системе со своими приемами, законами и эволюцией.