"Морской волк" в цинковом ящике
Почти все бумаги Лондона проданы Хантингтонской библиотеке, туда же вскоре будут перевезены и книги. Эта библиотека находится в нескольких сотнях миль от Беркли, в Пасадене, что возле Лос-Анжелоса.
Автобус мчится вдоль Тихоокеанского побережья, мимо ферм, городков и местечек, мимо домов, домишек и убогих лачуг, мимо одноэтажной Америки; не той Америки, которая поражает небоскребом взгляд незадачливого туриста, а той, в которой живут ее труженики, те, кто пашет землю и сеет хлеб, кто своими руками создал ее умные машины и великолепные мосты - все ее богатства. Мимо той Америки, где живут те ее люди, из среды которых вышел и за счастье которых боролся талантливый писатель Джек Лондон.
Автобус приближается к "самому большому в мире городу" - Лос-Анжелосу. Американцы любят превосходную степень- "самое большое", "самое лучшее", "единственное", "уникальное". Рекламируется "лучшее" пиво, "лучший" крем для бритья и порошок для мытья посуды. Гигантская реклама возвещает о продаже "страшно свежего мяса". Путешествуя, вы узнаете, что лучшим пивом в мире является "шлиц", а через десять миль хмельно улыбающаяся девица с огромного транспаранта сообщает вам о лучшем в мире пиве "эмбасадор"; миль через пять афиша кричит: "Это счастье, что вы живете в Америке, - вы можете пить пиво "лаки лагер".
Но, применяя превосходную степень к Лос-Анжелосу, американцы хитрят: они включают в него все пригороды и городки, носящие свои собственные имена и отстаивающие свой суверенитет.
Одним из таких городков является и Пасадена, в которой находится Хантингтонская библиотека.
Огромными белыми цветами цветут магнолии, пламенеют в тени гигантских пальм розы; бледно-зеленые, с аршинными листьями, густо усыпанными иглами, недвижно стоят под жгучими лучами калифорнийского солнца диковинные кактусы. Мы в парке Хантингтонской библиотеки.
Здание библиотеки, построенное в античном стиле, стоит на зеленом травяном ковре, окаймленном раскидистыми соснами и частым кустарником. Трава и кустарник давно бы выгорели, палимые беспощадным зноем, если бы их не поливали. Три раза в день, как змеи, шипят здесь вертушки, распыляя вокруг спасительную влагу.
Я погружаюсь в бумаги Джека Лондона. Читаю его деловую корреспонденцию, письма к друзьям, просматриваю рукописи романов, рассказов, наброски, записные книжки, вчитываюсь в пометки.
Вот письма к Мэйбл Эпплегарт. Пылкие, сохраняющие горечь неудовлетворенности собой, они написаны еще до того, как Лондон стал писателем. В них Джек рассказывает о своей юности, делится своими планами. Нередко письма начинаются словами: "Моя дорогая!" - и кончаются: "Доброй ночи".
Вот другие письма: в них и нежность, и обида, и попытки оправдаться. Это письма к дочери Джоан, написанные десять лет спустя после разрыва с семьей: "Ты не приходишь к отцу, не любишь его..." Далее идут длинные, полные страсти письма к Чармиан.
Я бережно перекладываю листочки пожелтевшей бумаги, и передо мной встают новые и новые эпизоды из жизни писателя.
Вот письма читателям, друзьям, поэту Джорджу Стерлингу, писателю Клоудесли Джонсу, поддержавшему теплым словом начинающего автора северных рассказов. Джонс сравнивает Лондона с Тургеневым.
Переписка с Синклером Льюисом. Из нее выясняется, что Льюис еще до того, как стал известным писателем, давал Лондону сюжеты для рассказов и что повесть "Лютый зверь" была написана по его сюжету.
Запрос от социалиста Новой Зеландии с просьбой разрешить издание романа "Железная пята" и разрешение Лондона на его перепечатку.
В библиотеке - груды документов: более семидесяти коробок. Часть из них не разобрана. Коробки привозят в тележке, по две, по три. Я тороплюсь, стараясь уложиться в отведенный мне срок, но все равно не успеваю пересмотреть все.
Подпись Джека Лондона: 'Ваш во имя революции, Джек Лондон'
Перелистываю сотни писем, полученных Лондоном от соратников по борьбе за социализм: одни высказывают писателю свое восхищение, другие просят дать отзыв на книгу, третьи просят прочесть лекцию, выступить публично, иные обращаются за советом. Большинство ответов Лондона начинаются словами: "Дорогой товарищ!", а кончаются: "Ваш во имя революции, Джек Лондон".
Особенно активен Лондон в 1905-1906 годы - годы подъема русской революции. Он старается пробудить интерес молодежи к социализму и событиям в России. "Русские университеты,- заявляет он 20 марта 1905 года в речи перед студентами Калифорнийского университета, - сейчас бурлят, зажженные революционным духом. И я говорю вам: университетские студенты и студентки, преисполненные жизненных сил мужчины и женщины, - вот Дело, достойное ваших романтических порывов. Пробудитесь! Откликнитесь на его зов!"
Вот газета "Голос социалиста" от 25 марта 1905 года. В ней напечатана статья Лондона, ставшая предисловием к его сборнику "Война классов". А на другой странице того же номера, в рекламном отделе, под большим портретом писателя объявление:
Джек Лондон прочтет лекцию в Альгамбра-театре (Сан-Франциско) в воскресенье 16 апреля в 8 часов вечера. Тема: "Революция".
Через неделю (газета еженедельная) - то же объявление. В следующем номере, под другим портретом Лондона, снова объявление, и так до самого дня лекции, а затем заметка о ее блестящем успехе, и через две недели - новое объявление, о другом выступлении Джека Лондона. На этот раз - с чтением отрывков из опубликованных и неопубликованных книг.
В июле 1905 года мэр Окленда отказался возобновить для социалистической партии разрешение на организацию митингов на улицах города. 22 июля "Голос социалиста" помещает письмо, написанное Лондоном, в котором он выражает готовность явиться и быть арестованным, если арест известного писателя поможет делу борьбы с возмутительным произволом.
Продолжаю перелистывать бумаги Джека Лондона. Вот план лекционного турне на конец 1905 года и начало 1906 года, весь испещренный пометками писателя. Лондон объездил десятки городов, рассказывая о русской революции и росте рядов социалистов во всем мире. Он бросил вызов в клубе бизнесменов: "Революция идет! Попробуйте остановить ее!" И вызвал яростный вой прессы, назвав русских революционеров своими братьями.
Лондона избрали в те времена президентом Социалистического студенческого общества. Об этом говорит листовка, которую я держу в руках. Он подписался под воззванием Общества друзей русской свободы, активно поддерживавшего революцию 1905 года в России, и вошел в его исполнительный комитет.
В эти годы Лондон написал свой роман "Железная пята", но издатель, боясь за свою судьбу, не решался его напечатать. Тогда Лондон берет всю ответственность на себя, он пишет, что готов отсидеть полгода в тюрьме, лишь бы книга была издана.
"Ну что ж, - говорит он, - я напишу там еще пару книг и получу возможность сколько угодно читать".
"секреты" ремесла писателя, его творческую лабораторию, говорят о том, как он создавал свои произведения.
Как правило, Джек Лондон не составлял подробного плана для своих рассказов и романов. Он делал краткие заметки о теме, записывал отдельные штрихи, характеризующие персонаж. Нередко тот или иной элемент сюжета подсказывался прочитанной статьей или заметкой в прессе. Лондон вырезал ее и подкалывал к листку из записной книжки, где была набросана тема. Обдумывался сюжет за письменным столом, когда Лондон непосредственно садился за работу над произведением.
Писатель тщательно работал над рукописью. Он был убежден, что вдохновения не существует, а существует упорный труд. Он писал набело сразу и обычно не переписывал раз написанное и почти не вносил исправлений, но зато писал медленно. Некоторым правкам рукопись подвергалась при перепечатке на машинке, но делалось это тогда, когда перепечатывал он сам, что с годами случалось все реже.
Лондон тонко понимал природу художественной литературы, говорящей образами. "Не пишите вы, что компания обращается с людьми так-то или обманывает их следующим образом, - замечает он в письме к писателю Клоудесли Джонсу. - Дайте читателю возможность понять это через сознание самих героев, дайте читателю взглянуть на вопрос их глазами"*.
* (Чармиан Лондон. Книга о Джеке Лондоне. 1921, т. 1, стр. 278 (на англ. языке).)
Лондон отрицал пресловутую теорию "искусства для искусства", призывающую писателя заботиться только о форме произведения и не интересоваться его содержанием. Он говорил, что всегда, когда речь заходит об окончательном решении, он готов пожертвовать формой ради содержания. Однако вместе с тем он считал, что гуманные мотивы, идейность содержания не оправдывают нехудожественность формы произведения.
Лучшие произведения Джека Лондона - такие, например, рассказы, как "Белое безмолвие", "Костер", "Отступник", "Мексиканец", повесть "Зов предков", роман "Мартин Иден", - будучи необычайно увлекательными, характеризуются не внешним богатством фабулы, не приключенческой канвой, а внутренней напряженностью действия, драматичностью конфликта, в котором герой выявляет свои достоинства и недостатки. Писатель стремился изобразить героя в острые, нередко критические минуты его жизни.
Обложка сборника статей и рассказов Джека Лондона 'Революция', изданного в Англии. (Джек Лондон изображен на фоне красного знамени)
Не раз в основу сюжета бывали им положены события из личной биографии, художественно переработанные, обобщенные. К произведениям такого рода принадлежат рассказы сборника "Дорога", в которых Лондон описывал период своего бродяжничества по Соединенным Штатам в кризисный 1894 год. В новелле под названием "Сцапали" писатель рассказал о том, как его арестовали и судили несправедливым судом, а в новелле "Исправилка" - о месячном заключении в американской тюрьме.
Во многом, как известно, автобиографичен "Мартин Иден". Немало морских рассказов также основаны на его личном опыте.
Первый опубликованный Лондоном рассказ "Тайфун у берегов Японии" с детальной точностью воспроизводит эпизод из первого плавания семнадцатилетнего Джека, когда он матросом ходил на шхуне в Тихий океан за котиками.
Меня особенно интересовала история создания рассказа "Любовь к жизни", по праву считающегося шедевром новеллистики Лондона. Известно, что Н. К. Крупская читала этот рассказ Владимиру Ильичу за два дня до его смерти. Ильичу, по свидетельству Надежды Константиновны, рассказ чрезвычайно понравился.
добрался до жилья; второй - у местечка Ноум: здесь пропал и долго блуждал по тундре без пищи старатель. Сведения об этих случаях писатель почерпнул из газет. О болезненной мании запасать провизию, которая появляется у перенесшего жестокий голод и чудом спасшегося человека, Джек Лондон прочитал в книге лейтенанта Грили, описавшего подобный случай, имевший место в одной из его полярных экспедиций.
Все это были, разумеется, только элементы сюжета. По собственному признанию писателя, он использовал в рассказе свой опыт, воспоминания о днях бродяжничества и о том времени, когда вместе с другими отчаянными смельчаками добирался до Аляски. Воображение дополнило недостающее.
Готовясь в 1906 году к кругосветному путешествию на яхте "Снарк", Джек Лондон включил в свои планы и посещение России.
Он собирался зайти в Финский залив, бросить якорь в Петербурге и зиму провести в России. Лондон, с напряженным вниманием следивший за русскими революционными событиями, обязательно осуществил бы свой план, как осуществлял все им задуманное, но, к сожалению, путешествие его оборвалось в Австралии, где, сраженный острым приступом неведомой тропической болезни, писатель вынужден был лечь в больницу.
Джек Лондон. 1905-1906
"Мартин Идеи", которая хранится в Хантингтонской библиотеке, название романа написано не почерком Лондона и бледно, в отличие от текста, написанного Лондоном отчетливо черными чернилами. Этот факт, сам по себе незначительный, оказался не случайным. В ворохе бумаг мне попалась записка издателю, которому направлялась рукопись; в ней Джек Лондон сообщал, что окончательно не решил, как озаглавить книгу. Он предлагал три варианта: "Успех", "Звездная пыль" и "Мартин Идеи". Лондон предпочитал первое название, иронически подчеркивающее крушение иллюзий главного героя. Заглавие "Звездная пыль" тоже нравилось автору, хотя и меньше. Издатель избрал самое нейтральное - последнее. Оставшаяся у Лондона рукопись позже, видимо, рукой Чармиан, была озаглавлена "Мартин Иден".
Обширны были творческие планы Джека Лондона. В дополнение к повести "До Адама", посвященной эпохе превращения обезьяны в человека, и роману "Железная пята", рассказывающему о грядущей революции в США, Лондон задумал еще четыре романа, намереваясь создать цикл, охватывающий различные этапы истории человеческого общества. Среди них должна была быть книга о средневековье, роман о конфликте между буржуазией и пролетариатом и роман о далеком будущем, о совершенном человеке, о его полетах с помощью энергии радиоактивного распада в космос.
И многое еще хотел сделать писатель. Смерть помешала осуществить задуманное.
Мистер Хармсен, хранитель рукописей, приносит мне пепел сгоревшей рукописи "Морского волка", заключенный в цинковый ящик. Рукопись погибла во время разрушительного землетрясения и последовавшего за ним гигантского пожара Сан-Франциско, к счастью, после того, как роман был издан.
Каждый день работы в библиотеке приносил что-то новое. Обнаруживаю неопубликованные стихи, рассказы, убеждаюсь, что самая яркая статья "Революция" создана в 1905 году, а не в 1908, как иногда ошибочно указывалось в статьях. Это лишнее доказательство того, что она была вдохновлена именно нашей революцией 1905 года.
В одной из книг воспоминаний, написанной Джозефом Ноэлом, нахожу характеристику, которую дал Лондону Максим Горький в 1906 году, во время своего пребывания в Америке.
Джек Лондон очень интересовался мнением Горького о своем творчестве, и, когда Ноэл вернулся из Нью-Йорка, где встречался с Горьким, Лондон засыпал его вопросами. Первый вопрос был такой: "Что говорил обо мне Горький?" "И он действительно был рад, как мальчик, окончивший седьмой класс, - пишет автор воспоминаний, - когда услышал отзыв Горького". Горький сказал: "Джек Лондон пробил огромную брешь в литературной плотине, которая окружала Америку с тех пор, как средний класс, состоящий из промышленников и лавочников, пришел к власти"*. Затем Горький заметил, что в результате этого придет великая пролетарская литература. Джек Лондон будет чествоваться, потому что он прокладывал путь.
* (Джозеф Ноэл. Разгул в Аркадии. Нью-Йорк, 1940, стр. 174 (на англ. языке).)
Среди книг и рукописей Джека Лондона нашлось немало любопытных документов, которые открывают новые грани в знакомом нам облике большого писателя. Вот среди заказов на различный инвентарь для фермы, в кипе ненужных бумаг, затерялась короткая записка с просьбой прислать пластинки двух произведений Бетховена: "Похоронного марша" и "Лунной сонаты". Отдыхая после трудов дня в своем деревянном кресле, слушал Лондон великую музыку гениального немецкого композитора.
"Время-Не-Ждет", "Джон Ячменное Зерно", "Лунная долина". Несколько раз экранизировался "Морской волк".
что всю ночь метался и плакал, прочтя "Овод" Э. Л. Войнич.
А вот высказывание Лондона о войне, проникнутое верой в человеческий разум. Эти строки, написанные пятьдесят лет назад, злободневны и сегодня. "Война, - говорит писатель, - не только благодаря развитию средств уничтожения сделалась бессмысленной, но и сам человек, став разумнее и вооружившись высшей моралью, противостоит теперь войне. Слишком много он познал. Война противоречит здравому смыслу. Он чувствует, что она будет ошибкой, абсурдом, к тому же слишком дорогим. Достигнутые результаты не окупят понесенного урона. Как и в споре между людьми, где третейское решение гораздо разумнее кровавой драки, так и в споре между государствами - как убеждается человечество - третейское решение является куда более разумным.
Войны уходят в прошлое, болезни побеждаются, с каждым днем растет способность человека к производительному труду..."*
* (Джек Лондон. Движение человечества. Лондон, стр. 22 (на англ. языке).)
"Железной пяте" прототипами женщин были известные нам героини этой эпохи.