5
Художественная проза Твена 70-х — начала 80-х годов текла в русле воспоминаний, что было характерно и для других американских реалистов того времени (см. гл. "Развитие реализма" в данном томе). Одних писателей можно уподобить пчелам, они собирают сюжеты и образы всюду, где только можно; других — паукам, которые ткут нить творчества из своей души. Марк Твен обычно совмещал оба способа, и все же главным источником его творчества была его собственная жизнь, личный опыт. После "Позолоченного века" Твен в поисках материала обратился к воспоминаниям о временах своего детства и юности. Первоначально в устной форме они восхищали его домашних и друзей. Хоуэллс предложил Твену сделать из них книгу очерков, которую и напечатал в журнале "Атлантик мансли" в 1875 г. под названием "Старые времена на Миссисипи" {Old Times on the Mississippi). Именно ее Томас Вулф, как уже говорилось, считал совершенной. В сущности "Старые времена на Миссисипи", отразившие своеобразие конкретного места и занятия в определенный исторический момент, как и книга "Без удобств", тесно связаны с литературой местного колорита. Профессию лоцмана породили весьма специфические условия — особый характер великой и своенравной реки, текущей среди песков и легко меняющей свое русло, фарватер и глубины, а также историческая ситуация конца 50-х — начала 60-х годов, когда пароходное сообщение достигло расцвета и еще не ведало конкуренции железных дорог, строительство которых широко развернулось сразу после Гражданской войны.
Кроме множества достоверных фактов и имен, кроме обилия точных цифр и деталей, вплоть до списка рекордных результатов пароходных гонок, кроме сведений по геологии и гидрологии, эти воспоминания содержат в себе еще и зародыш романа, ибо их главная тема — становление героя, лоцманского ученика. Оно рождается из мальчишеской мечты и романтического путешествия. Вся книга проникнута поэзией труда и дела, однако, в ней немаловажен и практический интерес. Твен сразу же подчеркивает: "Лоцман... получал царское жалование — от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти долларов в месяц... Его двухмесячный оклад равнялся годовому жалованью пастора" (8; IV, с. 262). Развитие характера героя через овладение профессией — сюжет весьма необычный для XIX в., Твен хорошо чувствует и его новые возможности, и ограниченные рамки: серьезное сужение изображаемого мира, где нет женщин и семейных отношений. В сущности все в "Старых временах" сведено до минимума: река, лоцманский "щенок" и его наставник. Река сообщает профессии особый колорит, создает атмосферу книги, в этом она наследует традиции морского романа, рожденного, как известно, американской литературой. Марк Твен показывает, как человек учится приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам и за внешними переменами видеть нечто устойчивое и определенное.
Великая Миссисипи с ее скверным характером воплощает великую изменчивость бытия. Река - это самая захватывающая книга для тех, кто умеет ее читать, это символ единства природы и культуры, на котором настаивали американские мыслители-трансценденталисты, Р. У. Эмерсон и Г. Д. Торо. Но одновременно река -это и образ широты и многообразия жизни: "... в этой недолгой, но суровой школе я познакомился лично и очень близко чуть ли не со всеми разновидностями человеческих характеров, встречающихся в художественной, биографической или исторической литературе. <...> Когда я встречаю в художественной или биографической литературе четко очерченное действующее лицо, я обычно отношусь к нему с самым живым интересом, так как был знаком с ним раньше — встречал его на реке" (8; IV, с. 357-358). Овладение профессией — это и разрушение романтики, и ее новое открытие. Движение по реке для лоцмана одновременно — приключение и работа, производственный процесс и подвиг. Оно предполагает глубокое постижение самой реки, ее фарватера, притоков и излучин, береговых очертаний и примет, а вместе с тем и весьма поверхностное знание жизни на берегу; профессиональное постижение мира искажено, однобоко. Ограниченность такого подхода остро чувствует автор книги: "Наделите человека достаточно хорошей памятью, и лоцманское дело разовьет ее до совершенно колоссальных размеров. Но... только в той области, в которой она ежедневно тренируется" (8; IV, с. 315). Данный сюжет не годился для романа, ибо сужал возможности изображения человека в развитии, да и социальные отношения выглядели из лоцманской рубки довольно экзотично, например, в виде столкновения речных "аристократов", больших пароходов, и грузовых плоскодонок и барж, "пролетариата" реки. Даже два главных характера книги — лоцмана и его ученика — раскрыты однобоко. Лоцманский "щенок" — это еще одна ипостась шутовского образа-маски Марка Твена, его тупость и беспомощность нередко преувеличены, хотя и не столь сильно, как в ранних новеллах, а образ Биксби вообще не получил развития. И все же в "Старых временах" Твен развивал приемы реалистического повествования, смиряя свой гротескный юмор.
— развитие железных дорог, война и, наконец, "какой-то гениальный человек с Атлантического побережья", который "придумал способ вести двенадцать грузовых барж за кормой паршивенького буксирчика, — и тогда в одно мгновенье ока и Ассоциация и благородное искусство лоцмана стали мертвым прошлым, трогательным воспоминанием" (8; IV, с. 339). Но суть книги в другом. "Старые времена" становятся гимном профессии, воплощающей человеческую свободу: "лоцман в те дни был на свете единственным, ничем не стесненным, абсолютно независимым представителем человеческого рода... Да, в самом деле: у каждого мужчины, у каждой женщины, у каждого ребенка есть хозяин, и ьсе томятся в рабстве. Но в те дни, о которых я пишу, лоцман на Миссисипи рабства не знал", — специально выделяет курсивом автор (8; IV, с. 321-322).
— вот что становится главной темой твеновских произведений 70-80-х годов и прежде всего так называемой трилогии о Миссисипи, начальную часть которой составили "Старые времена". От литературы "местного колорита" ее отличает масштабность и широта художественного мышления, глубокое понимание сложности человека и мира, ощущение целостности нации.
Америка — страна молодая, она родилась в процессе освобождения от колониальной зависимости и в XIX в. переживала чрезвычайно бурный рост и населения, и территории, большая часть которой представляла собой неосвоенные, девственные земли, поэтому национальное самосознание в поисках собственного облика чаще всего приходит к сочетанию трех ключевых понятий, составляющих ядро системы ценностей американской культуры: свобода, природа и юность. Свобода личности и демократия как ее политическое воплощение с самого начала легли в основу общественной и государственной жизни США. Руссоистская идея бегства от общества к природе стала магистральной темой американской литературы в эпоху романтизма. Американские романтики нередко представляли Америку в образах ребенка или подростка в сравнении с древними народами Европы и Азии. Философия Эмерсона с ее призывами доверять себе и творить новую религию, новую литературу и новую культуру, основанную на свежем детском восприятии действительности, вся обращена к молодежи. Его идеал всегда предполагает свободное творчество в гармонии с природой, и непременно при этом присутствует образ юности. В самом начале его программного эссе "Природа" (1836) есть такие строки: "Солнце лишь касается глаз взрослого, но проникает в глаза и сердце ребенка. Природу любит тот, чьи обращенные вовне и внутрь чувства по-прежнему подлинно соответствуют друг другу; тот, кто и в зрелом возрасте сохранил дух детства". Человек в глазах Эмерсона — "дитя Природы", именно она дает ему счастье — радость, наслаждение, подъем духа. "Очутившись в лесу, человек... сбрасывает с себя, как змея кожу, груз прожитых лет и, какого бы возраста он к этому времени ни достиг, снова становится ребенком. В лесах скрывается непреходящая молодость"18. И таких мест немало.
и привычки, стремления и мечты удивительно достоверны, вместе с тем в них присутствует жизнеутверждающая поэзия детства, его идеал. Однако детство в твеновских романах — не только материал, но и способ видения мира свежим, незамутненным взглядом. В них воплощена философская идея отчуждения от общества с его пороками, его запутанностью и неестественностью отношений, просветительская идея воз-врата к природе. У Твена детство — это еще и символ наивности, чистоты, неиспорченности, искренности, то есть тех качеств, которые видели в себе американцы в XIX в. К тому же оно служит отправной точкой комического восприятия жизни, способом выворачивания наизнанку всех привычных, "взрослых", серьезных вещей, способом чтения окружающего мира и исправления его пороков и изломов. Потому его герои — Том Сойер и Гек Финн — вошли в мировую литературу воплощением национального характера с его достоинствами и недостатками, а вместе с тем — чудесного мира юности.
Норман Рокуэлл. Фронтиспис издания романа
", 1936 г.
"Приключения Тома Сойера" {The Adventures of Тоm Sawyer, 1876) — это своего рода идиллия детства, рисующая картину, далекую от убогой и грубой действительности южного захолустья. По совету своего друга Хоуэллса, Твен на основе своих воспоминаний попытался сделать книгу для детей, еще в рукописи выбрасывая упоминания о публичных домах Ганнибала, смягчая описания воскресной школы и крайностей рабства, так что вышел, по его собственному признанию, "псалом (или гимн) в прозе" ("psalm in prose"), воспевающий радостный мир — романтику приключений, близость к природе и истинным ценностям бытия. Здесь удивительным образом переплетены неумолимые законы действительности и логика мечты — роман представляет собой сплав романтических и реалистических принципов. Многие его страницы окрашены чисто детским восприятием жизни, столь внимательным к подробностям окружающего мира, пронизаны особенным детским ощущением гармонии и счастья. Всякий помнит, что в детстве все было гораздо значительнее и интереснее, насыщенными и долгими были дни, а желания и мечты сбывались. Однако это не конкретное изображение определенного возраста, а скорее обобщение детства, и в одних эпизодах Том Сойер ведет себя, как восьмилетний мальчишка, в других — как четырнадцатилетний подросток.
"Приключений Тома Сойера" заявила, что в книге нет сюжета. На самом деле успех этого произведения у читателей во многом объясняется замечательным мастерством композиции и сюжетострое-ния, где использована национальная форма сплетения анекдотов — ярн. Во вступительной части роман будто прорастает из цепочки забавных анекдотов о мальчишеских проделках, но постепенно появляются обширные портреты и описания, например, портрет Гека на целую страницу, пространные диалоги, характерные для романной формы. Из ритма и формы анекдота рождается весьма динамичный ритм романа-ярна. Микросюжеты все более разрастаются, из вороха забавных историй и ситуаций, которые характеризуют взаимоотношения героя с окружающим миром, всплывают четыре основных сюжетных линии романа, связанные фигурой заглавного героя. Это, во-первых, любовь Тома и Бекки Тэтчер, проходящая пунктиром через все "Приключения" и увенчанная чудесным спасением любимой; во-вторых, история убийства доктора Робинсона, свидетелями которого невольно стали Том и Гек, суд и спасение невиновного в убийстве Мэффа Поттера; в-третьих, это пребывание на необитаемом острове — своего рода интермедия на тему бегства от цивилизации; и, наконец, в-четвертых, поиски клада, когда происходит решающее столкновение юных героев с типичным романным злодеем, индейцем Джо, которое завершается его гибелью в пещере. Впоследствии Твен признавался, что уморил его голодом только из соображений искусства, так как в настоящей пещере неподалеку от Ганнибала, куда мальчишкой не раз лазил Сэм Клеменс, было множество летучих мышей, годных в пищу. Сюжетное строение книги гармонично и подчинено закону соразмерности как основных, так и побочных линий, выработанному еще в ранних комических новеллах.
Если юные протагонисты европейских романов вынуждены проходить долгий и сложный путь приспособления к обществу, теряя при этом свою человечность, то твеновские герои избирают иную дорогу — они растут, сопротивляясь социальному воздействию, стремятся к воле, бегут в леса, где, по словам Эмерсона, "скрывается непреходящая молодость", на реку, или на неосвоенные земли. Успех Диккенса в Америке во многом объясняется тем, что этот писатель, как никто другой из европейских реалистов, любил изображать в своих романах детей. Однако в его романах ребенок всегда подчинен взрослому миру, он существо низшее, слабое и беззащитное, обреченное страданию, будь то даже любимый сын богача Домби.
Истмен Джонсон. "Старый дилижанс". 1871 г.
— это беда, изъян, отчуждение от своей почвы и корней, от семьи и родного дома. Кроме Диккенса, тут можно вспомнить также героев "Отверженных" (1862) В. Гюго или "Без семьи" (1878) Г. Мало, Сиротство Тома Сойера и Гека Финна (а он сирота при живом отце) означает нечто иное — свободу выбора, возможность творческого поиска и более глубокого знакомства с жизнью вокруг. Это не отчуждение, а приникновение к природе, к миру истинных ценностей, какими всегда останутся земля, солнце, река, дружба, любовь. Сиротство твеновских героев означает их большую практичность и приспособляемость, а также отрицание негативных проявлений цивилизации, обретение полнокровного бытия.
и великодушие, любовь и успех, деньги и репутация, жертва и подвиг. Но оно означает также и путь к созданию идеального мира, следующего логике мечты, где герои обязательно побеждают злодеев и спасают невинных, где дети дальновиднее и умнее, удачливее и богаче взрослых.
"Приключения Тома Сойера" пронизаны характерным для твеновского юмора выворачиванием наизнанку всех явлений и понятий. Наказание и награда, работа и игра, трудолюбие и леность меняются местами, утверждая всеобщую относительность вещей в этом мире. Самый знаменитый пример — побелка забора, когда юный хитрец Том обращает нудную работу в веселое развлечение и находит гениальный способ обратить в товар то, чего еще никто не продавал — возможность трудиться. Детский мир становится комическим двойником взрослого, ведь главные занятия одни и те же: соперничество, любовь и поиски денег, но выглядят они гораздо забавней, именно потому, что занятия детей — скорее игра, чем дело. В иронически сниженном виде здесь предстают и церковь, и бизнес. Церковная служба показана глазами скучающего мальчишки и комически разрешается забавными происшествиями. Обманом и торговлей, а не усердным трудом добывает себе Библию главный герой, не зная даже имен первых учеников Христа. На каждом шагу повествователь издевается то над мальчишескими суевериями, то над верой взрослых, подвергает профанации и религиозное воспитание, и Нагорную проповедь, и воскресение Христа. Образ Тома, через восприятие которого даны почти все события, выглядит продолжением и развитием твеновского литературного шутовства.
Роман "Приключения Тома Сойера", герой которого, как Дон Кихот или Эмма Бовари, является ревностным читателем книг, готовым к тому же перенести их ситуации в свою жизнь, пародиен от начала до конца. В нем обыграны многие знаменитые сюжеты мировой литературы: любовный треугольник и поиски клада, преступление и наказание, робинзонада и миф о золотом веке, история сироты, обретающего благополучие, воскресение из мертвых и сошествие в загробный мир, спасение невинных и победа героя над злодеем. Избитые фабулы выглядят неожиданно и свежо именно потому, что их герои — дети. Твен травестирует многие ситуации и образы классической и популярной литературы — рождение ветхозаветного Моисея, историю Ромео и Джульетты, образы мнимого больного или "примерных мальчиков" из назидательных брошюр. Порой это проходит почти незаметно для юного читателя. Например, в одной фразе о Гекльберри Финне: он "с грустью мечтал о чужих ступеньках и пустых бочках" (8; IV, с. 103) только начитанный человек заметит намек на знаменитые слова Данте о том, как круты ступени чужих лестниц, и на излюбленное место жительства киника Диогена.
"Приключения Тома Сойера" - роман с двойным дном. Его герой давно стал одним из любимцев детей и подростков, однако Твен не раз повторял, что эта книга не только для детей, но и для взрослых, которые помнят, что они были детьми. С этой точки зрения Том Сойер с его необузданной энергией и неистощимой фантазией, потрясающей предприимчивостью, которая может принимать вид то плутовства, то игры, а то и нравственного подвига в защиту справедливости, — яркий реалистический характер и вполне национальный тип человека. Главный стержень этого героя - жажда успеха и любовь к эффектам. Именно ради сиюминутного успеха он скупает билетики и получает Библию, хотя она вовсе ему не нужна, ради эффекта он появляется в церкви на собственном отпевании, не думая о переживаниях своей тетушки, ради эффекта он выступает на суде, обвиняя индейца Джо и спасая Мэффа Поттера, или вываливает груду золотых перед изумленными взрослыми в гостиной вдовы Дуглас. Эта безусловно национальная черта в образе Тома унаследована им от автора, и все же, наверное, именно за это Твен и недолюбливал своего героя, предпочитая Тому Гека.
— парность героев, в которой отражается важнейшая для него идея перехода одной крайности в другую. Этот принцип известен очень давно, с древних времен, — на нем была построена античная любовная повесть, один из главных предшественников романа. Но главным образцом для Твена скорее всего послужили "Дон Кихот" Сервантеса и комедии Шекспира, включающие переодевания и всевозможные подмены.
Норман Рокуэлл. Иллюстрация к роману
"Приключения Тома Сойера, 1936 г.
Твеновский смех отрицает устойчивость и одномерность, он живет неприятием границ, разделяющих людей — сословных, имущественных, расовых и национальных, он меняет местами явления жизни, "переодевает" героев. Писателю присуще желание понять другого — чужеземца или отверженного, встать на место китайца или негра, вступиться даже за Сатану. Твен любит нарушать устойчивую иерархию человеческих отношений: старший у него обыкновенно становится младшим, неопытный учит искушенного, изгой попадает в привилегированное положение, местами меняются принц и нищий, белый хозяин и черный раб.