7
Марк Твен обычно писал одновременно две, а то и больше книг, на время откладывая рукопись, когда работа не шла Он нередко возвращался к прежним замыслам, любил продолжения удачных произведений. Вдобавок к этому, Твен был очень легок на подъем, даже для американца, необычайно много путешествовал и регулярно выпускал книги о своих путешествиях. Так в 1880 г. появилась его очередная книга путевых заметок "Пешком по Европе" {A Tramp Abroad), как бы воскресившая прежнее литературное дурачество. Материалом для нее послужило путешествие Тнена и его друга, священника Джозефа Твичела, по Германии и Швейцарии, однако два ее героя, рассказчик и его агент Харрис, — безусловно вымышленные персонажи. Это комические недотепы, которые, затеяв пеший поход по Европе, все время стремятся воспользоваться каким-либо средством транспорта, будь то плот, конная повозка или железная дорога. Рассказчик постоянно подтрунивает над собой, описывая, как они с напарником попадают впросак, разыгрывает из себя то альпиниста, то искусствоведа.
Рисунок Марка Твена, изображающий его поездку в экипаже по Германии.
Решив завершить книгу воспоминаний о Миссисипи, Твен в 1882 г. совершает еще одно путешествие по великой реке тем же маршрутом, который более пятидесяти раз проделал в лоцманские годы: от Сент-Луиса до Нового Орлеана и обратно. Через многие годы он вновь навестил город своего детства. "Старые времена на Миссисипи" пополнились историко-географическими сведениями и современными впечатлениями автора, в результате чего появилась книга "Жизнь на Миссисипи" {Life on the Mississippi, 1883), характерная для Твена в жанровом отношении пестрая смесь воспоминаний и путевых заметок, серьезных исторических размышлений и веселых бытовых сценок, статистических чыкладок и сатирических выпадов, вполне законченных новелл и иелой гланы из недописанного романа. Лейтмотивом "Жизни на Миссисипи" а конечном счете стало глубокое осознание перемен в жизни страны и противоречивости исторического процесса вообще. В этом книга далеко ушла от традиции местного колорита.
как в "Старых временах" или "Томе Сойере", его память все чаще обращается к событиям мрачным и трагическим. Так, завершая историю своего ученичества в лоцманской рубке, Твен описывает два самых тяжелых эпизода тех лет: унижение, которому подверг его малограмотный и жестокий лоцман Браун и смерть своего брата Генри в результате взрыва пароходного котла. В новых главах также отмечено убожество провинциальных нравов "старой" Америки, ее бескультурье, грязь и религиозное ханжество. Твен едко высмеивает некоторые обычаи южан, взяточничество и махинации столичных политиков, критикует неприглядные черты национального характера: самодовольное хвастовство, которому и сам он отдал дань в своих ранних произведениях, рабское подчинение мнению толпы — недуг, которым он также страдал, не уставая, однако, обличать его до конца жизни. Причем самые резкие страницы книги были исключены издателем и восстановлены лишь много лет спустя (в полном объеме — в издании 1944 г.).
"Тома Сойера". "Приключения Гекльберри Финна" {Adventures of Huckleberry Finn) увидели свет в Англии в конце 1884 г., а в Америке — в январе следующего года. Это общепризнанная вершина не только тве-новского творчества, но и всей американской литературы, хотя роман далек от единства и цельности двух предшествующих художественных произведений Твена — "Тома Сойера" и "Принца и нищего". Книга начинается комически, а потом неожиданно настраивается на совершенно иной лад, обретая облик трагической и серьезной панорамы нравов американского Юга, в основе которой глубокие раздумья о природе человека, так что роман в полной мере достоин звания национального эпоса. Но еще более неожиданно повествование в третьей части возвращается к комическому тону и разрешается бурлескной игрой в освобождение негра, которую затевает будто вышедший из прежних пародийных и гротескных юморесок Том Сойер. Знаменитое рассуждение Хемингуэя, уже упомянутое в начале главы, полностью выглядит так: "Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется "Гекльберри Финн". Если будете читать ее, остановитесь на том месте, где негра Джима крадут у мальчиков. Это и есть настоящий конец. Все остальное — чистейшее шарлатанство. Но лучшей книги у нас нет. Из нее вышла вся американская литература... '"4. Ясно, что писателя - реалиста XX в. не устраивает фарсовая концовка твеновского романа, однако и в ней есть своя логика.
Критики сразу же отметили сюжетный парадокс романа: для того, чтобы стать свободным, негру Джиму необходимо было просто пересечь реку и очутиться в штате Иллинойс, а вместо этого он на плоту с Геком движется по течению реки все глубже на Юг, уплывая все дальше и дальше от желанной свободы. Получалось, что великая Миссисипи толкала сюжет к трагическому исходу. Конечно, Твен дает здесь очень простую житейскую мотивировку: Джим собирался переплыть на другой берег, но это ему не удалось, и он очутился на острове, где и встретился с Геком. Потом они вместе плывут на плоту до города Каир, где собираются пересесть на пароход, идущий вверх по реке Огайо, явно опасаясь охотников за беглыми рабами, которых много было и в "свободных" штатах, однако так случилось, что Каир беглецы миновали в тумане, и сразу же после этого их плот затонул, попав под пароход. Противоречие это не раз подчеркнуто в тексте романа. Так, например, при встрече с двумя мошенниками Гек задает риторический вопрос: "Да разве беглый негр побежит на Юг?" (8; VI, с. 135). Однако за этим объяснением скрывается куда более важный мотив — привязанность героев к реке, которая олицетворяет и природу, и свободу. Что же касается счастливого финала, принесшего Джиму желанную свободу, то в нем скорее всего сказалось чутье художника. Географическая правда вступала в противоречие с исторической, ведь к тому времени, когда создавался роман, негров в результате Гражданской войны освободили, хотя до подлинного равенства было еще очень далеко. Но именно это и определило развитие сюжета с точки зрения художественной логики. Хотя, конечно, может быть, существеннее было то, что читатель твеновской прозы склонен был ждать хэппи-энда.
"Приключения Гекльберри Финна", 1885 г.
Как и многие другие произведения Твена, "Приключени Гекльберри Финна" построены на эстетике парадокса. В этом ро мане открывается коренная двойственность бытия и человека, поразительная противоречивость таких понятий, как свобода и необходимость, правда и ложь, природа и цивилизация, цель и результат. Главные герои романа — два беглеца, два изгоя, вынужденные скрываться от погони, жить обманом и воровством, но именно в их отношениях Твен показал любовь и взаимопомощь, естественное равенство и родство людей разных рас, возрастов и положений. Что это — идеальный или карикатурный образ американской нации? Белый подросток, без дома, семьи и веры, без моральных устоев, принятых в обществе, которого всякий на Юге за пособничество негру мог бы убить на месте, и беглый черный раб, которого всякий на Юге должен был схватить и доставить хозяину. Чему могли научить такие герои — отъявленный врун и воришка Гек Финн, который отказывается от сытости и довольства в доме своей опекунши-вдовы, а потом удирает от собственного отца-пьяницы, или негр, сбежавший от хозяйки и замышляющий или выкупить, или выкрасть свою семью из рабства? Конечно, таким людям не место в приличном обществе и в благопристойной литературе, что сразу же было отмечено их поборниками. Л. М. Олкотт, автор знаменитых романов "Маленькие женщины" (1868) и "Маленькие мужчины" (1871), возмущенно заявила: "Если мистер Клеменс не может ничего лучшего сказать нашим целомудренным мальчикам и девочкам, то ему вообще не стоит писать для детей" (13; pp. 313—314), а библиотечный комитет Конкорда, родного города Торо, изъял "Гека Финна" из круга чтения, поскольку он-де оказывает вредное нравственное влияние на молодежь. И такая история не раз повторялась в XX в,: под разными предлогами роман изымали из библиотек, то находя здесь ставшее неприличным через сто лет слово "ниггер" (другого малограмотный Гек и не знал), то подозревая гомосексуальную подоплеку.
— они сразу же почувствовали, что ведущий мотив романа асоциален. Это бегство от "сивилизации", как ее называет сам Гек. Если Джим бежит от рабства, то Гек убегает от общества. Он человек вольный, ему душно и тесно в домах, в теплой постели и удивительно хорошо на реке и в лесу. Его идеал сформулирован просто — "уйти в леса с ружьем и удочками, я полагал бы не задерживаться в одном месте, но бродяжить по всей стране, большей частью ночью жить охотой и рыбалкой и забрести так далеко, чтобы ни старику ни вдове никогда меня не найти"19. Мальчишка, владелец шести тысяч долларов, мечтает стать бродягой, а потом вынужден бежать от собственного отца и может вздохнуть свободно, только лишь узнав о его смерти.
— один из магистральных сюжетов американской культуры, от стихов У. К. Брайанта и романов Ф. Купера до Дж. Сэлинджера, битников и хиппи. Если испанская литература породила плутовской роман, позволяющий увидеть общество с изнанки, если немецкая литература обогатила словесность темой духовного становления человека в жанре романа воспитания, суть которого — поиски гармонии с внешним миром, если французская литература создала исповедальный роман, в основе которого — душевный конфликт неприкаянного человека, и роман карьеры, где персонаж стремился любыми путями взобраться вверх по социальной лестнице, а английский роман тяготел к роману испытания, в процессе которого проверяется нравственный стержень героя, то национальным сюжетом американского романа можно считать бегство от общества к природе. Американский писатель XIX, да и XX веков чаще видел свою цель вовсе не в анализе общественной системы и социального механизма, а в осмыслении изначальной сущности человека, прежде всего в его тяге к естественному миру, к природе, и тем самым оказывался гораздо ближе к традициям просветителей, к Свифту, Дефо или Фильдингу, чем к Стендалю, Бальзаку или Теккерею, разве что Диккенс виделся своим и близким.
Твеновские герои бегут от мира, в основе которого — насилие и смерть. В первых главах романа смерть поначалу выступает лишь фигурой речи в эмфатических словосочетаниях, типа: "мертвая тишина", "до смерти захотелось почесаться", или "я почувствовал себя так одиноко, что мне захотелось умереть", но постепенно образы и сцены смерти и насилия переходят из фигурального плана в реальный и начинают доминировать в повествовании. Отец Гека видит в бреду мертвецов и гоняется с топором за собственным сыном, называя его "Ангелом Смерти", и опасность здесь вовсе нешуточная; сам Гек разыгрывает свою мнимую смерть, в которую поверил весь городок, так что Джим принимает его за мертвеца, встретив на острове. Не только разговоры героев вращаются вокруг этой темы, но и сама жизнь все время сталкивает их с насилием и смертью. В девятой главе в плывущем по реке двухэтажном доме они находят настоящего мертвеца, и Гек лишь в финале узнает, что это был его отец. Гек и Джим подплывают к разбившемуся пароходу, где три бандита сводят друг с другом счеты и, по-видимому, гибнут вместе с судном; их плот тонет в столкновении с кораблем, и они только чудом остаются в живых. Следующие две главы посвящены теме смерти, и если в первой она обыгрывается комически, то во второй — вполне трагически.
В XVII главе Гек рассказывает замечательный юмористический анекдот на кладбищенскую тему — о картинках и стихах безвременно усопшей Эммелины Грэнджерфорд, которая «с удовольствием писала стихи о чем угодно, лишь бы это было что-нибудь грустное. Стоило кому-нибудь умереть, будь это мужчина, женщина или ребенок, покойник еще и остыть не успеет, а она уж тут как тут со своими стихами. Она называла их "данью покойному". Соседи говорили, что первым являлся доктор, потом Эммелина, а потом уже гробовщик; один только раз гробовщик опередил Эммелину, и то она задержалась из-за рифмы к фамилии покойного... От этого удара она так и не могла оправиться, все чахла да чахла и прожила после этого недолго» (8; VI, с. 113). В XVIII главе Гек становится свидетелем убийства подростков в результате старой вражды двух южных семейств. Далее следуют сцены смерти безобидного пьяницы и попытки толпы линчевать его убийцу. Еще одна смерть дает толчок очередному мошенничеству "короля" и "герцога", тут описаны и оплакивание усопшего, и его похороны, и эксгумация. В конце концов плуты становятся жертвами жестокой расправы за свои проделки и чудом остаются в живых. Столкновение подростка со смертью и жестокостью окружающего мира — один из главных мотивов романа.
"Приключений Гекльберри Финна" кажется вполне традиционной для плутовского романа с его характерным способом повествования от первого лица, когда человек рассказывает о своих злоключениях на большой дороге жизни, где внешние обстоятельства управляют судьбой героя в большей степени, чем он сам. Пикарескными представляются многие персонажи этого романа, живущие плутовством. Однако за внешним сходством скрывается коренное отличие и безусловное новаторство твеновского романа: суть главных героев — не приспособление, а сопротивление среде, и потому они воплощают не разобщение и социальное расслоение людей, а любовь, взаимопомощь и освобождение от различных оков и предрассудков.
себе его фундаментального мотива — развития человека под воздействием среды. Тем не менее процесс воспитания в нем показан — парадоксально, через сопротивление окружающему миру и преодоление его ложных принципов. Сталкиваясь с жестокостью и обманом, низостью и враждой, алчностью и насилием, эгоизмом и приспособлением, Гек по сути самостоятельно открывает истинные ценности — дружбу, родство людей и взаимовыручку, единение с природой и доверие к себе, сострадание и деятельное участие в судьбе другого человека.
Гек постоянно подвергает сомнению веру, устои и принципы общества; он, как лакмусовая бумажка, проверяет истинность привычных воззрений. Ему не нужно ждать зрелости, он с детства живет в грубом мире реальных отношений, поэтому ему неинтересно слушать про Моисея, ведь он "давным-давно помер", и скучно —о рае, ведь туда не попадет его лучший друг. От молитвы этот юный прагматик ждет не каких-то "духовных благ", а удочку и — непременно с крючками, В отличие от неуемного фантазера Тома Сойера, который в экскурсии воскресной школы видит "целый караван богатых арабов и испанских купцов", Гек — реалист и видит то, что есть. Он отвергает авторитеты и не признает таких священных понятий, как собственность; его кредо: "Когда мне вздумается украсть негра, или арбуз, или учебник воскресной школы, я разбираться не стану, как там по правилам полагается делать, лишь бы сделано было. Что мне нужно — так это негр, или арбуз, или учебник... И мне начхать, что по этому поводу думают авторитеты" (8; VI, с. 258).
Э. Л. Кембл, "Трагедия", илл. к гл. XXIII первого издания романа "Приключения Гекльберри Финна", 1885 г.
Процесс воспитания представлен здесь столь же противоречивым, как и мир, в котором существует герой. Ему все время приходится сопоставлять противоположные мнения: доброго Бога вдовы Дуглас и жестокого Бога мисс Уотсон, взгляды отца и опекунши — папаша его, в отличие от вдовы, воровство грехом не считает; вдобавок, находится еще один воспитатель — негр Джим, который "считает, что частью права вдова, а частью папаша". Попробуй тут разобраться. Приходится доверять себе. Чужой человек оказывается добрее родного отца: Джим никогда не колотит Гека, заботится о нем, готовит еду, называет "сынком" и берет самое трудное на себя.
"короля"-проповедника приносит вдесятеро больше денег, чем усердный труд "герцога"-наборщика, тут писатель скрупулезно точен: за лживые проповеди "король" получил 87,75 долларов и бутыль виски в три галлона, а "герцог", пропотев целый день, заработал лишь 9,5 долларов; низкопробное шоу принесло им 465 долларов, но еще больше может достаться в результате грандиозного жульничества, которое "король" затеял, желая прикарманить наследство умершего кожевника. Уже в юные годы твеновский герой узнает достаточно, чтобы устыдиться за весь род человеческий (8; VI, с. 119-125, 143, 163, 173).
Солгать в этом мире бывает выгоднее, чем сказать правду. Еще один важный мотив романа — дуализм правды и лжи. В каждой его главе присутствуют образы вымысла или обмана, будь то игры детей или плутни взрослых, вера белых или суеверия негров, фантазии Тома Сойера или обещание папаши Гека бросить пить. Существенная черта главного героя — он очень часто лжет: то умышленно разыгрывает отца, уверяя что кто-то ломился в дверь их лесной хижины, то по невежеству — сообщая Джиму фантастические подробности из жизни королей. В романе описаны более полутора десятков развернутых обманов и проделок Гека, помимо малых врак. Некоторые из них составляют целые истории и занимают по нескольку глав: это разыгранное героем его мнимое похищение и убийство, переодевание в девочку, разные выдумки ради спасения Джима или с благой целью помешать двум проходимцам обобрать неопытных девушек-сирот. И весь роман заканчивается грандиозной мистификацией, когда Гек выдает себя за Тома Сойера, а тот, с ходу включаясь в игру, сказывается своим братом Сидом, и они вдвоем устраивают полное потрясающих выдумок похищение Джима, вовлекая в свое действо целую округу. В сравнении с Томом, живущим в сфере воображения и книг, Гек воплощает практическое сознание. Все время подчеркивается, что Гек лжет неумело, — его не раз выводят на чистую воду; частенько он и сам забывает, что раньше соврал. Причем ложь Гека, как правило, преследует сугубо житейские цели; выдумки для него — вовсе не украшение жизни, а способ выжить в чудовищно запутанном мире и избежать реальной опасности. Он успел усвоить, как опасно говорить правду: "это все равно, что сесть на бочонок с порохом и взорвать его из любопытства — куда полетишь?" (8; VI, с. 197). Неслучайно с ним так долго неразлучны король и герцог, отъявленные мошенники, живущие лицедейством и обманом, то безобидным, то жестоким. И воевать с воплощениями лжи Геку приходится их же оружием, продираясь к истине через ложь.
Все перепутано и исковеркано в этом мире: человек может быть чьей-то собственностью, и злом почитается вовсе не рабство, противное человеческой природе, а помощь беглому рабу: в глазах южан это низкое преступление — покушение на чью-то собственность. Так думают все, даже Джим, который бесхитростно хвалится сбоим богатством -ведь он стоит восемьсот долларов и, удрав, владеет сам собой, а значит, по его мнению, и указанной суммой денег. Гек также разделяет этот предрассудок и считает свою помощь Джиму греховным деянием. Привычный ко всему, этот подросток, наверное, первый раз в жизни плачет, узнав, что негодяй-"ко-роль" продал его друга в рабство "за какие-то паршивые сорок долларов" (8; VI, с. 223).
Норман Рокуэлл.
"Приключения Гекльберри Финна", выпущенному в честь 100-летия со
За этим следует одна из самых знаменитых сцен романа, где Гек от отчаяния собирается принять законы этого мира, тем более, что все вокруг убеждены, что они — от Бога. "Всем будет известно, что Гек Финн помог негру освободиться; и если я только увижу кого-нибудь из нашего города, то, верно, со стыда готов буду сапоги ему лизать... Чем больше я думал, тем сильнее меня грызла совесть, я чувствовал себя прямо-таки дрянью, последним негодяем и подлецом. И наконец меня осенило: ведь это, думаю, явное дело — рука провидения для того и закатила мне такую оплеуху, чтобы я понял, что на небесах следят за моим поведением; и там уже известно, что я украл негра у бедной старушки, которая ничего плохого мне не сделала" (8; VI, с. 224). Он пытается с молитвой обратиться к Богу этих людей и совершить добрый, по их разумению, поступок, чтобы очиститься от греха, сообщив мисс Уотсон, где находится ее беглый раб. Но, вспоминая свое путешествие с Джимом, его доброту и привязанность к нему, Гек приходит к однозначному решению: он решает сгореть в аду, но не выдать, не бросить друга. Победа в душе героя истинно человеческих побуждений над внушенными "сивилизацией" предрассудками и есть главный нравственный вывод романа. В обществе рабства, алчности и себялюбия этот малолетний отщепенец способен на любовь и самопожертвование. Он сострадает всем обиженным и терпящим бедствие, даже тем, кто причиняет ему зло. Гек жалеет бандитов, оставшихся на разбитом пароходе, он спасает от преследования двух жалких проходимцев, "короля" и "герцога" дает им приют на своем плоту, и старается ладить с ними. Он стремится предупредить их о готовящейся расправе, даже после того, как один из них продал Джима, и, опоздав, испытывает сочувствие к ним: "Мне неприятно было на это глядеть и даже стало жалко несчастных жуликов... Прямо страшно смотреть было. Люди бывают очень жестоки друг к другу" (8; VI, с. 243).
Карта, представляющая территорию, с населенными пунктами, на которой разворачинается действие романа "Приключения Гекльберри Финна". Составлена Ч. Дибнером, 1943 г.
чем зарабатывать на хлеб своим трудом и говорить правду. Человек совестливый, он заблуждается в самых основах нравственности и все же оказывается способен принять верное решение; поразительно легковерный и поверхностный в одних отношениях, он сметлив, прозорлив и глубок в других. С одной стороны, он показан мыслящим существом, подвергающим суду собственного разума постулаты окружающих а с другой — как человек деятельный и действующий, склонный к авантюрам. Он смотрит на мир с точки зрения пользы и выгоды, по-американски умеет считать деньги, но готов пожертвовать богатством и репутацией, рисковать жизнью ради справедливости, счастья и свободы другого человека; способный устремляться к высокой цели, он в то же время неразборчив в средствах; он мечтает об иной жизни, но готов мириться с окружающим миром. Необразованный и невежественный, он умеет извлекать уроки жизни, неслучайно Твен сделал его рассказчиком и идеологом романа, чья философия — отнюдь не кинизм, как можно подумать, воспринимая многочисленные и явные указания на диогеновскии способ существования: бочку, плот, лохмотья или наготу. Нет, его мудрость заключается в сочетании практицизма и человечности, в приятии мира и уверенности в собственных силах, в уважении к правам других людей и стремлении самостоятельно строить свою судьбу. Если искать связи с американской философией, то можно сказать, что он одновременно исповедует идеи "доверия к себе" и прагматизма. В литературе США Гек Финн стал одним из самых ярких воплощений национального характера и национального мышления в его двойственности и противоречиях.
В образной системе романа присутствуют два плана — реальный и символический, что вполне соответствует одной из главных традиций американской литературы. Важнейшее место занимает великая Миссисипи, которой посвящены его самые поэтичные страницы. Недаром Т. С. Элиот считал, что только Река дает форму "Приключениям Гекльберри Финна", управляя путешествием Гека и Джима, то разлучая, то соединяя их, и только "Река делает эту книгу великой книгой"20"Реки — это дороги, которые и сами движутся, и нас несут туда, куда мы держим путь"21. Миссисипи становится дорогой жизни для героя романа, именно она выводит его на правильный путь. Однако реки — особые дороги, они не сотворены человеком и всегда остаются частью природы, неподвластной ему. Река в "Приключениях Гекльберри Финна" вполне реальна и в то же время постоянно воспринимается героями и читателями символически многозначно. Так, Джим, толкуя свой мнимый сон, воспринимает реку как эмблему свободы: "Мы выберемся из тумана на светлую и широкую реку, то есть в свободные штаты, и больше У нас никаких неприятностей не будет" (8; VI, с. 95).
"Приключения Гекльберри Финна", 1885 г.
"Мы все время ходили голышом, и днем и ночью" (8; VI, с. 128). Для героев река — это рай земной, только здесь Гек и Джим чувствуют себя равными, свободными и счастливыми. Однако река воплощает, так же, как и в "Жизни на Миссисипи", иные качества природы, непостоянство, коварство и жестокость, — она приносит несчастья людям, смывая дома и целые поля; она же предстает и в образе неумолимой судьбы, которая влечет героев на Юг, в край рабства и насилия. Река дарит км плот, ставший для них домом. Плот, маленький, утлый и ненадежный, в первоначальном описании которого даны точные размеры, указана скорость и тому подобное, из простого предмета становится еще одним важным символом романа, столь же двойственным, как и река. Этот образ строится на перевертывании известной английской поговорки: "Нет места лучшего, чем дом". И Гек, и Джим согласны в том, "что нет лучшего дома, чем плот. В других местах и душно, и тесно, а на плоту - нет. На плоту чувствуешь себя свободно, и легко, и удобно" (8; VI, с. 126). Плот и река как образы свободы, естественности и покоя становятся антиподами берега и общества, ведь дом вдовы и лесная хижина где взаперти держит Гека отец, воспринимаются им одинаково ~ как тюрьма, а береговые городишки предстают средоточием грязи и рабства, невежества, скуки и жестокости. Но даже плот и река не способны защитить твеновских героев-скитальцев, не дают им скрыться от окружающего мира: их плот тонет в столкновении с пароходом, впоследствии на нем воцаряются наглые жулики со своими вымышленными титулами и совершенно реальными претензиями на господство, сразу же насаждая неравенство и ложь. Жулики исповедуют простой лозунг этого мира: "Надо всегда пользоваться случаем и устраиваться получше" (8; VI, с. 134).
Раздумья и сомнения, породившие эту книгу, не покинут Твена и найдут отражение в поздних его произведениях. С годами он становился все более глубоким критиком собственной страны и человечества в целом, утрачивая природную жизнерадостность и веселость, хотя еще и делал попытки вернуться к смеховым формам, задумав написать роман о гавайском карликовом королевстве. Начав было следующую повесть о приключениях Тома и Гека среди индейцев, Твен натолкнулся на тяжелейшую тему непримиримой вражды двух рас, которая предполагала изображение гибели семейства белых переселенцев и жестокого насилия индейцев над женщинами. Таких сцен американская литература еще не способна была рисовать в те времена, когда Хоуэллс призывал писателей отображать более "улыбчивые стороны жизни". Повесть "Гек Финн и Том Сойер среди индейцев" дошла до 9-ой главы, но так и не была закончена.
— см. 8; VI, с. 34.
20 Eliot T. S. Introduction to The Adventures of Huckleberry Finn // Mark Twain. The Adventures of Huckleberry Finn. Text and Criticism. M., 1984, p. 291. Впервые опубликовано в 1950 г.
21 Паскаль Б. Мысли // Ларошфуко, Франсуа де. Максимы. Паскаль, Блез Мысли. Лабрюйер, Жан де. Характеры. М., 1974, с. 115.