2
Свою собственную профессиональную литературную жизнь Хоуэллс начал с жанра, традиционного как для всей национальной словесности, так и для формировавшегося нового направления, — книги путешествий. В небеллетристической прозе, связанной с фиксацией и осмыслением бесконечно сменяющихся картин действительности и впечатлений, американская литература освобождалась от романтического мироощущения и поэтики и осваивала реалистический подход к окружающему. Первое напечатанное прозаическое произведение Хоуэллса - "Венецианская жизнь" (Venetian Life, 1866), в котором он описал свои впечатления о пребывании в Венеции. За ней последовали "Итальянские путешествия" {Italian Journeys, 1867), а затем - на протяжении всего творческого пути - целый ряд путевых записок посвященных странствиям по Европе.
Отмечая дебют Хоуэллса, Джеймс подчеркивал стремление автора запечатлевать картины жизни, не навязывая читателю своих априорных представлений. "Мистер Хоуэллс действительно является сентиментальным путешественником. Он принимает вещи такими, какими находит их и какими их сделала история; он не заставляет их служить какой-либо теории и не заставляет их соответствовать своим предрассудкам, он принимает их как человек, умудренный жизненным опытом, который ни в малейшей степени не является моралистом..."8.
В "Венецианской жизни" Хоуэллс на многих страницах окрашивает этот прекрасный город в поэтические тона, но всячески старается показать и прозаическую сторону его жизни. Он пишет о "сентиментальных ошибках, касающихся этого места", и признается в разочаровании, которое постигло его, когда он получил возможность сравнить почерпнутые из книг сведения об Италии с реальностью. Многие романтические истории, которые гиды рассказывают туристам, противоречат историческим фактам и являются выдумками поэтов. Образ легендарного прошлого, созданный лживой и глупой литературой, не соответствует действительности, а современная Венеция находится в глубоком упадке, погрязла в нищете и политических распрях. Устарел даже некогда веселый и радостный венецианский карнавал — "нет большего социального уныния и печали на земле или на море, чем в современной Венеции"9.
Здесь Хоуэллс отражает в целом двойственное отношение американцев к Италии, которая одновременно вызывала и восхищение высоким искусством, и ужас перед кровавыми историческими событиями. Представители молодой нации были исполнены патриотизма и уверенности в несомненном превосходстве демократической Америки над обветшалой монархической Европой. В письме к сестре в 1862 г. Хоуэллс писал: "Никто не знает, насколько Америка лучше целого мира, пока не предпримет попытку посетить какую-либо другую часть мира. Наши люди мужественнее и чище, чем любой народ в Европе" (7; v. I, p. 471).
сюжетом, тогда как вокруг течет обычная повседневная жизнь. Он хочет одновременно показать читателю и романтическую Венецию Байрона и Купера ("Венецию мечты"), и кровавую, жестокую Венецию, описанную историками, и Венецию, которая предстала его собственным глазам. Хоуэллс стремится дать правдивую картину увиденного, отвергая распространенные мнения и не отвлекаясь на мелочные описания бытовых неурядиц. Как человеку, обладающему менталитетом девятнадцатого столетия и уверенному в превосходстве своей прогрессивной эпохи над варварским прошлым, ему важно охватить историю современным взглядом, свободным от слепого преклонения перед признанными святынями.
Демократически настроенный американец, Хоуэллс ищет символы Венеции не в произведениях искусства, а в народных типажах, конкретике реальной жизни. Он восхищается "эстетическим совершенством некоего мальчишки-сорванца, продававшего пирожные", или любуется бедным стариком, у которого была "борода святого и достоинство сенатора, гармонично сочетающиеся с убожеством нищего". "Я чувствовал с тайной болью, что он был вне искусства, и отвернулся печально от зрелища этого возвышенного и безнадежного величия" (9; р. 33). Хоуэллс пишет о предметах, ранее считавшихся низкими и недостойными пера "сентиментального путешественника", — о квартирах, магазинах, ценах на товары, жуликах и слугах. Он признается, что устал от искусства, старины и руин и хочет вернуться домой, где все отличается новизной и порядком.
В таком же ключе написаны и "Итальянские путешествия", в которых повествуется о поездках по различным городам и ставится под сомнение достоверность многих легенд и подлинность многих достопримечательностей. В написанной позже книге "Тосканские города" (Tuscan Cities, 1886) Хоуэллс отмечает разницу между дикостью американской природы и дикостью итальянской социальной жизни, проявляющейся в упадке и гниении, и подчеркивает демократизм своей родины. Писатель гордится тем, что он — "плебей и американец, гражданин грандиозной демократии", и как протестант чувствует в себе нежелание поклоняться католическим святыням. Как истинный американец Хоуэллс надеется, что Европа сможет обрести свое будущее, очнувшись от грез прошлого и последовав примеру активного Нового Света. Флоренция, например, уже не является для него лишь мечтой сентиментального романиста, а "чем-то неизмеримо лучшим", то есть современным городом, по-своему деловым и прекрасным не только своими памятниками искусства, но и повседневной жизнью. Автор любит этот город не за его героическую и кровавую историю, а за свободное и доброе настоящее, "полное возможностей процветания и братства, как Бостон или Денвер"10.
Хоуэллсу принадлежит еще несколько книг путешествий, посвященных не только любимой им Италии, но и другим европейским странам - Швейцарии, Испании и, в особенности, Англии. В своих основных чертах путевые очерки Хоуэллса близки к аналогичным произведениям Твена и Джеймса, но нигде их автор не достигает ни остроты социального критицизма и сатирического обличения Твена, ни глубины индивидуализированного эстетического восприятия Джеймса. У Твена, надевающего маску "простака", невежественного обывателя, который восполняет недостаток культуры американским "здравым смыслом", окружающее приобретает гротескные черты и погружается в комическую стихию. Социальные пороки и контрасты заслоняют от писателя шедевры архитектуры и искусства, трансформирующиеся в знаки обветшавшей цивилизации, по всем параметрам уступающей молодой цивилизации Соединенных Штатов. У Джеймса, "коллекционера ярких впечатлений", созерцателя, путешествие превращается в своего рода искусство. Описывая прогулки по европейским городам, он различает краски, стиль и атмосферу исторических мест как художник и романист и описывает собственные душевные состояния. Поэтому его записки чаще всего состоят не из последовательного обзора достопримечательностей, а из отдельных импрессионистических зарисовок, картин, спонтанно всплывающих в памяти автора. Высокая культура и история Европы — основной объект интереса и восхищения Джеймса, то, что, с его точки зрения, несет в себе полноту и гармонию бытия, недостающие более приземленной, грубой и лишенной корней Америке.
Хоуэллс ценил европейское наследие, и в его книгах много страниц отведено экскурсам в историческое прошлое и литературной тематике. (Например, в рассказ о Стрэтфорде-на-Эвоне включены даже воображаемые диалоги с Шекспиром и Бэконом.) Но главное место в его книгах путешествий все же занимают наблюдения над повседневной жизнью, а взгляд автора остается аналитическим и критическим. Все его тексты полны размышлений о различных национальных характерах, нравах и государственном устройстве, все написаны с позиции человека республиканских и демократических убеждений, постоянно сравнивающего увиденное со своей родиной.
"Я был путешественником до того, как я стал романистом, — признавался писатель, — и на порог художественной литературы я робко поднялся с дорог, где изучал нравы и людей" (5; р. 66). Не удивительно, что первое художественное произведение Хоуэллса "Их свадебное путешествие" {Their Wedding Journey, 1872) было написано в смешанном жанре романа и путевых заметок. По мнению О. Фрикстедта, исследователя творчества писателя, такая форма соответствовала сути самой американской действительности — для изображения свободной, многообразной жизни подходило не скованное никакими канонами, естественное течение повествования, а демократическую природу национальной культуры раскрывало множество запечатленных человеческих типов11. Небеллетристичность романа подчеркивается его очевидной автобиографичностью — Хоуэллс и его жена являются прототипами главных героев, Бейзила и Изабел Марчей. Основной сюжет романа — путешествие молодоженов по Америке и Канаде, а основные события — осмотр достопримечательностей городов и красот природы, встречи со случайными попутчиками, мелкие ссоры и разногласия.
Свадебное лоскутное одеяло. 1876 г.
Двойственность жанра проявляется в образах героев - романных характерах образцовых представителей среднего класса, а с другой стороны, типизированных "туристов", участников и наблюдателей событий. Но особенно она очевидна в позиции и роли автора, который, несмотря на автобиографичность книги, отстранен от героев и выступает от первого лица, комментируя происходящее. Иногда он, как бы подменяя своих персонажей, описывает виды из окна вагона, иногда пускается в воспоминания о собственных былых путешествиях или рассказывает о воображаемой прогулке по окрестностям, живописуя сцены деревенской жизни, тогда как на соседних страницах эпизоды американской истории оживляет уже его герой. Близость, а порой и идентичность их функций - признак переходности повествования, находящегося между автобиографической книгой путешествий и романом.
Автор может намеренно обнажать прием "многоголосия" подчеркивая сосуществование и равноправие разных точек зрения. Давая описание водопада Монморанси, он пишет и о восприятии своих героев: "Будучи мудрее меня, они не пытались выразить его красоту словами; они были рады ее ощущать..."12 пьесы. Чаще всего автор старается сохранять заметную дистанцию между собой и Марчами, используя ироническую интонацию, поскольку он и Бейзил — это как бы одно лицо в разных возрастных периодах. Переоценка впечатлений с расстояния времени происходит и внутри сюжета романа — герои возвращаются в те же места через двенадцать лет, став зрелыми людьми, которые утратили присущую молодости способность поэтизировать и романтизировать окружающее. Как и в книгах путешествий, писатель подсмеивается над романтически настроенными туристами, которые во всем ищут книжные ассоциации и не замечают реальной жизни.
О. Фрикстедт отмечает различие подходов Хоуэллса к описанию демократических Соединенных Штатов и европеизированной Канады (11; р. 108). Последняя изображается как живописная страна, где много памятников исторического прошлого; в картинах же Америки акцентируется значение обыденного, тривиального. Автор прямо формулирует свои намерения уже на первой странице романа: "поговорить о некоторых обыкновенных чертах американской жизни, какими они предстали героям, рассказать немного о хорошо известных и легко доступных местах, показать то фрагмент пейзажа, то набросок характера" (12; р. 1). Таким образом, читателя предупреждают, что в этой книге он не найдет непременных атрибутов романа — драматического действия, неожиданных поворотов сюжета. Для Хоуэллса главный сочинитель и художник — сама жизнь, представляющая собой "огромную сложную драму", которая имеет черты трагедии и комедии и разворачивается в различных вариантах в разных местах и эпохах.
Сочетание в первом романе Хоуэллса беллетристических и небеллетристических элементов, а также сложные отношения между образами автора и героев способствовали формированию художественной системы писателя, которой присущи чередование и противопоставление разных точек зрения и описание по принципу контраста — высокого и низкого, воображаемого и действительного. Здесь наметилось тяготение Хоуэллса к психологизму, анализу внутренней мотивации человеческих поступков, и появились излюбленные типажи и герои, которым предстояло стать действующими лицами и в других романах писателя. Помимо главных героев, Марчей, это Китти Эллисон, история неудавшейся помолвки которой со светским молодым человеком станет затем главной сюжетной линией в "Случайном знакомстве" (Л Chance Acquaintance, 1873).
В этом произведении получают дальнейшее развитие выработанные Хоуэллсом приемы повествования. Местами оно ведется от лица автора, внося элементы автобиографичности, в основе сюжета снова лежит путешествие, в характере главной героини отражаются ведущие черты национального менталитета. Китти Эллисон, выросшая в небольшом провинциальном городке, воспитанная в демократических традициях, обладает гордой и независимой натурой, живым интересом к людям и богатым воображением.
Этому образу, олицетворяющему здоровье начало американской нации, противостоит образ Майлса Арбутона, представителя бостонской европеизированной элиты. Арбутон высокомерен, холоден, лишен чувства юмора, равнодушен к природе и людям, отягощен сословными предрассудками и условностями. Китти, привыкшая судить о ближних, исходя из их личных достоинств, а не происхождения или социального статуса, не приемлет его взглядов, формулируя свою позицию следующим образом: "У нас никогда не было иных правил, кроме как поступать справедливо и заботиться о правах других"13. бы стать прекрасным сюжетом для социальной мелодрамы, но из-под пера Хоуэллса выходит реалистический психологический роман. В образе Арбутона мало черт идеального молодого героя; далека от стандартного идеала и героиня, обладающая способностью к аналитическому, трезвому и подчас ироническому мышлению. Она очень начитанна и склонна к книжному мировосприятию — окружающие часто представляются ей персонажами из знакомых романов и сказок, типажами Диккенса, Троллопа и Теккерея. "Все люди выглядят так, как будто они вышли из рассказов и в любой момент могут вернуться обратно..." (13; р. 163). Но "литературность" воображения Китти имеет реалистическую природу, поскольку героиня, как и создавший ее писатель, находит поэтическое не в экстраординарном, а в повседневном и заурядном. "Если бы я решила написать повесть, — говорит она, — я бы взяла самый незатейливый сюжет и местом действия выбрала бы самое скучное селение и выявила бы все его возможности" (13; р. 264). Подобный подход присущ самому Хоуэллсу, превалируя в большинстве его произведений и становясь структурообразующей доминантой его художественного мира.
Однако в тексте сохраняется много клише, которые в дальнейшем закрепились в произведениях писателя, превратившись в одну из причин его творческой ограниченности: в центре сюжета — обязательная любовная история, главная героиня — юная девушка из провинции, в нравственно-интеллектуальном отношении стоящая выше привилегированного общества, второстепенные персонажи — дамы зрелого возраста — подаются в сниженном, комическом тоне. Наметились здесь и слабые места повествовательной манеры Хоуэллса. Следуя новым тенденциям реалистической поэтики, писатель стремится уйти от описательности и передоверить слово героям, чтобы дать более объективную и многогранную картину происходящего. Текст романа перенасыщен диалогами, но они у Хоуэллса еще не несут достаточной идейной нагрузки, и их психологизм нередко оборачивается бесконечным выяснением отношений. В целом обозначилась некоторая непоследовательность творчества писателя, не осмеливающегося на решительные шаги в сторону многостороннего и не ограниченного никакими условностями отображения жизни.
Несмотря на то, что Хоуэллс одним из первых обратился к реализму в национальной литературной практике и всегда был его ревностным апологетом и защитником, во многом он соглашался с теми взглядами на роль литературы, которые противопоставляли этому методу его противники, и всем своим творчеством старался доказать, что реалистическая эстетика совместима с законами "высокого" искусства. О том, какие представления о реализме господствовали у современников писателя, свидетельствуют статьи известного литератора Ч. Д. Уорнера "Современная художественная литература" (1883) и "Отношение литературы к жизни" (1886). Уорнер считает, что, поскольку главное для людей — это заботы о душе, а не о теле или, тем более, материальном достатке, литература должна обращаться в первую очередь к духовному миру человека. Искусство призвано отбирать и идеализировать явления действительности с целью воздействия на умы и совершенствования человеческой природы и общества. Литература вправе обращаться к повседневности и низким темам, но при этом сама она не может быть заурядной, грубой и неразборчивой. Показывая вещи такими, каковы они на самом деле, художник обязан дать им правильную оценку, четко разделив добро и зло. Роман должен изображать светлые стороны жизни, утверждать торжество справедливости, возвышать человека, будить в нем веру и надежду. Реализм же, как его понимает критик, — это копия действительности, близкая к фотографии, которая подразумевает неидеализированный взгляд на общество, отрицание счастливых развязок, глобальный критицизм, нагнетание уныния и избыточное копание в человеческой психологии. Уорнер против аналитического метода в искусстве, так как он расчленяет предмет, мешая созданию целостного и гармоничного образа, и разрушает иллюзии, а с ними и идеалы, необходимые и человеку, и литературе14.
Несомненно, Хоуэллсу, разделявшему гуманистические взгляды, были близки идеи высоких духовных и просветительских задач искусства. Не соглашался же он с необходимостью идеализации действительности, чреватой фальшью, и с предвзятой трактовкой реализма, когда этот метод упрекали в неразборчивости, приверженности к фиксации мрачных и неприглядных аспектов окружающего и отсутствии светлых идеалов. В своих произведениях писатель как раз и стремился показать, что, живописуя повседневность и обычных людей, делая акцент не на занимательности сюжета, а на анализе характеров и критикуя социальные пороки, можно утверждать высокие этические и эстетические нормы. Фактически Хоуэллс расходился со своими оппонентами не в отношении к этим нормам, а в их определении. Для противников реализма они были прежде всего романтическими идеалами — абстрактными, оторванными от конкретной жизни, остающимися мечтой, к которой можно только стремиться, но невозможно достичь. Хоуэллс же вкладывал в них скорее просветительский смысл (что закономерно, так как реализм развивал просветительскую традицию): человек и общество способны к совершенствованию, и к ним можно предъявлять требования, соответствующие заложенным в них возможностям. Но дело в том, что подлинно реалистические принципы должны опираться на все многообразие жизни, не страшась ее сложности и трагичности, у Хоуэллса же они сводились преимущественно к этическим нормам американского среднего класса. Тем самым писатель невольно навязывал действительности априорные представления, сближаясь с приверженцами романтической литературы и сужая масштабы своего реализма.
большинство. Появившиеся у него сюжетные формулы и стереотипные персонажи выражали тяготение среднего читателя к стабильности и предсказуемости и помогали соотнести происходящие социальные и культурные изменения с привычными жизненными установками. Если Джеймс рисковал заглянуть в бездонные глубины человеческой психологии и демонстрировал всю ее противоречивость, а Твен обращал свой взор к низовым сторонам американской действительности, то Хоуэллс пытался осмыслить сложность человеческой природы и процессы демократизации общества с точки зрения нравственных норм добропорядочного христианина Однако в контексте реалистического описания быта и бытия среднего класса стереотипы нередко приобретали несвойственные им черты, общее и должное вырисовывалось в индивидуализированных характерах и тривиальных событиях. Таким образом, в художественной системе романов сосуществовали различные'тенденции, не всегда гармонично сочетающиеся друг с другом. Уровень обобщения снижался заурядностью происходящего и избыточной детализацией, психологическая достоверность сглаживалась банальным морализаторством. Для Хоуэллса оставалась до конца не решенной проблема границ идеального и сущего как объектов художественного воплощения.
"Предрешенный вывод", "Леди с «Арустука»", "Ужасная ответственность", "Бабье лето" — Венеция и Флоренция, тема — "американцы в Европе", что дало возможность писателю сопоставить две культуры, не только продемонстрировав свою несомненную убежденность в преимуществах американского образа жизни и мышления, но и достаточно тонко показав противоречивость обоих миров.
В "Предрешенном выводе" (A Foregone Conclusion, 1874) в основу сюжета положен классический любовный треугольник, который составляют богатая американка Флорида Вервен, молодой американский дипломат и художник Феррис и католический священник дон Ипполито. Латинский менталитет представляет дон Ипполито — типичный итальянец, пылкий и романтичный, склонный к внутренним терзаниям, во многом наивный и прямодушный. Это абсолютно непрактичный мечтатель, грезящий об идеализированном им Новом Свете и изобретающий массу хитроумных, но — что характерно — бесполезных вещей. Став священником по воле дяди, он тяготится саном и тяжело переживает фальшь своего положения, веря больше в науку, чем в Бога. Дон Ипполито живет эмоциями, способен на импульсивные поступки и настолько благороден, что готов отказаться от любимой девушки, узнав о ее чувствах к счастливому сопернику.
Для американцев, воспитанных в иной культуре, многое чуждо и непонятно в этом характере. Они не могут постигнуть сложность духовной жизни итальянцев, видя лишь лежащие на поверхности пороки европейской жизни — сословные предрассудки, лицемерие церкви, груз кровавого прошлого — и не сомневаясь в преимуществах прагматичной, свободной, демократичной и протестантской Америки. Феррис насмехается над полными романтического энтузиазма графами и баронами, желающими принять участие в американской Гражданской войне исключительно в должности офицера, но столь же нелепо его собственное предубеждение против католических священников. Он с холодной иронией взирает на торжественную процессию в день праздника Тела Господня, где все происходящее для него — только ложь, ханжество и мишура. Ферриса удивляет, как могут итальянцы, более добрые и терпимые, чем американцы, не считать истину и справедливость наивысшим благом. Как протестант он видит в желании юноши стать монахом неестественный, театральный жест и испытывает к своему сопернику презрение и ненависть. В то же время Феррис — трезвый реалист. Сторонний наблюдатель европейского мира, он критично оценивает и свою страну, а потому отговаривает дона Ипполито от переезда в Америку, где тот, не принимая американского понятия "практичности", мечтает прославиться в качестве изобретателя.
Неадекватное восприятие мотивов поведения друг друга также служит причиной бесконечных недоразумений и размолвок между доном Ипполито и Флоридой, которая не представляет внутренних терзаний своего поклонника и не осознает его очевидной неспособности адаптироваться к идеализируемой ею американской культуре. Одновременно капризная и гордая, великодушная и эгоистичная, она не щадит чувства юноши, обращаясь с ним, как с игрушкой, и, подобно Феррису, начинает мучиться угрызениями совести и сожалениями только после его смерти. Для Ферриса и Флориды, поженившихся и ставших благополучными средними американцами, он так и остался загадкой, а его короткая жизнь — порождением вымысла, фантазии.
Прибегая к типичным для романтической повести клише (любовная коллизия, борьба чувства и долга, смерть от любви) и используя традиционные представления о разных национальных характерах, Хоуэллс сосредоточивается на психологическом анализе, который высвечивает противоречивость образов и разрушает цельность стереотипов. Автор искусно демонстрирует непоследовательность поступков героев, несовпадение их осознанных намерений и спонтанных душевных движений. Он показывает характеры изнутри и в восприятии других персонажей, переплетая и сталкивая разные точки зрения. Оппозиция романтического и реалистического мировосприятия проявляется в тексте и в идеологическом противостоянии европейского и американского миров, и в эстетическом взаимодействии разных художественных систем. Но мировоззрение реалиста в романе трансформируется в мировоззрение среднего американца. Действие в финале перемещается из прекрасной, проникнутой высоким духом искусства и исторического прошлого Венеции в современную Америку. Для вернувшихся к повседневности героев история дона Ипполито с годами превращается из истории любви и смерти в простую житейскую проблему. Хотя Хоуэллс называет это трагедией, американский прозаизм возобладал над драматическим восприятием жизни и в сознании протагонистов, и в поэтике романа. В отличие от Г. Джеймса, у которого объективная реальность воссоздается с помощью сопряжения разных точек зрения, у Хоуэллса всегда главенствует взгляд на мир, кажущийся ему наиболее верным.
"Ужасная ответственность" (A Fearful Responsibility, 1881) любовная история профессора Элмора, приехавшего во время Гражданской войны в Венецию, чтобы написать ее историю. Здесь также подчеркнуто противоречие между представлением о романтических сторонах европейской цивилизации и банальным прагматизмом американского мировосприятия.
Контраст Европы и Америки еще более выражен в романе "Леди с «Арустука»" (The Lady of the Aroostook, 1879), пожалуй, одном из самых "патриотичных" произведений Хоуэллса. И характер героини, Лидии Блад, и ее убеждения, и поведение, и среда, в которой она выросла, и ситуации, в которые она попадает, являются типично американскими и противопоставлены новой действительности, представшей перед девушкой в Венеции. Простодушная провинциалка из массачусетского захолустья отправляется в Европу учиться пению. В портовом городе, грубые нравы которого описаны автором с достаточной откровенностью, она прощается с родственниками и, попав на корабль "Арустук", оказывается среди пассажиров единственной женщиной. Однако такая необычная по меркам викторианской эпохи ситуация нисколько не смущает независимую американку, чувствующую себя свободно и в полной безопасности среди соотечественников, умеющих уважать женское достоинство. На корабле Лидия знакомится с молодыми людьми из высших слоев бостонского общества, которые с насмешкой относятся к наивной, неопытной девушке, видя в ней типичную представительницу необразованных классов, и к американской провинциальной жизни в целом. Один из них, Стэнифорд, напоминающий Майлса Арбутона из "Случайного знакомства", такой же холодный и рациональный, "коллекционирует" людей и полон сословных предрассудков. Но, в отличие от Арбутона, он преодолевает в себе снобизм и в конце концов, после множества колебаний и перипетий женится на Лидии, оставляет Бостон и поселяется с женой на ранчо в Калифорнии, где ведет наиболее подходящую для американца простую, здоровую жизнь.
Столкновение Лидии с европейскими нравами стало для нее настоящим потрясением. Как протестантку ее удивили приверженность католиков к внешним условностям и их пренебрежение религиозными нормами поведения — они требовали от дам обязательно появляться в церкви в шляпке, но могли в воскресенье посещать оперу. Странным ей кажется и положение женщин, которые не могут выйти на улицу одни или в сопровождении постороннего мужчины, но свободно меняют любовников. Проявляя самостоятельность и незаурядность мышления, она не хочет уподобляться своей тетушке, привыкшей к европейским порядкам и поставившей себе целью показать, что американка может стать большей европейкой, чем итальянки, "побив их собственным оружием на их собственной территории"15. Лидия стремится назад в Америку, так как "это истинный рай для женщин, их Земля обетованная, куда они были выведены из египетского рабства Европы. Это дом их свободы. В Америке признано, что женщины имеют совесть и душу" (15; р. 207). Даже сами образы, которыми мыслит героиня (Земля обетованная, египетское рабство), указывают на пуританскую основу американского отношения к прекрасной половине человечества. Характер Лидии в главных чертах очень схож с характерами молодых американок в романах Г. Джеймса, который, как и Хоуэллс, верил в превосходство интеллектуально утонченных, духовно независимых и интуитивно нравственных соотечественниц над жительницами Европы.
В этом романе Хоуэллс отстаивает не только преимущество американских нравов, но и право обитателей Нового Света на специфику собственного языка, в то время многими в Старом Свете почитавшегося грубым искажением английского. В сценах на корабле передана неправильная, нелитературная речь моряков, а дядюшка Лидии, англичанин, увлечен собиранием и записыванием американизмов.
гротеска, иронии, комизма или же трагические ноты. Трагическое преобладает в "Предрешенном выводе", комическое — в "Леди с «Арустука»", где многие образы, например, венецианских дам, поданы в гротесковом ключе. Но автор редко преступает некий интуитивно установленный для себя порог художественной условности, тяготея к выравниванию крайностей и равновесию. В его произведениях доминирует сбалансированная, "плоскостная" картина реальности, которая может быть создана даже за счет утраты психологической достоверности. Нравственное преображение Стэнифорда не обусловлено внутренней логикой его характера, как неубедителен и легкий отказ Лидии от возможной артистической карьеры ради семейной жизни в калифорнийской глубинке.
Пожалуй, наибольшего художественного эффекта Хоуэллс достигает тогда, когда предоставляет характерам развиваться в соответствии со своей природой, а в качестве носителя "здравого смысла" привлекает специального персонажа. В романе "Бабье лето" {Indian Summer, 1886) ролью арбитра и комментатора действий главных героев наделяется старый пастор Уотерс, олицетворяющий американский рационализм и трезвость. Романтическая атмосфера Флоренции захватывает уже немолодого Колвилла, который, приехав в Италию писать книгу о ее архитектуре, погружается в прошлое, как историческое, так и собственное. В беседах с Уотерсом он углубляется во времена Савонаролы и приступает к анализу американского пуританства; встреча же с давнишней знакомой, миссис Бауэн, возвращает его к воспоминаниям о безответной любви, пережитой им в этом итальянском городе в далекой юности. Его новое увлечение молоденькой девушкой, Имоджин Грэм, которая решила ответить ему взаимностью из жалости и желания исправить жестокий поступок своей предшественницы, фактически является повторением уже некогда сложившейся ситуации. Между тем Хоуэллс с тонким психологизмом показывает, что намерения и поступки Колвилла не соответствуют его подлинной натуре и побуждениям. Время необратимо — герой утратил юношеский романтизм и приобрел присущие зрелому возрасту ироничность и скептицизм. Столь же противоречив и внутренний мир Имоджин, которой трудно разобраться в собственных чувствах и которая мечется между воображаемым долгом и естественными, спонтанными эмоциями. В конце концов не без помощи Уотерса и после страшных душевных терзаний Имоджин отказывает Колвиллу, а он осознает, что любит овдовевшую миссис Бауэн. Герой окончательно расстается с прошлым, начиная понимать, что по-настоящему его интересует не европейская история, а современная Америка, ее динамичная, активная жизнь. Интересно, что процесс освобождения Колвилла и Имоджин от навязанных ими себе надуманных, романтизированных ролей Хоуэллс подчеркивает прямыми ссылками на ситуации в романах Джеймса и своих собственных. При этом он с иронией относится к "литературным" попыткам Имоджин заново переписать жизненную историю с неудачным концом, превратив ее в сентиментальную повесть, заканчивающуюся свадьбой. Тем самым писатель прямо связывает усиление реалистичности повествования с отказом от чрезмерной "литературности" и романных шаблонов.
Сопоставление европейской и американской культур, мировосприятия разных слоев общества, романтического и реалистического подходов к действительности происходит у Хоуэллса в основном в контексте этических проблем. Причем, как уже отмечалось, чаще всего в центре внимания автора оказываются женские характеры, что объясняется многими причинами, на некоторые из них указывал сам писатель. В эссе "Литератор как делец" (1893) он писал: "У нас именно женщины имеют всех больше досуга и всех больше читают. Они обычно гораздо образованнее наших мужчин, и их вкус, если не их ум, более развит" (3; с. 577).
Уинслоу Хомер. "Новый роман". 1877 г.
В те времена женщины действительно составляли основную читательскую аудиторию и проявляли интерес к художественной литературе, тогда как мужчины предпочитали чтение газет с политическими новостями. Но дело было не только в этом — в книге "Героини художественной литературы" (1901) Хоуэллс ставил ценность романа в зависимость от того, "насколько значительны изображенные в нем женщины" (8; р. 87). Не удивительно, что и в России, где знали и читали Хоуэллса, критика особо подчеркивала его искусность в изображении женских типажей. Например, в журнале "Колос" за 1890 г. Хоуэллс оценивается выше Диккенса, так как, изображая добродетельных женщин, он не превращает своих героинь в шаблонных "мертвых кукол", а наделяет их сильными характерами и сознанием своего долга и достоинства. На интерес писателя к женской теме несомненно повлияла общая обстановка второй половины XIX в., когда в числе самых актуальных и обсуждаемых проблем стали проблемы женского равноправия, суфражизма и эмансипации.
требовали "мужских" качеств, практицизма и строгого распределения социальных ролей. Американские женщины, наравне с сильным полом участвовавшие в борьбе за существование, приобрели такие черты, как стойкость перед лицом невзгод, силу воли, самостоятельность и духовную независимость. Не удивительно, что они так энергично включились в борьбу за свои права и оказались активными участницами литературного процесса XIX в. Специфика исторических условий наложила отпечаток и на национальную культуру, в которой на протяжении длительного времени все, относящееся к "женской" сфере, за редким исключением находилось на заднем плане В поэзии любовная лирика занимала очень незначительное место а в романах образы героинь редко отличались яркостью и не выходили за рамки традиционных канонов этого жанра. Эту тенденцию стремилась преодолеть реалистическая литература, прежде всего в творчестве Джеймса и Хоуэллса, которые переносили на американскую почву традиции европейского реализма.
Хоуэллс не раз признавался, что считал женщин более совершенными созданиями, чем мужчины, и особенно благосклонно относился к женщинам-писательницам, полагая, что они в большей степени склонны к реализму. Современный американский критик А. Хэбеггер, исследовавший освещение проблемы пола в американской литературе, доказывает, что Хоуэллс, впрочем, как и Джеймс, вышел не из Готорна, Бальзака, Флобера или Тургенева, а из англо-американской "женской" литературы, о чем свидетельствуют бытовой контекст его произведений, склонность к деталям, построение конфликта на основе борьбы героини за счастливое замужество, описание противоречий полов16. Это очевидное преувеличение, но сильное влияние "семейной" прозы, несомненно, было. (Хорошо известна, например, особая любовь Хоуэллса к Джейн Остен, кстати, не любимой Джеймсом.) Оно проявилось и в особенностях разработки нравственных проблем, и в рисунке сюжета, и в своеобразных клише.
В. Л. Паррингтон относит специфику творчества Хоуэллса, где нет грубых страстей и превалируют добропорядочность, чувствительность и даже элементы неврастеничности, на счет бостонской среды, в которой вращался писатель и в которой женщины играли ведущую роль. "Поэтому Хоуэллс волей-неволей стал специалистом по дамским нравам, исследователем субтильной совести Новой Англии, мастером по части пустой бостонской болтовни. Именно на таком материале сложилась его неторопливая манера повествования, которая в конце концов настолько завладела им, что в ней потонуло тематическое содержание его творчества"17.
Однако Хоуэллс — и это ясно из романов — вовсе не был апологетом ново-английского снобизма, а являлся его беспристрастным критиком. Ему претили искусственные условности, но его привлекали заложенные в менталитете жителей американских Восточных штатов нравственные ценности, которые, "пусть лишенные внешней красивости, возвысили и спасли наш национальный характер" (3; с. 524).
утверждается, что Хоуэллс в своей трактовке темы взаимоотношений полов намного обогнал своих современников и в чем-то предвосхитил Фрейда. В работе "Круг эроса. Сексуальность в творчестве Уильяма Дина Хоуэллса" (1983) критик Э. Приоло находит в романах писателя эротическую аллегорию, невротическую сверхчувствительность, метод близкий к психоанализу и даже скрытые гомосексуальные мотивы и намеки на инцест18. Подобные заключения вряд ли имеют под собой серьезные основания и являются скорее данью литературоведческой моде. Хоуэллс оставался в рамках своей эпохи и разделял многие ее убеждения, понятия и предрассудки. В изображении представительниц прекрасного пола он в целом придерживался традиционных взглядов на женскую природу и предназначение, но показал себя неплохим психологом и представил целую галерею незаурядных женских характеров.
Один из них — миссис Фаррелл из опубликованного в 1875 г. одноименного романа. Это новый тип в творчестве Хоуэллса — не юная, чистосердечная девушка, а зрелая, опытная женщина, далеко не соответствующая принятому стандарту женской добродетели. Бэлл Фаррелл жестока, безжалостна, эгоистична и эксцентрична, но главная ее черта — фальшь, неискренность, постоянное непроизвольное актерство. "Мне кажется, — признается она, — что я знаю, как нужно чувствовать, но я никогда не чувствую. Мне кажется, что я всегда играю ту, которой я должна была бы быть или хотела бы быть, но никогда таковой не являюсь на самом деле". 19 Эта актриса в жизни, в конце концов становящаяся актрисой профессиональной, символизирует для Хоуэллса характер, чуждый американской нравственной культуре, а также искусство, основанное на лжи и аморальности. В качестве носительницы истинной добродетели и таланта, а также антипода миссис Фаррелл в романе представлена молодая художница Рэйчел, девушка из простой фермерской семьи, воспитанная в пуританском духе. Но этот образ получился довольно бледным, схематичным и иллюстративным. Несмотря на достаточно тонкий психологизм в обрисовке хоуэллсовских персонажей, в них присутствует некоторая заданность, обусловленная викторианскими представлениями автора о ролевой общественной функции женщины. Его героини в большинстве случаев обладают сильной волей, стремлением к независимости, своеобразными, противоречивыми натурами, но им, как и персонажам "семейного" романа, не разрешено преступать предела установившихся социально-нравственных догм. Главной ролью женщины остается роль жены и xрaнительницы семейного очага, главными качествами — терпимость, сострадание, преданность и самопожертвование. Тривиальные представления о женском предназначении и морали сближали произведения Хоуэллса с массовой литературой его времени
"Практика доктора Брин" {Dr. Breen's Practice 1882) появляется образ девушки, решившей стать профессиональным врачом и жить своим трудом, но все коллизии сюжета и психологические мотивации поведения героини относятся к традиционной любовной сфере. Для Грейс Брин, пережившей несчастную любовь, приобретение профессии сопряжено с отказом от личного счастья и фактически аналогично уходу в монастырь. Этот поступок связан также с ее пуританской убежденностью в богоугодности труда и христианскими идеями помощи бедным и обездоленным. Хоуэллс подчеркивает контраст между устремлениями девушки и атмосферой безделья, царящей на небольшом морском курорте, где разворачивается действие романа. Грейс не выдерживает нелегкой жизни женщины-врача, которой не доверяют даже близкие друзья: она пытается бороться, но поддается социальным предрассудкам, проигрывает самой себе. Грейс вынуждена признаться, что любит удовольствия, красивые туалеты и развлечения и мечтает о поездке в Италию. Хоуэллс акцентирует и другие "женские" черты героини, мешающие ей стать врачом, — робость, импульсивность, нервозность. "Существует такая вещь, — говорит героиня, — как избыток совести и оглупление ею, так что человек перестает понимать, что правильно, а что — нет"20. Грейс хочет поступать по велению своих желаний и здравого смысла. Профессиональной карьере она предпочитает замужество, а ее лечебная практика — она все-таки начинает лечить фабричных детей — в глазах окружающих принимает форму обычной дамской благотворительности.
"Доводы женщины" {A Woman's Reason, 1883) Елены Гаркнесс. Избалованная девушка, она после смерти отца осталась без средств и вынуждена сама искать способы зарабатывать на жизнь. Впрочем, необходимость эта скорее внутренняя, обусловленная гордостью и пуританскими нормами. Елену готовы приютить богатые друзья, у нее есть жених (правда, из-за их временной размолвки уехавший на другой конец света), ее руки добиваются английский лорд и богатый старик-бизнесмен. Но она упорно и абсолютно безуспешно пытается стать самостоятельной — расписывает вазы, раскрашивает фотографии, шьет, пишет банальные рецензии, делает шляпки для кухарок. Основная суть этих мытарств — испытание характера и становление нового мировоззрения героини, которая долго не могла избавиться от высокомерия по отношению к людям, живущим своим трудом. Для того, чтобы продлить для нее "испытательный срок", Хоуэллс даже пренебрегает собственными творческими установками и прибегает к несвойственным для него искусственным, шаблонным поворотам сюжета: жених Елены, Роберт Фентон, по дороге в Америку терпит кораблекрушение, оказывается на необитаемом острове и чудом избегает смерти. Эта линия романа выглядит в тексте чужеродной и противоречит реалистическим картинам жизни средних и низших городских слоев, с которой пришлось столкнуться Елене. Но для писателя всегда не так важен сюжет, как характеры. Обстоятельства, искусственно созданные или реальные, служат прежде всего раскрытию человеческих индивидуальностей и утверждению тех или иных этических ценностей.
Однако постепенно Хоуэллс расширяет социально-критические аспекты своего творчества, что связано с общей ситуацией в стране, вступившей в эпоху бурного экономического роста, иронически названную Марком Твеном "позолоченным веком". Как и другие трезво мыслящие художники, Хоуэллс не мог не видеть, что материальное процветание сопровождается нравственными потерями, что охвативший общество дух наживы и возникновение плутократии пагубно сказываются на моральном здоровье нации. Твен, одним из первых обратившийся к этой теме в романе "Позолоченный век" (1873), подверг уничтожающей критике коррумпированную политическую верхушку, деловой мир и прессу США с помощью острой сатиры. Хоуэллсу больше импонировал жанр социально-психологического повествования, где главное место принадлежит уже не проблеме "как они поженятся", которую писатель назвал "единственной" в письме Джеймсу по поводу "Предрешенного вывода", а широкому кругу общественно значимых тем. Хоуэллс приходит к убеждению, что литература изображает любовь "в чудовищной диспропорции к другим человеческим отношениям" (3; с. 191), тогда как в реальной жизни есть много других проблем, которые также заслуживают внимания.
В "Современной истории" (A Modern Instance, 1882) характеры героев в большей степени, чем в "любовных" романах, обусловлены окружающей средой и обстоятельствами и наделены противоречивыми чертами. Хоуэллс по-прежнему с одобрением отзывается о свободе, простоте нравов и веротерпимости в ново-английской провинции, но при этом реалистически показывает и негативные моменты, порожденные современной атмосферой. Молодая героиня, Марсия Гейлорд, независима, искренна, импульсивна, но слишком откровенна и несдержанна в выражении своих чувств и поступках, слишком доверчива и упряма. Ее избранник, Бартли Хаббард, за которого она выходит замуж против воли родителей, легкомыслен, эгоистичен и аморален, способен на предательство и даже воровство. Журналист, сделавший в Бостоне успешную карьеру, он представляет новый тип человека этой профессии, который сформирован общим духом продажности беспринципности, стяжательства и коррупции. Бартли планирует создать собственную газету, которая бы, не признавая моральных ограничений, соответствовала любым вкусам и потакала низким инстинктам. Он согласен писать больше о зле, чем о добре так как это нравится публике и, следовательно, приносит барыши Хоуэллс показывает постепенное падение своего героя, испорченного развращенной средой. Хаббард пьет, тяготится семейной жизнью и ревнивой женой, проигрывает деньги, бросает семью, скрывается от правосудия и близких. Однако это не законченный злодей романтического типа, а скорее слабый человек без твердых устоев и силы воли. Писатель реалистически рисует индивидуализированный характер, который перерастает в некий собирательный образ представителя окололитературной богемы и демонстрирует тенденции духовного упадка в Америке.
Критическая направленность романа способствовала усилению в нем реалистического изображения неприглядных сторон жизни. Хоуэллс не только откровенно описывает безобразные сцены пьянства Хаббарда и семейных скандалов, но затрагивает такую табуированную в то время тему, как развод, что шокировало его читателей и критиков. Развод в современной Хоуэллсу Америке существовал, но замалчивался, так как считалось, что распавшийся брак — это дурной пример, развращающий общество. Писатель отказывается от традиционной поляризации образов — негодяя и жертвы. Безнравственными оказываются и Бартли, и Марсия, которая не хотела отпускать мужа и стремилась ему жестоко отомстить, за что многие критики назвали ее "новой Медеей". Действительно, концовка романа мрачна, трагична и неопределенна (неясно, как сложится личная жизнь Марсии), что до того было несвойственно Хоуэллсу, любившему завершать свои истории свадьбой, и это свидетельствует о тяготении писателя к правде жизни. Однако в этом произведении авторская критика еще не распространяется на все общество и не носит тотально пессимистического характера, поскольку Хоуэллс явно убежден в возможности исправления нравов.
Несмотря на то, что характеры раскрываются главным образом через поступки, автор не чужд морализаторства и вводит в повествование много общих рассуждений, пространных диалогов и нравоучительных сентенций. Они явно снижают уровень реалистичности изображения американской жизни, которого писателю удалось достичь в этом романе, и сужают обличительный пафос рамками нормативной общественной морали. Последняя была для Хоуэллса важным фактором рационализации и гармонизации изображаемой им действительности и собственного художественного мира. Отважившись на описание иррациональных сторон человеческой натуры и низких аспектов жизни, он подходит к ним как аналитик, уверенный в превосходстве разума над инстинктами. Главным героям романа, в которых преобладает импульсивное начало, противопоставлены персонажи, умеющие соотносить свои чувства и желания с этическими принципами и трезво оценивать людей и события.
мифологемам не было однозначным, что раскрылось в трактовке "американской мечты" в одном из лучших произведений писателя "Возвышение Сайласа Лэфема" {The Rise of Silas Lapham, 1885). Его главный герой, Сайлас Лэфем, малообразованный выходец из низов, волею судьбы и благодаря собственной предприимчивости разбогатевший на производстве краски, действительно добился успеха и поднялся на самые высокие ступеньки социальной лестницы. Он получил возможность построить дом в привилегированном районе Бостона, попасть в избранное общество и выдать свою дочь за аристократа. Однако в романе показана негативная и комическая сторона подобного социального и материального "возвышения". Для этого используется прием взаимодействия разных точек зрения, с которых освещается все происходящее.
"Современной истории"), подсмеивающийся над невежеством, болтливостью и бахвальством Лэфема. Полуграмотная речь и наивные откровения нувориша, а также ущерб, приносимый некоторыми видами его деятельности, в частности, пошлой рекламой, уродующей городской пейзаж, контрастируют с написанным Хаббардом сусальным очерком, где, в соответствии с национальными мифологемами, превратившимися в вульгарные клише, Лэфем изображается персонажем из "Альманаха Бедного Ричарда". Здесь непременно присутствуют бедные, но честные и религиозные родители, трудолюбивый, упорный и целеустремленный юноша, настоящая американская женщина — его жена.
На самом деле натура Лэфема противоречива — в нем есть и деловая хватка, и плебейская простота, и раболепие перед высшим светом, и собственное достоинство. Неоднозначно и противопоставление семейств Лэфемов и бостонских аристократов Кори. Лэфем придерживается пуританской этики и больше всего уважает трудолюбие, но и он, и его дочки плохо разбираются в литературе и искусстве, не знают, как с толком тратить деньги и вести себя в обществе. Кори же высокообразованны и обладают изысканным вкусом, но не умеют и не желают трудиться и лишь проматывают доставшееся им наследство. Именно под влиянием Лэфема молодой Кори, затем женившийся на его дочери Пенелопе, решает заняться делом.
Неоднозначность образов и ситуаций обусловлена двойственным отношением Хоуэллса к феномену "американской мечты", в которой он различал и положительную, и отрицательную стороны. Главное для него — ее этическое наполнение. Что является ее движущей силой — хищническое предпринимательство и корысть или честный труд и совесть? Последние представляются ему единственно возможной и необходимой основой национального образа жизни, залогом жизненной энергии и преемственности лучших черт американской демократии. Автор проводит своего героя через тяжкие испытания — ему предстоит сделать выбор между потерей состояния и потерей совести. Лэфем выбирает первое. Он помогает некогда разоренному им бывшему компаньону, искупая таким образом свою вину, и отказывается совершить нечестную сделку, в результате которой пострадали бы обманутые люди. Лэфем возвращается на свою ферму, внешне терпя поражение, но одерживая внутреннюю, моральную победу. В свете этого название романа приобретает двоякий и парадоксальный смысл: подчеркивает духовное выздоровление героя как его подлинное возвышение в отличие от мнимого, материального.
Как и Твен в "Позолоченном веке", Хоуэллс констатирует, что в развернувшейся в Америке погоне за наживой честный человек не может выйти победителем. В романе Твена процветают спекулянты, мошенники и воры типа продажного сенатора Дилворти, а бедный фермер Хокинс и великодушный прожектер, полковник Селлерс, тщетно пытаются выбиться из нищеты. Но Твен сосредоточивается прежде всего на обличении внешних обстоятельств, мешающих героям добиться успеха, Хоуэллс же хочет показать, что, даже преодолев препятствия и осуществив свои мечты, порядочный человек натолкнется на внутренние нравственные запреты, которые не дадут ему удержаться наверху.
от романных клише как в характерах, так и в повороте событий. Из двух дочерей Лэфема — привлекательной, наивной и недалекой Айрин и некрасивой, своенравной и остроумной Пенелопы — героиней и избранницей молодого Кори становится вторая. В перипетиях любовного треугольника, где происходит борьба между чувством и долгом, побеждают здравый смысл и целесообразность. Пастор Сьюэлл с чисто американской практичностью советует Пенелопе не идти на ложное самопожертвование ради сестры, руководствуясь мертвыми схемами, почерпнутыми из романов, а найти решение, при котором меньше будет страдающих. Такое решение найдено: Том Кори женится на Пенелопе, а Айрин удаляется на ферму к родственникам залечивать трудом свои раны. Любовная драма имеет не трагическую, а обыденную развязку, внутренне полемичную с поэтикой "ромэнса". Духовная красота скрывается за заурядной внешностью, а возвышенные страсти кипят в обычных людях.
В этом романе Хоуэллс расширяет диапазон используемых художественных средств, преодолевая "плоскостной" характер своего реализма. Через все повествование проходит мотив строительства роскошного нового дома Лэфема, знака его богатства и приобщения к высшему обществу. Гибель особняка в огне из-за неосторожности самого хозяина — символический образ крушения надежд Лэфема и его своеобразного самоочищения. Несомненных успехов добился автор в мастерстве речевой характеристики персонажей — искусно написаны монологи Лэфема, одновременно раскрывающие его простодушие и низкую культуру. В обрисовке характеров писатель научился избегать контрастных красок и тонко пользоваться иронической тональностью. Демонстрируя свою симпатию к семейству Лэфемов, он в то же время вводит комические детали, изобличающие их невежество, — нувориши предпочитают чтению литературы посещение публичных лекций, а Айрин определяет достоинство книг по красоте обложки. Ирония присутствует в изображении не только плебейства Лэфемов, но и аристократического снобизма Кори и их окружения.
Социальные противоречия представлены не однозначно, а многосторонне, поскольку раскрываются через индивидуальные характеры и с помощью разных точек зрения: герои дают оценку друг другу, а нередко и самим себе, анализируют чужие и собственные чувства и поступки. Повествование обладает внутренней динамичностью, что соответствует требованию к литературе изображать реальную жизнь, где все не вечно и находится в движении и изменении (эта мысль вложена в уста одного из персонажей). Но подобная тенденция выдержана автором не до конца — в финале романа ему не удается избавиться от морализаторства, своеобразного дидактического подведения итогов. Лэфем, снова поселившийся на ферме, возвращается к привычной ему жизни, а история его обогащения, приобретя "рамку", превращается в назидательный рассказ с четко выраженной моралью: богатство лишает человека здравого смысла и осмотрительности, которые можно вернуть только достойным, нравственным поведением.
Примечания.
10 Howells W. D. Tuscan Cities. Leipzig, 1891, p. 137.
11 Fryckstedt O. In Quest of America. A Study of Howells' Early Development as a Novelist. Uppsala, 1958, p. 103.
13 Howells W. D. A Chance Acquaintance. Boston, N. Y., 1886, p. 143.
15 Howells W. D. The Lady of the Aroostook. Leipzig, 1879, p. 251.
17 Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли. М., 1963, т. III, с. 317.
18 См.: Prioleau E. S. The Circle of Eros. Sexuality in the Works of William Dean Howells. Durham, Duke Univ. Press, 1983.