НАТУРАЛИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ
Натурализм сыграл важную роль в процессе трансформации американской литературы конца XIX в. и прежде всего в становлении реалистического направления. Его развитие было скоротечным и пришлось на 90-е годы. В истории американской литературы появление натурализма связывают прежде всего с творчеством четырех писателей: Хэмлина Гарленда, Стивена Крейна, Фрэнка Норриса, Теодора Драйзера. К ним иногда присоединяют Джека Лондона и Элтона Синклера. Вместе с тем, как правило, всех этих писателей характеризуют и как реалистов. Дело в том, что развитие натурализма в США совпало с развитием реализма и стало частью процесса обновления американской литературы, освобождения ее от влияния ново-английской школы изысканной традиции.
В Европе натурализм завершал достаточно длительный процесс развития реализма. Больше того, Л. Г. Андреев с достаточным основанием утверждает, что натурализм конца века является "самой крайней степенью реализации свойственных реализму XIX в. принципов"1. В США реалистическая составляющая была тем значительнее, что она стала частью процесса развития реализма в постромантическом литературном контексте 90-х годов XIX в., и в этом смысле прав В. М. Толмачев, считающий, что американский натурализм выполнил "несколько иную историко-литературную функцию, чем в Европе" (1; с. 315).
Рассматривая натурализм, следует учитывать два аспекта этой проблемы — натурализм как выражение принципов, а точнее теории, связанной с именем Золя, и натурализм как стилевую тенденцию, связанную с биологизмом и физиологизмом в трактовке и описании характеров и поступков литературных героев и отличающуюся "значительной хронологической вариативностью", по определению В. А. Миловидова2. В этом плане американский натурализм как школа, как литературное направление может быть отнесен к 90-м годам XIX в., а элементы поэтики натурализма стали частью американской литературной традиции, получившей весьма разнообразное наполнение в творчестве писателей США XX в.
Натурализм проявляется по-разному в теории и практике. Если во Франции школа натурализма была обозначена очень четко Эмилем Золя, который и в своей теории экспериментального романа, и в практике романиста следовал канонам натурализма, то в Соединенных Штатах Америки названные выше американские писатели натуралистами прямо себя не называли. Правда, сегодня преобладает точка зрения, что и Золя был в основе своей писателем-реалистом (ее, например, придерживается Е. П. Кучборская в своей монографии об Эмиле Золя). Все эти противоречивые высказывания отражают сложность проблемы натурализма и его развития в литературе.
Датируется начало натурализма как литературного направления серединой 60-х годов XIX в., когда появились романы братьев Гонкуров и Золя. Впоследствии Золя издал свою знаменитую работу "Экспериментальный роман" (1880), где изложил свою теорию натурализма. И не случайно поэтому, говоря о натурализме в Соединенных Штатах Америки, ссылаются на Норриса, который знал французский язык, читал Золя и был его поклонником, хотя сам себя предпочитал называть романтиком.
Тем не менее, у натурализма есть свои характерные черты, связанные с философией общества и личности. Как правило, говоря о натурализме, имеют в виду биологизм и связывают его с влиянием теорий Клода Бернара и Чарльза Дарвина и его последователя Эрнста Геккеля. При этом особо подчеркивается роль наследственности и среды. Становление и утверждение натурализма в литературе, бесспорно, связано с развитием науки в середине и конце XIX в. Достижения в области биологии, физики, химии, социологии позволили по-новому взглянуть на развитие человеческого общества и человеческой личности. Была сделана попытка объяснить поступки человека, формирование человеческой личности, выйдя за рамки представлений о свободе воли и свободе личности.
Философия детерминизма изменила акцент в рассмотрении судьбы личности, ее развития. Вместо факторов моральных и этических на первый план вышли иные моменты — биологические (наследственность), физиологические, социологические — в целом определяемые как воздействие среды; фатализм в известной степени потеснил представления о свободном развитии личности.
Новые научные знания, научные открытия, радикально перевернувшие традиционные представления о мире и человеке, осмыслялись достаточно механистично. Законы физиологии и биологии прямо переносились на развитие общества. Следствием этого были концепции социал-дарвинизма, естественного отбора, выживания сильнейшего, теория наследственности, которая якобы предопределяла развитие личности, - все эти моменты создавали достаточно сложную картину нового видения мира и личности в конце XIX в. К этому следует добавить и влияние новой социалистической школы в философии и социологии, которая в Соединенных Штатах Америки часто объединялась в сознании писателей и даже философов с позитивизмом, со спенсерианством больше, чем собственно с Карлом Марксом.
Таким образом, провозвестникаминатурализма были выдающиеся ученые и философы - Клод Бернар Чарльз Дарвин, Эрнст Геккель, Джон Стюарт Милль, Герберт Спенсер, наконц, в какой-то мере и Карл Маркс.
В американской литературе восприятие этих новых научных чна ний и теорий сказалось на творчестве тех писателей, которые вошли в литературу в конце XIX в. Для американских писателей няииыяа г Бенджамина Франклина, всегда был характерен интерес к новейшим достижениям в развитии науки и техники. Это относится и к старшим современникам натуралистов, стоявшим у истоков национальных традиций в поэзии и прозе — Марку Твену и Уолту Уитмену. Марк Твен даже слыл изобретателем — он на протяжении многих лет пытался содействовать созданию наборной машины, вложив в нее немало собственных средств, хотя, надо сказать, в конце концов разорился на этом. Уолт Уитмен поэтизировал новейшие для его времени технические достижения — вспомним, к примеру, "Локомотив зимой". Однако они не стремились перевести их на язык творческого метода, хотя новаторство Уолта Уитмена было проявлением и отражением новейших космогонических идей. Что касается прозы, то, в отличие от Марка Твена, Уильяма Дина Хоуэллса и Генри Джеймса, более молодые писатели в определении характеров своих героев гораздо охотнее выходили за рамки традиционных и важных для реализма отношений личности и общества, стремились увидеть причины, предопределявшие развитие их характеров, за пределами собственно личной воли героя или общества, как они традиционно определялись.
Одна из особенностей развития американской литературы конца XIX в. связана с тем, что в большинстве своем писатели, которые с готовностью отзывались на новые веяния и были склонны к восприятию натуралистической методологии, не были знакомы с работами К. Бернара, Ч. Дарвина, Дж. С. Милля, Э. Геккеля, К. Маркса или Г. Спенсера, а воспринимали их, как правило, из вторых рук.
Теоретики литературы США, говоря о натурализме, по большей части связывают его непосредственно с развитием реализма конца XIX — начала XX в., подчеркивая при этом, что американские писатели не выступали осознанно как экспериментаторы в области натуралистической прозы, а скорее отдавали дань натурализму, стремясь в своем творчестве учесть новейшие веяния науки, философии и социологии. Больше того, во многих работах американистов утвердилась традиция рассматривать творчество Гарленда, Крейна, Норриса и Драйзера в русле реализма, часто ссылаясь на натурализм даже как на синоним реализма.
Наиболее обстоятельно проблему натурализма в американской литературе рассмотрел В. Л. Парринггон в заметках к лекции, прочитанной в Калифорнийском университете в 1922 г. Концепция Паррингтона не утратила своего влияния и до сегодняшнего дня. Он видит в натурализме отражение научной мысли девятнадцатого столетия и прежде всего трудов Бернара, Дарвина, Маркса, Конта, Тэна, которые стремились найти научный подход к пониманию развития общества и человеческого организма и обратили внимание на важность законов причинности, а это, в свою очередь, породило две теории, которые Паррингтон считает плодотворными: теорию биологического детерминизма и учение об экономическом детерминизме.
В качестве характерных черт натурализма Паррингтон выделяет: первое — объективность; второе — откровенность, отрицание викторианской сдержанности — "нужно изучать мужчину и женщину целиком, все их самые сокровенные инстинкты и бесконечные побуждения. Три сильнейших инстинкта — страх, голод, половое влечение. Наиболее важным в жизни обыкновенного человека стал третий инстинкт, и поэтому натурализм ставит его во главу угла"3.
Третье — отказ от моральных оценок при подходе к материалу ("Натуралист — не судья, он не исходит из каких-либо этических норм").
Четвертое — философия детерминизма (упор на социологические проблемы, исследование наследственности и среды, более широкая механистическая философия, фатализм).
Пятое — склонность к пессимизму при отборе деталей (жизнь — западня, жизнь отвратительна).
Шестое — субъективность выбора героев: люди, развитые физически и слабо развитые умственно, обуреваемые животными инстинктами, как Мактиг у Норриса; люди с легко возбудимым невротическим темпераментом, действующие под влиянием настроений и сил, которые они не пытаются понять; образ сильной личности со сломленной волей (3; с. 395-397).
Паррингтон определяет натурализм как пессимистический реализм: "Его философия видит человека в механистическом мире и представляет его жертвой этого мира" (3; с. 397). По этой причине Паррингтон усматривает ряд искушений, связанных с тем, что люди представляются писателю либо жертвой внешних сил — среды, либо внутренних инстинктов и побуждений. Соответственно он выделяет три варианта развития этой концепции в литературной практике:
1. Размышляя о разрушительном влиянии среды, писатель может придти к мысли о необходимости изменить ее так, чтобы дать людям счастье (Фрэнк Норрис, Роберт Херрик, Джек Лондон);
3. Натуралист, увлекшись описанием животных инстинктов, может превратить человека в животное. В связи с этим Паррингтон цитирует Мередита, который говорит: "Натуралист видит свинью в природных условиях и принимает природу за свинью" (3; с. 398).
Папрингтон отмечает "элемент гиперболизации, который представляет собой реакцию на благодушный оптимизм романтизма, на слишком долгое игнорирование трущоб, грязи и сточных канав" (3;с. 398). С точки зрения натурализма, по мнению Паррингтона, трагедия заключается в распаде, в жалости или иронии, с котооыми мы относимся к человеку и к его судьбе.
Таким образом, определив общие черты натурализма, Парпингтон обращается к концепции натурализма в контексте традиционных черт американского характера, в которых он выделяет две наиболее показательные: пуританизм и оптимизм, веру в превосходство морального закона и убеждение в том, что мы живем в благодатном мире, который человек преобразует в соответствии со своими желаниями.
На смену философскому оптимизму Эмерсона: "мир хорош и человек добр: пусть же он следует своим инстинктам, и весь мир покорится ему" (3; с. 405-406), — приходят идеи детерминизма, которые в американских условиях вытекают из четырех причин:
1. Машинное производство (человек превращается в карлика).
2. "Огромный город превращает личность в стандартную ячейку. Механизированный транспорт и массовая продукция стирают индивидуальное различия".
3. Концентрация богатств порождает кастовость.
4. "Механистическая психология; бихевиоризм: раздражитель и реакция на него, протоки и железы" (3; с. 400).
Личность рассматривается как механизм, приводимый в действие инстинктами и привычками. Соответственно, эти черты Паррингтон видит в творчестве трех американских писателей: Стивена Крейна, Фрэнка Норриса и Гарольда Фредерика. Он утверждает, что "Алый знак доблести" написан под влиянием "Разгрома" Золя, но ведь в еще большей степени — "Войны и мира" Толстого.
Рассматривая творчество Норриса, он обращается к статье Норриса, где тот анализирует роман Золя "Плодовитость" и отмечает, что Норрис почти никогда не отказывается от моральных оценок. И вновь мы видим противоречие между представлением о натурализме как о литературном течении, которое отказывается от моральных оценок, и литературной практикой Норриса. Как наиболее близкое теории натурализма Паррингтон рассматривает незаконченное произведение Норриса "Вандовер и зверь", где в полной мере проявляются и детерминизм, и идеологизм, и отсутствие позиции морального наставника" (3; с. 405-406).
Паррингтон, таким образом, обстоятельно рассматривая особенности натурализма как течения, при анализе творчества писателей, которых он к этому течению относит, приходит к выводу, что практика не совпадает с теорией и писатели оказываются ближе к практике реализма, а иногда и романтизма.
Из анализа Паррингтона следует, что натурализм в Соединенных Штатах был во многом определен знакомством американских писателей с выдающимися достижениями науки и философии в конце XIX в., что и способствовало изменению в их творчестве концепции личности и общества, их взаимодействия в духе детерминизма.
Через тридцать лет после Паррингтона к проблеме натурализма возвращается в "Литературной истории Соединенных Штатов Америки" Роберт Спиллер. В главе "К вопросу о натурализме в прозе" он по существу солидаризируется с Паррингтоном.
Цитируя слова Золя: "романист должен быть только ученым, аналитиком, анатомом, а его произведения отличаться четкостью, основательностью, практической применимостью, которые свойственны научным трудам", Спиллер утверждает, что до выхода в свет "Сестры Керри" "никто из американских писателей не относился серьезно к подобным рекомендациям, продолжая создавать самобытные произведения чисто национального характера"4.
Объединяя в качестве носителей концепции натурализма Дарвина и Спенсера, Золя и Тургенева, Спиллер подчеркивает многогранность его проявлений. Американский натурализм в его понимании "выступал в разных обличиях — в нравственной смятенности Марка Твена и Хэролда Фредерика, в суровых формах реализма... Хэмлина Гарленда, в повестях Фрэнка Норриса и Джека Лондона, где жизнь бьет ключом, в смелых зарисовках Амброза Бирса и Стивена Крей-на. Однако до Драйзера в Америке не существовало писателя, о котором можно было бы сказать, что он натуралист, целиком и полностью преданный философии, тематике и методу Золя" (4; с. 101— 102).
На рубеже веков, по мнению Спиллера, разделяющего воззрения Паррингтона, наиболее близко к принципам натурализма подошли четыре писателя: Гарленд, Крейн, Норрис и Лондон, которые порвали с "улыбчивым" и в то же время узкопонимаемым реализмом Хоуэллса. Вместе с тем Спиллер приходит к выводу, что невозможно установить прямое влияние Дарвина, Спенсера, Геккеля и их американских популяризаторов на Гарленда, что их влияние было воспринято из вторых рук через французских и русских писателей. Как и Паррингтон, Спиллер считает, что Крейн многому научился у Золя. "Мэгги", с его точки зрения, обязана своим сюжетом "Западне"; "Алый знак доблести" напоминает, как уже отмечалось, "Разгром" Золя. Несмотря на отсутствие фактов, подтверждающих эти суждения, Спиллер считает, что Крейн познакомился с книгами этих писателей хотя и очень поверхностно, в беседах с друзьями-художниками. Он отмечает, что Крейн был большим знатоком психологии человека и что его понимание механизма воздействия среды и инстинкта на человека предвосхищает теории бихевиорис-Тов, социальных психологов и психоаналитиков последующих десятилетии, особенно выделяя исследование Крейном анатомии чувства страха в изображении Генри Флеминга в "Алом знаке доблести"
Косвенным образом выводы Спиллера о воздействии Золя на Фрэнка Норриса подтверждает высказывание самого Норриса в журнале "Уэйв": "Стивен Крейн написал рассказ в духе эпизодас Нана в романе "Западня"... Мне думается, что обаяние его стиля заключено главным образом в том, как он умеет строить фразу -точно искры озаряют внезапно всю картину жизни" (4- с 112). Норрис, правда, отмечает, с одной стороны, объективизм автора, а с другой - недостаточное знание житейских реалий: "Автор пишет как бы со стороны. Мистер Крейн, по-видимому, не знает своих героев". По мнению же Спиллера, "эстетический объективизм Крейна, его интерес, прежде всего к стилю, а не к жизни, вызывал у Норриса возражения" (4; с. 112). Рассматривая взаимоотношения самого Норриса с реализмом и натурализмом, Спиллер цитирует высказывание писателя: "Реализм доказал свою бесполезность. Он только скользит по поверхности вещей" (4; с. 113).
Напоминая, как Норрис за год до смерти заявил, что обязан своими убеждениями Золя и Киплингу, Спиллер отмечает его негативное отношение к книгам Хоуэллса, "чинным, как церковь, и добропорядочным, как священник" (4; с. 113). Норрис отвергал присущую реализму Хоуэллса удаленность от прозы жизни, его морализа-торскую ограниченность. По мнению Спиллера, здесь речь идет скорее о терминологии, и он цитирует слова Норриса: "Романтика... принадлежит к такому роду литературы,, который черпает знания многообразия действительности из самой жизни... Она способна изображать даже грязное и уродливое". Чтобы разыскать все это, по мнению Норриса, незачем совершать "утомительное путешествие за океан сквозь века и потоки лет" — вы найдете романтику "на другой стороне улицы в гостиной вашего соседа" (4; с. 113).
Очевидно, таким образом, что Норрис понимает романтику очень расширительно. Он идет даже дальше. В журнале "Уэйв" он сближает романтизм с натурализмом: "Натурализм, как его понимает Золя, это всего лишь разновидность романтизма... Все исполнено необычности, вымысла, даже гротеска и какого-то неясного ужаса, наполняющего окружающий мир глухим и зловещим звучанием" (4; с. 115). Развитие романтического начала в творчестве американских натуралистов, прежде всего Стивена Крейна и Фрэнка Норриса позволяет говорить об их романтическом натурализме. Этот термин широко используется современными российскими исследователями В. М. Толмачевым и В. А. Миловидовым. Элементы романтического натурализма присутствуют и в творчестве Джека Лондона, да и основоположник натурализма Эмиль Золя романтизм рассматривал весьма сочувственно.
Особенно близки к рецептам Золя, по мнению Спиллера, были незаконченный роман Ф. Норриса "Вандовер и зверь" и роман "Мактиг", в котором Норрис "безжалостно выявляет присущее жизни уродство и двойственную природу человека, показывает золото как символ ложного стремления", в основе которого лежит жажда материального благополучия. Спиллер считает этот роман "подлинным шедевром натурализма", подчеркивая в нем "великолепную в своей сдержанности сцену убийства" (4; с. 116).
Весьма любопытны суждения Спиллера о последнем романе Норриса "Спрут", в котором, по мнению критика, писателю удалось доказать, что романтика так же может выявить правду современной жизни, как и реализм. Он подчеркивает близость Норриса современным философским и научным концепциям, отмечает, что герой Норриса поэт Пресли "изменил Мильтону и Гомеру ради Милля, Мальтуса, Генри Джорджа и Шопенгауэра" (4; с. 119).
Причисляет Спиллер к натуралистам и Джека Лондона: "Многие бесплодные псевдонаучные тенденции в творчестве Фрэнка Норриса нашли горячего защитника в лице Джека Лондона" (4; с. 121). Натурализм Лондона он объясняет тем, что тот был убежденным эволюционистом-спенсерианцем и социалистом-марксистом. Влияние спенсерианства он видит в романе "Мартин Идеи", где "слились воедино биологизм, социализм и стремление преодолеть психологические табу" (4; с. 123).
В этом очерке развития натурализма в США Спиллер приходит к заключению, что стремление переоценить жизнь человека согласно требованиям науки "в свете проявления естественных законов вело к двум совершенно противоположным выводам. Научный метод содействовал более углубленному обращению реализма к анализу фактов и откровенному рассмотрению всех, особенно анормальных, отталкивающих сторон жизни и социальной несправедливости. С другой стороны, сопутствующая этому методу философия бесстрастной силы способствовала новым обобщениям и породила новые символы, выражающие коренные стремления человека и природы, создавая тем самым новые формы романтики. Ни импрессионистический реализм Гарленда и Крейна, ни романтика силы Норриса и Лондона не соответствовали полностью этому требованию" (4; с. 125).
"Вера в возможности натуралистического метода, который Гарленд и Норрис проповедовали с убежденностью фанатиков, не нашла тогда поддержки, во всяком случае, в Соединенных Штатах. Лишь однажды подобная же философия была орудием американских новеллистов, когда По, Готорн и Мелвилл писали о грехе, свободе воли и судьбе" (4; с. 126). Таким образом, Спиллер видит возможности для выявления в американской литературе натуралистической школы или хотя бы натуралистических тенденций, которые в целом оказались плодотворными
В 1964 г. проблему натурализма в американской литературе рассмотрел профессор Р. М. Самарин в статье "Проблема натурализма в литературе США и развитие американского романа на рубеже XIX-XX веков , которая отражала точку зрения отечественного литературоведения на сложную проблему литературной теории и истории. По мнению Р. М. Самарина, натуралистические течения в американской литературе в условиях убыстренного развития, "оставаясь явлением весьма противоречивым, содержали в себе также и реалистические тенденции, особенно в тех случаях, когда перед литературой возникали задачи изображения новых общественных явлений, требовавших для своего воплощения в художественных образах и новых средств. Конечно, определенные стороны натуралистической эстетики были использованы критическими реалистами и в литетуре других стран. Но в литературе США, как и в немецкой, эта роль писателей-натуралистов в формировании нового этапа критического реализма на рубеже XIX и XX столетий была особенно значительна"5.
Таким образом, Р. М. Самарин, выявляя многие особенности натурализма, рассматривает его в рамках развития реалистической литературы, связывая творчество Гарленда, Крейна, Норриса, прежде всего с социальными движениями эпохи. Сделав интересные наблюдения относительно поэтики писателей, которых обычно связывают с развитием натурализма, Р. М. Самарин отмечает "веритистские поиски Гарленда, мечту Норриса о социальном эпосе XX века и жадное стремление к бесстрашно правдивому и безукоризненно точному слову, свойственное Крейну" (5; с. 346).
Точка зрения Р. М. Самарина отражала позицию отечественного литературоведения на проблему натурализма, рассматривавшуюся не только в научном, но и в этическом плане. Вышедшая в 1988 г. под общей редакцией профессора Эмори Эллиотта "Колумбийская литературная история Соединенных Штатов" содержит интересную главу "Натурализм и языки детерминизма". Ее автор, Ли Кларк Митчелл, профессор Принстонского университета, отмечает: "немногие американские писатели сами объявляли себя литературными натуралистами, что иногда создает проблему классификации отдельных произведений"6. По сути дела здесь поставлен вопрос о принципах определения эстетической направленности творчества писателя в отсутствие явственно заявленной самоидентификации. Исходя из этой посылки, он в основу своего исследования натурализма кладет представление американских писателей на рубеже XIX и XX веков о роли детерминизма, связывая его с приходом в американскую литературу нового понимания взаимозависимости общества и личности, предопределенности их развития.
Сопоставляя реализм и натурализм, Митчелл видит ограниченность натурализма в предопределенности поступков, судеб созданных натуралистами характеров. По его мнению, реалистический текст отличается не самими действиями и поступками, а их ограничителями, созданные же натуралистами характеры действуют, исходя из похожих мотивов и желаний, но отличаются от соответствующих реалистических героев неспособностью сопротивляться тем самого разного рода обстоятельствам, условиям, с которыми они сталкиваются, которые давят на них.
В заключение автор главы отмечает краткосрочность существования натуралистического движения в США. По его мнению, "американские литературные натуралисты связаны вместе историческим контекстом и философским детерминизмом — философией, которая по своему облику не предлагает множества возможностей и вариантов, доступных данной форме". Неповторимое соединение различных "влияний на писателей, которых сейчас считают натуралистами, исчезло с первой мировой войной. По контрасту реализм, по общему признанию, преодолел специфическую историческую эру, поскольку, кажется, он зиждется на наборе миметических условностей, которые сопутствуют жизни романа. Определение натурализма, однако, зависело от специфических исторических влияний, которые в течение короткого периода вдохновляли необычный философский взгляд. То, что движение было таким краткосрочным, просто свидетельствует об уникальности условий, которых оно требовало. Не многие литературные поколения передавали драму, смысл которой состоял в утрате автономии личности" (6; р. 545).
к философии детерминизма, что немногие американские писатели сами считали себя натуралистами, что натурализм в литературе США был близок к реализму и в то же время был восприимчив и к воздействию романтизма, как это демонстрируют высказывания Фрэнка Норриса.
Неправильно однако было бы сводить проблему натурализма к какой-то группе американских писателей, скажем, к Гарленду, Крейну, Норрису, Драйзеру, Лондону, Элтону Синклеру. Значение натурализма было шире, и роль его была иной, чем других литературных течений. По существу натурализм был явлением, ознаменовавшим переходный период литературы Соединенных Штатов, отразивший ломку в представлениях о человеческой жизни и человеке, о биологической природе человека, о взаимодействии человека и общества, которые позволили перейти к новому, более разнообразному и глубокому видению жизни, хотя подчас через абсолютизацию отдельных открытий науки - биологии, медицины, философии, социологии.
Отвергая пуританское морализаторство, сторонники натурализма считали, что все в мире относительно и определяется механистическими силами, биологической природой человека, развитием техники, науки, которые в свою очередь предопределяют сдвиги в жизни общества. При всех минусах механистического детерминизма, все это дало гигантский толчок освоению новых жизненных пластов, ускорению развития литературы в ее многообразии
Натуралисты сняли табу со многих тем, которые не рассматривались в американской литературе предшествующих периодов. Это приводило к громким скандалам, связанным прежде всего с противодействием со стороны теологических ортодоксов пуританизма Откровенность и открытость в изображении человеческих отношений вызвали неприятие даже со стороны одного из главных теоретиков американского реализма конца века Уильяма Дина Хоуэллса, который осудил за это французских и русских писателей, прежде всего романы "Госпожа Бовари" и "Анна Каренина". Американские церковники не без успеха пытались запретить роман Драйзера "Гений", в защиту которого выступили американские и английские писатели разных литературных течений и вкусов.
Некоторые исследователи считают подобные скандалы важной частью парадигмы натуралистической поэтики7.
Речь здесь шла прежде всего о прозе, но натурализм проявил себя в разной степени и на разных этапах и в драме, и в поэзии. Он стал частью и реализма, и модернизма, и авангардизма, но так и не стал самостоятельным литературным течением в США, оставив в наследство идеи социального, экономического и биологического детерминизма, которые принимались и отвергались различными американскими писателями на разных этапах развития литературы XX в.
Говоря о натурализме собственно в американской литературе, нужно отметить, что специального манифеста натурализма никто там не написал. Обычно, правда, таким манифестом считают книгу Хэмлина Гарленда "Крушение кумиров" (1894 г.), в которой Гар-ленд выдвигает теорию "веритизма", определяемого как правдивое воспроизведение индивидуального впечатления, выверенного посредством соотнесения с фактом.
Гарленд видит задачу литературы в Соединенных Штатах в том, чтобы ослабить давление традиционности на молодого автора. На взгляды и позицию Гарленда существенное влияние оказала школа "местного колорита". Он утверждает, что провинциальность не мешает созданию национальной литературы, и пишет об этом в первой же главе книги, которая так и называется — "Провинциальность". В областнической литературе Гарленд видел большую связь с реальными проблемами. Он полагал, что, передавая особенности жизни различных регионов, можно в отличие от традиционной литературы, которую он, как и многие другие, связывал прежде всего с Новой Англией, точнее воспроизвести реальную действительность Америки. Гарленд защищает правдивость литературы, точностьдеталей.
Другое важное положение, выдвигаемое Гарлендом, связано с обращением к изображению современной жизни. "... верист должен прежде всего - пишет Гарленд, - искать темы в настоящем Прошлое мертво, а будущее позаботится о себе само" 8 развития.
На формирование литературной концепции Гарленда оказало серьезное влияние знакомство с французской живописью, с французским импрессионизмом (девятая глава книги так и называется — "Импрессионизм"). В известном смысле веритизм Гарленда — это своего рода литературный импрессионизм, который заботится прежде всего о точной передаче впечатлений от жизни. В веритизме многое близко понятию реализма, да и сам Гарленд не делал строгих разграничений между веритизмом и реализмом. Буквально "веритизм" означает истинность, правдивость. И все-таки веритизм Гарленда ближе к натурализму, с которым его роднит стремление к пунктуальности, точности и приземленности. Интересно, что Гарленд на первый план выдвигает рассказ и повесть, недооценивая эпические жанры. Он призывает писать об обыденном, обычном, среднем, считая, что в литературе необходимо изображать "средние типы характеров, бесконечно меняющиеся, но всегда характерные". Действительно, в этом манифесте Гарленд сопоставляет веритизм с реализмом: "реалист или верист — прежде всего оптимист, мечтатель" (8; с. 181), утверждает Гарленд. Для Гарленда реализм, веритизм и американизм — родственные понятия. Даже близкого по творческой манере и позициям веритизму Крейна Гарленд упрекнул за то, что в повести "Мэгги. Девушка с улицы" тот не смог обрисовать семьи, "живущие на соседней улице в героической чистоте и безнадежных лишениях"9.
Выдвинув полемически концепцию отказа от традиций, Гарленд призывал к изображению "средних характеров", хотя сам остался близок к Хоуэллсу и не утратил своей связи в этом смысле с новоанглийской традицией.
Более ощутимо принятие натурализма в творчестве Крейна и Норриса. Первая повесть Крейна "Мэгги. Девушка с улицы" была опубликована в 1893 г. Крейн не был знаком с французским натурализмом, но его друзьями были художники из нью-йоркского Ист-Сайда. Видимо, через них Стивен Крейн получил известное представление о Золя и его школе. В этой повести речь идет об ужасных условиях жизни улицы большого города, потрясающе обрисованы картины нищеты, которые вынудили Мэгги пойти на панель, а потом привели ее к самоубийству. Большинство критиков сегодня считает эту повесть произведением реализма, но вместе с тем нельзя не видеть в трактовке образа Мэгги и ее родителей нового для Америки понимания среды и наследственности. Над героиней повести и ее родителями фаталистически тяготеет рок алкоголизма, одно из важнейших проявлений, а вместе с тем и стимуляторов рока наследственности. Пройти мимо этой натуралистической стороны повести Крейна было бы неправильно. Да и сам Крейн на этом настаивал.
Книга вначале была издана анонимно, и на экземпляре, подаренном Гарленду, Крейн написал: "Эта книга приведет вас в ужас" но, пожалуйста, прочтите ее до конца, каких бы усилий Вам это ни стоило. Ибо в ней делается попытка показать, какая всемогущая вещь в этом мире среда и как она часто формирует жизни вопреки всему"10
Следующая повесть Крейна — "Алый знак доблести", — опубликованная в 1895 г., справедливо считается одним из лучших произведений о войне. Когда Крейн писал эту повесть, он еще сам не был знаком с боевыми действиями. Впоследствии в качестве корреспондента он видел войну, но изобразил ее раньше, видимо, под сильным влиянием Толстого. Вместе с тем особое внимание в повести привлекает описание переживаний Генри Флеминга, героя, который испытывает чувство страха. Детальное описание чувства страха снова роднит Крейна с эстетикой натурализма, который призывал к углублению в изучение физиологии и патопсихологии человека.
имеются ощутимые натуралистические тенденции. Это относится прежде всего к роману "Мактиг" и к незавершенному "Вандоверу и зверю". Само название отражает стремление автора увидеть в мотивировке поступков героев не только социальное, но и биологическое начало, и он на это делает упор и в "Мактиге", и в "Вандовере и звере". В данном случае, не вдаваясь в детальный анализ, необходимо отметить, как серьезно Норрис в своем понимании характера человека учитывал его биологическую природу, учитывал наследственность.
Норрис создал замечательные романы "Спрут" и "Омут", которые вместе с так и ненаписанным романом "Волк" должны были составить трилогию о пшенице. Что касается "Спрута" и «Омута", там, конечно, создано очень широкое — и скорее эпическое — полотно, чем натуралистическое произведение, и вместе с тем один из героев романа, поэт Пресли, подчеркивает свою связь с Новой, натуральной школой, о чем уже выше говорилось. Пшеница становится символом, олицетворением вечной жизненной силы, круговорота явлений в природе и чуть ли не мистического ошушения единства всего бесконечного бытия. В данном случае на первый план выступает тот самый детерминизм, который отличает Норриса от предшествующих представителей американской литературы; кажется, что судьба героев предопределена самим развитием этой идеи пшеницы. При всем этом Норрис считал, что главное для него - романтика, и выступал против того понимания реализма, который воплощал Хоуэллс. "Реализм, - утверждал Норрис, - термин, которым пользуются для выражения упрека, не должен быть и в очень отдаленном смысле или степени ни словом обидным, ни, с другой стороны, респектабельным..." Сопоставляя проблему правды и достоверности (truth — правда, accuracy — достоверность), он подчеркивает, что это не однозначные понятия. С его точки зрения, главное — то, что скрывается за фактом. "Главное — правда"11. И вместе с тем Норрис был сторонником романтики и романтизма. В этом своеобразие переходного, переломного периода, когда писатели стремились опереться на новые достижения науки, философии и видели по-новому обстоятельства, которые определяют правду жизни.
главной для Драйзера, но в некоторых случаях очень важна для Лондона. Так или иначе, но тот и другой в своем восприятии современного человека, современного мира опирались на спенсерианство. Любовь к жизни в понимании Лондона связана с борьбой за выживание, в которой реализуется его стремление отразить биологическое начало человека. В еще большей степени спенсерианство и спенсерианскии детерминизм проявляются в романе "Мартин Идеи". При этом важно подчеркнуть, что это спенсерианское влияние и влияние социал-дарвинизма не разрушают эстетическую природу реалистического в целом творчества Лондона, проникнутого также героической романтикой. Тем не менее, они сказываются в нем в достаточно сильной степени.
Что касается Драйзера, то во всех своих первых романах, особенно в "Трилогии желания" он опирается и любит ссылаться на химические и биологические механизмы, а в романе "Финансист" его герой Каупервуд наблюдает в аквариуме борьбу омара и каракатицы: омар заглатывает каракатицу. Эта картина, в которой писатель видит борьбу за выживание и закон естественного отбора в действии, выживание сильнейшего и наиболее приспособленного, подсказывает читателю, как следует понимать отношения в человеческом обществе. Конечно, это не единственное и не главное, может быть, в творчестве Драйзера, но оно важно для понимания его концепции жизни и человека.
У Лондона к влияниям, идущим от натуралистической традиции, можно отнести и определенное социологизирование, которое было связано с его интересом к Марксу, и здесь стремление передать в литературе марксистскую концепцию жизни отражало также близкое к натурализму желание опереться на новейшие и самые точные научные концепции, каковой идея социализма представлялась Джеку Лондону.
С этой точки зрения, еще более очевидна связь натурализма и интереса к социализму у Эптона Синклера, который создал особый тип социологического романа - рупора идей, где герои превращались в воплощение определенных концепций развития общества.
Это видно и в романе "Джунгли", и в более позднем романе "Король Уголь". Американский критик Рэндольф Борн довольно точно отметил эту слабость Эптона Синклера, заданность в развитии его героев, связанную с влиянием социалистических идей. Вообще,социологический роман, написанный по заказу, идет от натурализма и развивает традицию Золя, который также много писал о социальных проблемах, о социальном зле.
на физиологическую сторону в описаниях развития характеров; наконец, связаны они и с воздействием идей Спенсера, Геккеля, с новейшими течениями в биологии и социологии. Но это еще не определяет характер творчества тех или иных писателей. Натурализм становится одной из сторон, которые сопутствуют новому этапу развития реализма.
Влияние натурализма в Америке было достаточно сильным, и вместе с тем ограниченным. Натурализм появился здесь в конце века, на переломе литературных эпох, в период бурного развития научной и философской мысли. В литературе США того времени происходят изменения эстетических критериев: с одной стороны, Генри Джеймс, устремленный в Европу, углубленно развивает реалистическую традицию, соединяющую американские и европейские тенденции в единый, очень сложный конгломерат новаторской по сути поэтики. Твен в этот период развивает важнейшую национальную традицию, соединяющую устную стихию творчества с традиционной американской письменной культурой Новой Англии и по существу открывающую новый этап в развитии американской литературы.
Реализм Твена коснулся творчества буквально подавляющего большинства американских писателей, создав новую, американскую образную систему, опирающуюся на национальную традицию. А вот Норрис, Крейн, Гарленд, Драйзер, Лондон выступили уже как ее обновители. Путь натуралистов шел по линии включения в американскую традицию новых, идущих прежде всего из Европы достижений науки, социологии, философии. Натурализм сыграл очень важную роль не только в творчестве этих писателей, но и способствовал дальнейшему развитию и обновлению американской литературы, ее отходу от морализаторской традиции, восходящей к пуританским основам американской словесности.
Завершая рассмотрение натурализма как важной части американской литературы, необходимо подчеркнуть еше несколько обстоятельств. Первое: часто термин натурализм употребляется с известным оттенком неодобрения, как более низкая категория по сравнению с реализмом (при этом в американской крититике они зачастую выступают как взаимозаменяемые, тождественные, а упреки, адресуемые натурализму, распространяются в подобных случаях и на реализм). Подобные попытки этической оценки натурализма мне представляются несостоятельными. Натурализм был интересным, важным и имеющим право на существование течением, методом, который ничуть не хуже и не лучше, чем реализм, модернизм, романтизм или авангардизм. В данном случае речь идет о стремлении посмотреть на природу человека через призму новейших достижений науки. Когда мы говорим о таких постулатах натурализма, как влияние среды, наследственность, физиология человека, социология, то мы, конечно же, имеем в виду не только негативные стороны, но и выдающуюся роль натурализма в освоении художественным творчеством всего того, что принесла нового наука в конце XIX в.
Новое представление о мире, о человеке воспринималось писателями достаточно сложно, и в условиях Соединенных Штатов большим завоеванием и Норриса, и Гарленда, и Крейна, и Драйзера, и Лондона было их умение перенести эти концепции в убедительные художественные структуры. С этой точки зрения, натурализм не может оцениваться негативно. Натурализм — это порождение определенной эпохи, выявившее, однако, до той поры скрытые возможности дальнейшего развития литературы и за пределами ее хронологических рамок.
исследованиях, прежде всего в труде В. Л. Паррингтона, этот период — примерно с начала 90-х годов XIX в. до конца десятых годов XX в. — был периодом бурного развития литературы США, переломным периодом, и натурализм здесь был одним из элементов перехода американской литературы в новое эстетическое пространство. Происходило преодоление известного провинциализма, хотя тот же Гарленд настаивал на том, что провинциальные авторы, школа "местного колорита" очень важны в литературе. Но не только в провинциализме дело.
Гораздо существеннее то, что возникло новое понимание личности человека, не лишенного своей биологической природы, не лишенного наследственности и связей со средой. Это помогало раскрепощению американской литературы, ее освобождению от морализаторских шор. Интерес к новейшим научным и философским концепциям подготовил почву для знакомства с психоанализом Фрейда и социологией Маркса, которые оказали серьезное воздействие на концепцию личности в творчестве американских писателей XX в., особенно первого пятидесятилетия
Натурализм как течение был скоротечен, Крейн и Норрис рано ушли из жизни, не успев полностью реализовать свой творческий дар, но и их лучшие произведения были созданы в русле реалистической эстетики; Гарленд, однако, считал повесть Крейна "Мэгги. Девушка с улицы" самым значительным художественным достижением натурализма в США. Гораздо значительнее было воздействие натуралистической поэтики на развитие самых различных направлений и тенденций, прежде всего реализма, но также и экспрессионизма в драме, модернизма в поэзии. Натуралистическая поэтика в период трансформации американской литературы на рубеже XIX и XX веков стала катализатором ее развития, отметая условности и табу пуританского морализаторства открывая простор ее мощному взлету в первой половине XX в. По крайней мере натурализм помог расширить горизонты понимания личности, общества, их природы и их взаимодействия.
ПРИМЕЧАНИЯ*
• При повторных отсылках к цитируемому изданию указание на номер стра-ницы и соответствующего тома дается в тексте в скобках вслед за цитатой.
"Высшая школа", 2000, с. 5.
2 Миловидов В. А. Поэтика натурализма. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Екатеринбург, 1996, с. 4 (см. также В. А. Миловидов "Натурализм: метод, поэтика, стиль". Тверь, 1993, с. 7-9).
3 Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли. М., Изд-во иностранной литературы, 1963, т. 3, с. 395—396.
4 Литературная история Соединенных Штатов Америки. М., Прогресс, 1979, т. 3, с. 101.
5 Проблемы истории литературы США. М., Наука, 1964, с. 295.
8 Гарленд X. Крушение кумиров // Писатели США о литературе. М., Прогресс, 1982, т. 1, с. 190.
9 Crane, Stephen. Correspondence of... 2 vols. Ed. by S. Wertheim and P. Sor-rentino. N. Y., 1988, v. 1, p. 38.
10 Писатели США о литературе..., с. 175.