«Приключения Тома Сойера»
Написав о лоцманах, Твен смог вернуться к «Приключениям Тома Сойера».
Вскоре повесть была завершена и вышла в свет. В «Приключениях Тома Сойера» Твен показывает себя мастером приключенческой литературы. Книга полна юмора, вызывает то улыбку, то громкий хохот. Вместе с тем автор повести предстает перед читателем как изумительный знаток человеческой психологии, бытописатель и тонкий лирик — поэт природы и людей.
Мучивший Твена вопрос: для кого, собственно говоря, предназначаются «Приключения Тома Сойера» — для, детей или взрослых? — нашел неожиданное разрешение. Это книга для детей, пользующаяся горячей симпатией и взрослых читателей. Каждому известны факты, когда книги для взрослых становятся любимыми книгами детей (вспомним хотя бы классические романы Свифта о Гулливере и Дефо о Робинзоне Крузо). Твен создал произведение иного характера. «Приключения Тома Сойера» — одна из не столь уж многих в мировой литературе высокохудожественных детских книг, которые близки сердцу читателя любого возраста.
Повесть привлекает юные души занимательнейшим рассказом об удивительных происшествиях в жизни обитателей Санкт-Петербурга. Твен вложил в книгу присущие ему живость выдумки, умение строить динамический сюжет. Он заставляет читателя с волнением ждать дальнейшего развития событий.
А сколько в повести неподдельного веселья, радующего всех, кто не лишен чувства юмора!
Тетя Полли хочет наказать Тома за очередную шалость.
«Розга взметнулась в воздухе — опасность была неминуема.
— Ай! Тетя! Что это у вас за спиной!
— и был таков!»
В церковь во время проповеди забежал пудель. А у Тома был жук. Пудель «начал клевать носом; мало-помалу голова его поникла на грудь, и нижняя челюсть коснулась врага, который и вцепился в нее. Пудель отчаянно взвизгнул, мотнул головой, жук отлетел в сторону на два шага и опять упал на спину. Те, что сидели поблизости, тряслись от беззвучного смеха, многие лица скрылись за веерами и носовыми платками; а Том был безмерно счастлив».
Потом пудель «позабыл о жуке и преспокойно уселся на него! Раздался безумный визг, пудель помчался по проходу и, не переставая визжать, заметался по церкви; перед самым алтарем перебежал к противоположному проходу, стрелой пронесся к дверям, от дверей — назад; он вопил на всю церковь, и чем больше метался, тем сильнее росла его боль; наконец собака превратилась в какую-то обросшую шерстью комету, кружившуюся со скоростью и блеском светового луча… К этому времени все в церкви сидели с пунцовыми лицами, задыхаясь от подавленного смеха. Даже проповедь немного застопорилась».
Твен не только развлекает читателя. В повести не так много каламбуров, комических мистификаций, пародий, как в некоторых его ранних произведениях. Но и теперь смех помогает писателю реалистически показывать разные стороны американской жизни.
Совершенно очевиден реалистический характер тех эпизодов повести, в которых господствует откровенная сатира. Твен смягчил, по собственному его признанию, некоторые, особенно резкие сатирические места в повести, когда окончательно решил, что она предназначена для детей: «Я свел драку мальчишек к одному абзацу; от всей речи в воскресной школе оставил лишь две первые фразы, чтобы не было и намека на сатиру, раз книга предназначается для детей; я смягчил все слишком резкие выражения, дабы ничто не оскорбляло слух».
— отец очаровательной девочки Бекки, и саморазоблачительным выступлением в подобной же школе заведомого негодяя Дилуорти из романа «Позолоченный век».
И все же в «Приключениях Тома Сойера» есть немало сатиры.
Твен насмешливо рисует церковников, обличает фальшь воскресной школы. В Санкт-Петербурге, показывает он, есть немало ханжей. Вдова Дуглас все время «молится — чтоб ей пусто было!» и вызывает у Гека раздражение. В церкви нет подлинного благочестия, певчие вечно хихикают, и никто не в состоянии слушать скучную проповедь. Мальчики обменивают билетики, полученные за зазубривание стихов из библии, на рыболовные крючки. В результате Тома, который не может назвать ни одного из двенадцати апостолов, но сумел выменять нужное количество билетиков, награждают библией за примерные познания по части евангелия.
Писатель высмеивает также слащаво-сентиментальные стихи и рассказы с их надоедливой моралью, которые торжественно читают ученики на школьных вечерах. Том Сойер сравнивает школу с тюрьмой. Мы узнаем, что учитель получает злорадное удовольствие, наказывая детей за малейшие проступки.
Да, в повести есть страницы, где Твен выступает как сатирик. Но не они определяют общую тональность «Приключений Тома Сойера».
«Приключений Тома Сойера», этот тихий поселок вызывает у него теплую улыбку. Пусть тетя Полли требует от Тома того, что несвойственно его живой натуре, пусть она смешна со своей страстью к патентованным лекарствам и поучениям, но душа у нее простая и ясная. При всей узости своих интересов жители томсойеровского городка не такие уж плохие люди. Когда мальчики скрылись на острове и возникло опасение, что они погибли, никто во всем городке не веселился. Весь город поднялся на ноги, когда пропали Том и Бекки.
С мягким юмором в повести воспроизведено немало деталей повседневной жизни обитателей маленького городка: описаны нравы прихожан, беседы кумушек; в книге можно найти целый каталог суеверий, характерных для жителей миссурийских городов и деревушек.
Том Сойер — живой образ мальчугана. Мы ясно видим Тома и радуемся каждой встрече с ним. Он понятен нам и тогда, когда проказничает, и тогда, когда, обливаясь слезами, глядит на молящуюся за него тетю Полли. В его сердце живут радость и обида, горечь и веселье, недовольство школой, запретами, нравоучениями и вместе с тем озорство здорового ребенка, наделенного буйной фантазией. Психологически верно передает Твен чувство жалости к себе, которое охотно культивирует Том. Есть нечто типическое в его необузданной энергии.
Том Сойер еще мальчик. Но иные эпизоды, в которых он играет центральную роль, бросают яркий свет на переживания как детей, так и взрослых.
«у ворот мелькнуло еще одно платье, и у Тома екнуло сердце. Миг — и он уже был во дворе, неистовствуя, как индеец: он кричал, хохотал, гонялся за мальчишками, прыгал через забор с опасностью для жизни, кувыркался, ходил на голове — словом, совершал всевозможные геройские подвиги, все время при этом поглядывая в сторону Бекки, — смотрит ли она? Но она, казалось, не обращала на все это никакого внимания и ни разу не посмотрела в его сторону. Неужели она не замечает его? Он стал совершать свои подвиги поближе к ней. Он носился вокруг нее с боевыми криками, сорвал с кого-то кепку и забросил ее на крышу, врезался в толпу мальчишек, расшвырял их в разные стороны, растянулся на земле перед самым носом у Бекки и чуть не сбил ее с ног. Она отвернулась, вздернула нос и сказала:
— Пф! Некоторые воображают, что они интереснее всех… и всегда петушатся…
Щеки у Тома вспыхнули. Он поднялся с земли и, понурый, раздавленный, медленно побрел прочь».
Смешное и трогательное в образе этого мальчика переплетается, и комическое дает себя чувствовать, пожалуй, чаще всего. Юмор не является, конечно, помехой для Твена-реалиста. Напротив, он помогает ему глубоко проникнуть в сердце ребенка, увидеть и показать то здоровое, свежее, прекрасное, что есть в его герое.
Твен хорошо осознавал роль юмора в раскрытии истинного облика действительности. Он писал:
«Только тот юмор будет жить, который возник на основе жизненной правды. Можно смешить читателя, но это пустое занятие, если в корне произведения не лежит любовь к людям.
Многим невдомек, что это требует от юмориста такой же способности видеть, анализировать, понимать, какая необходима авторам серьезных книг».
Реалистические тенденции, которые ощущались в творчестве писателя еще со времени «Знаменитой скачущей лягушки из Калавераса», получили теперь такое углубленное развитие, что, по сути дела, перед нами новый Твен.
Реалистическая ценность книги несомненна и значительна. И все же этим не исчерпываются особенности сложной и многозначной повести Марка Твена. Перечитывая «Приключения Тома Сойера» не в том очень юном возрасте, когда обычно происходит наше первое знакомство с книгой, а позднее, мы начинаем понимать, что в этой повести (даже явственнее, нежели в «Старых временах на Миссисипи») ощущается налет романтизма.
В конце жизни, возвращаясь мыслью к «исчезнувшему миру» детства и юности, Твен писал, что он похож на Адама, «который вновь посетил свой наполовину забытый рай и не может понять, как это пустынный мир по ту сторону райских врат мог когда-либо казаться ему свежим и красивым».
«Приключениях Тома Сойера» детство действительно изображено раем, и ему приданы с особенной настойчивостью «райские» черты как раз потому, что Твен уже чувствовал, сколько мрачного, «пустынного» есть в мире взрослых, «по ту сторону райских врат».
Одна из первых глав повести начинается так: «Солнце встало над безмятежной землей и своим ярким сиянием благословляло мирный городок». По большей части книга и воспринимается, как полное лиризма повествование о благословенном городке.
«Приключения Тома Сойера», — говорил сам Твен, — это гимн, это как бы церковное песнопение, написанное так, чтобы придать ему светский вид. В повести изображена прекрасная девственная природа. И когда школа, церковь, надоедливое морализирование делают жизнь детей в Санкт-Петербурге уж слишком скучной, они удирают на «необитаемый» остров, находящийся возле самого города.
Любопытно, что кое-где в повести Твен сопоставляет, пусть в полуюмористической форме, светлый мир патриархального детства, детства на лоне природы, с миром цивилизации. Плот, на котором мальчики приплыли на остров Джексона, унесло течением, и Твен пишет, что «мальчикам это даже доставило радость: теперь было похоже на то, что мост между ними и цивилизованным миром сожжен».
Писатель и прямо осуждает цивилизацию, основанную на деньгах, богатстве. Том и Гек, сопутствующий герою книги во всех его приключениях, вначале радуются найденному ими кладу, но затем Гек говорит: «Оказывается, Том, быть богатым вовсе не такое веселое дело. Богатство — тоска и забота, тоска и забота…»
«гнусные и душные дома», во имя жизни в лесу и на реке.
Показательно, что слова эти вложены именно в уста бездомного Гека, с которым детям, посещающим школу, запрещено даже разговаривать. Образ Гека в этой повести воплощает романтический идеал вольной жизни, который дорог мальчикам, замученным строгими нормами поведения и религиозным ханжеством старших. Гек в изображении Твена свободен и счастлив, ибо имеет возможность ходить в лохмотьях. Он обладает всем необходимым для счастья, поскольку ему не надо «ни мыться, ни надевать чистое платье». Это поистине романтический бродяга.
«Приключения Тома Сойера» — апофеоз мальчишеской вольницы, рассказ о прекрасном в жизни каждого человека, о наивности детства, полной нестареющего очарования.
В это светлое повествование включены картины насильственной смерти, злодеяний. Вот сцена на кладбище. Появляются люди с лопатами и выкапывают гроб. Потом коварный индеец Джо убивает врача. В конце повести рассказывается о гибели самого Джо. Пусть кое-что в этих ужасах идет от реальной жизни, от действительного прошлого колонизируемых районов Америки с их беззаконием и кровавой борьбой за существование. В гораздо большей мере эти описания, нагроможденные во второй части повести, навеяны «захватывающей» детской литературой. Дурные люди, изображенные в «Приключениях Тома Сойера», нарисованы так черно, что их сразу отличишь от всех прочих. Благополучный конец книги — дети находят клад — воспринимается как прямое развитие условностей сложного сюжета и снимает все то холодящее душу ребенка, о чем рассказывалось раньше.
— рабовладельческий городок. Твен сообщает нам, например, что добрый старик валлиец любезно послал своих трех рабов сторожить дом вдовы Дуглас. Но о том страшном, что представляет собой невольничество, в повести почти ничего не говорится. Лишь в уста Гека — бедняка, отщепенца Гека вложено замечание, которое проливает некоторый свет на судьбы чернокожих. Проговорившись Тому, что он ест вместе с негром, Гек добавляет: «Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай. Мало ли чего не сделаешь с голоду!»
«Приключениях Тома Сойера» реализм и романтизм представлены в сложном сплаве, что во многом и определяет художественное своеобразие книги.
Веку позолоты и гнили противопоставлен в повести чудесный, поэтический мир веселья, счастья и красоты, находящий воплощение, в частности, в острове Джексона, на котором Том и его приятели провели много радостных часов.
В конце века Твен писал, что он хотел бы скрыться на острове Джексона от «житейской суеты». «Я полагаю, — добавил он, — что у всех нас есть где-то остров Джексона, и мы мечтаем о нем, когда приходит усталость».
Заразительный смех и изобретательность Твена, богатство его реализма и одновременно ощущаемая в повести романтическая прелесть — все это делает «Приключения Тома Сойера» любимым произведением детей и взрослых на всех континентах земли, одной из тех книг, которые нельзя читать без радостной улыбки.