ЛИТЕРАТУРА XVII ВЕКА
Эпоха обживания Северной Америки выходцами из Старого Света наступает в следующем веке. В 1607 году на территории нынешних США, в Виргинии, было основано первое английское поселение Джеймстаун.
Дабы ускорить темпы колонизации Виргинии, ведавшая ею Лондонская кампания в 1618 году посулила пятьдесят акров виргинской земли каждому, кто пожелает туда перебраться. Для нищего и бесправного, притесняемого властями простонародья в Европе земля означала благосостояние и общественное положение. Заселение Америки осуществлялось во многом благодаря системе земельных наделов.
Особенно интенсивно развивалась жизнь на Юге, который в XVII веке включал Виргинию, Мэриленд и обе Каролины — Северную и Южную. Изобильная природа Юга щедро вознаграждала труд колонистов, закладывавших табачные плантации и фруктовые сады, разводивших домашний скот и породистых лошадей. Главным источником доходов был табак, который экспортировался в Европу, велась оживленная внутренняя торговля сельскохозяйственной продукцией, лошадьми, позднее — работорговля, процветали ремесла. К середине XVII столетия жизнь Юга уже начала приобретать те очертания, в которых просуществовала вплоть до Гражданской войны 1861—1865 годов. Расположенные в отдалении от плантаций и от хижин рабов просторные каменные или деревянные особняки утопали в цветах и были окружены тенистыми садами. Социальная жизнь южных колонистов была достаточно активной. Разделенные между собой иногда значительными пространствами плантаций, люди встречались в церкви, наносили друг другу визиты, давали балы, мужчины устраивали скачки. Американский Юг изначально отличался веротерпимостью: в XVII столетии здесь преобладала англиканская церковь, Мэриленд, однако, являлся католическим центром, и католиков было много во всех южных колониях.
частные, приходские. В 1693 году был основан Колледж Уильяма и Мэри, в котором впоследствии учился Т. Джефферсон. Учителей часто нанимали как квалифицированных работников, а иногда и выписывали из Европы. Богатые плантаторы охотно посылали сыновей в английские университеты. Соприкосновение молодых людей с культурой Старого Света не оставалось бесследным: постепенно закладывались южные традиции, формировался тип утонченного галантного джентльмена-аристократа.
Однако среди эмигрантов были и те, кто руководствовался вовсе не материальными, но духовными потребностями, стремлением отстоять свою веру от церковных и светских властей, оградить ее от влияния развращенного общества и построить на новой земле новую жизнь — по Божьим законам и на Божьих основаниях. Так возникли пуританские поселения в Плимуте (1620) и в Массачусетском заливе (1630), католическая община в Мэриленде (1634) и протестантская — на Род-Айленде (1636), квакерская колония в Пенсильвании (1681). Совершенно особая судьба выпала английским эмигрантам-пуританам: им было предначертано сыграть огромную, хотя и не во всем однозначную роль в духовной истории страны, в становлении американской культуры и литературы.
Пуритане — так, поначалу презрительно, называли в Англии религиозных нонконформистов, ратовавших за очищение (пурификацию) протестантской англиканской церкви от "папистского хлама". Наиболее радикальные из них — группа, в которую входил Уильям Брэдфорд, будущий духовный лидер и первый по времени писатель Новой Англии, в принципе не веря в возможность вернуть англиканскую церковь на путь истинный, предпочли полностью обособиться от нее. В 1608 году "пилигримы", как первым назвал их Брэдфорд, эмигрировали в Голландию. Однако, прожив там десять лет, они обнаружили, что спокойствие более гибельно для духа, чем бури и гонения: их сердца переставали гореть для Господа. Тогда-то они и решили ехать в Виргинию — осваивать Новый Свет. Поступая так, "пилигримы" ассоциировали себя с Божьим народом, выводимым Моисеем из египетского рабства в Землю Обетованную. 16 сентября 1620 года корабль "Мэйфлауэр", имея 149 человек на борту (47 из них — члены экипажа), направился к берегам Америки, страны, которой еще сто лет назад не было на карте. После двух месяцев плавания по штормящей осенней Атлантике, изнуренные морской болезнью, холодом и нехваткой свежей воды, "пилигримы" достигли наконец Нового Света. Но увидели они не цветущую и благоуханную землю Виргинии, а первозданное нагромождение скал и прибрежный песок.
Продуваемый ветрами мыс Код (Массачусетс), где пришлось высадиться путешественникам, серый и промозглый в это время года, мало походил на Земной Рай. Но люди были уже измучены и не смогли бы выдержать тягот нового, пусть и недолгого, зимнего плавания. Кроме того, практически безразличные к красоте пейзажей и житейским удобствам, которые они почитали тщетой, стремившиеся отнюдь не к богатству, но к "сокровищам нетленным и вечным", "пилигримы" восприняли случившееся как Божий промысел. Господь привел их в эту мрачную безлюдную землю, чтобы они стали, как позднее, цитируя Библию, сформулировал пуританский лидер и писатель Дж. Уинтроп, "городом на вершине холма" (Мат. 5:14), светом, который укажет заблудшему миру путь в Царство Божие. Во исполнение воли Господней, "пилигримы" остались здесь, в краю, нареченном Новой Англией.
Около половины поселенцев, чье здоровье было подорвано скитаниями и тяготами новоанглийской жизни, умерло в течение первой суровой зимы. Остальные же продолжали трудиться во славу Божию, обустраивая свое крошечное поселение Плимут. Сооружая временные "английские вигвамы" (несколько шестов, воткнутых в землю, связанных сверху вместе и обтянутых одеялами) или всей общиной возводя бревенчатые срубы, отвоевывая жизненное пространство у леса и обороняясь от диких зверей и индейцев, эти несгибаемые люди видели духовным взором будущие "плодородные земли, величественные здания, добрые сады и деревья в цвету".
последовавшая в 1628—1643 годах, так называемое "Великое Переселение". Далеко не столь радикальные, как "пилигримы", эти пуритане были также послушны воле Божьей, а Господь явно указывал им путь в Новую Англию, к их собратьям по вере. Знаками свыше были, с одной стороны, многочисленные беды, постигшие в недавнее время их родину: Лондонская чума, падение нравов, инфляция, жесткая политика Иакова I. С другой же стороны, знаком было чудесное спасение Божьего народа в бушующем океане, а затем в дебрях Америки и медленный, но неуклонный рост плимутской колонии.
Два года заняла подготовка к переселению — была учреждена Массачусетская компания, ведавшая устройством дел, — а ранней весной 1630 года первая партия новых эмигрантов-пуритан отправилась в плавание. Переход через Атлантику, когда постоянно штормило, и женщины и дети забивались на ночь под доски палубы, чтобы не быть смытыми за борт, длился три месяца. Он был тем более тяжел, что очень многие из пассажиров, такие как Джон Уинтроп, поэтесса Анна Брэдстрит, ее муж Саймон Брэдстрит и ее отец Томас Дадли, люди образованные, состоятельные, приученные к определенному комфорту, оказались физически не готовыми к лишениям. Как и "отцов-пилигримов", их поддерживал лишь неиссякающий огонь духа.
Флагманский корабль флотилии пуритан "Арабелла", на борту которого было 700 человек, бросил якорь 12 июня 1630 года возле крохотного поселения Салем. Позднее — в конце XVII века этот город печально прославился показательными процессами над ведьмами (так называемая "охота на ведьм"), а еще позднее вторично вошел в историю американской культуры как родина Н. Готорна, крупнейшего национального писателя XIX столетия. Тогда же, в 1630, основанный около года назад, Салем насчитывал не более сорока жилых сооружений: четырехкомнатный губернаторский "дворец" (с окнами из цветного стекла, а не из промасленной бумаги, как у прочих), дюжина домишек, остальное — "английские вигвамы" и пещеры, вырытые в склонах холмов. "Салем нам не понравился", — резюмировал Томас Дадли.
Прибывшие в 1630 переселенцы разместились в городках вокруг теперешнего Бостона, откуда затем продвинулись в Коннектикут и другие части Новой Англии. Условия жизни поначалу были самыми примитивными, труд по обустройству и ведению домашнего хозяйства — батрацки тяжелым, а помимо него люди должны были участвовать в "общественных работах": постройке моста или ограждения для скота и т. д. Южане не переставали высмеивать "огрубевшие желудки и огрубевшие манеры" благочестивых новоанглийских пуритан, которые между тем без уныния и ропота, в Божьем "страхе и трепете совершали свое спасение", строили города и возделывали землю, возводили свой "Новый Иерусалим".
К концу XVII века сложился характерный облик новоанглийского города с его радиальной "планировкой": каждое вновь образовавшееся поселение, прежде всего, приглашало священника и возводило "дом собраний" (церковь), иметь который почиталось первой необходимостью. Все дороги, впоследствии становившиеся улицами городка, расходились от этого центра, как спицы в колесе. Дом собраний был центром общественной (общинной) жизни: туда стекались прихожане послушать проповеди по воскресеньям и четвергам, туда же приходили хоронить "ушедших к Господу" членов общины, поскольку кладбище прилегало к дому собраний. Возле него находился дом священника, иногда — приют и незастроенное пространство, называемое "артиллерийским садом": мужчины регулярно собирались там после работы и обучались воинским приемам на случай вторжения индейских племен или враждебных Британии армий. Управление общинными делами также осуществлялось исключительно мужчинами; женщинам приличествовало заниматься лишь домом и детьми.
— мрачную и дидактическую окраску религиозный фольклор, который столетиями бытовал в Европе. Предания, поверья, легенды о происках врага рода человеческого, о колдунах и ведьмах, о душах, проданных дьяволу и погибших, обреченных на вечные муки, нашли здесь благодатную почву и благодарную аудиторию.
Томаса Шеппарда (в 1635 году) Новая Англия стала центром пуританской теологической мысли. Постепенно складывался феномен строгого и нетерпимого новоанглийского пуританизма, главным "архитектором" которого являлся Джон Коттон (1584—1652). Члену общины предписывалась неуклонная святость поведения как очевидное свидетельство его "рождения свыше", а малейший промах влек за собой отлучение от церкви. В конце XVII века доктрине новоанглийского пуританизма следовали такие видные отцы церкви, как Инкриз и Коттон Маттеры, Эдвард Тейлор.
Как ни парадоксально, но именно исключительная мощность духовной жизни пуритан, дававшая им силы переносить и объективные лишения, и добровольно взятые ими на себя суровые нравственные ограничения, привела к тому, что ныне воспринимается как шовинизм, суеверие, нетерпимость, беспощадность к инакомыслящим. Так, новоангличане боялись, ненавидели и не считали за людей диких аборигенов, что привело к "индейским" войнам: с Пикотами (1635—1636) и войне короля Филиппа (1675). Они примерно наказывали ведьм, которые периодически появлялись в общине, в результате же широкомасштабных "салемских процессов" более тридцати ведьм и колдунов было осуждено, а девятнадцать из них предано смертной казни. Из колонии изгонялись "проклятые еретики" — квакеры (троим, посмевшим вернуться, отрубили уши, а троих повесили) и "вероотступники". Последних было немного: Томас Мортон, контактировавший с индейцами, преподобный Роджер Уильямс и добрая прихожанка Анна Хатчинсон, выступившие против новоанглийской практики контроля духовных властей над гражданскими делами поселенцев.
Чтобы постичь специфику духовной атмосферы Новой Англии XVII века, необходимо принять во внимание следующее. Пуритане абсолютизировали духовную сторону жизни: мир незримый был для них безусловной реальностью, физический же, материальный мир — лишь его проекцией. В повседневной жизни новоанглийские поселенцы постоянно ощущали присутствие Бога, видели Его милости и чудеса, но сталкивались также и с происками дьявола, который часто действовал через своих "агентов" — ведьм и колдунов. Что касается еретиков и язычников-дикарей, то они однозначно являлись для пуритан "мерзостью перед Господом" и подлежали изоляции или уничтожению. С их точки зрения, это было не жестокостью, но следованием Божьим законам, начертанным в Библии. Во вселенской битве Добра со Злом, Бога с дьяволом, пуритане служили Богу и искореняли Зло.
Очень своеобразная культура Новой Англии, родившаяся на природно-скудной, но духовно избыточной почве, возможно, оказалась лишенной широты, внешнего лоска и изящества, но она была по-своему убедительной и почти пугающе мощной