НАЧАЛО ПУТИ
Утром в воскресенье 27 августа 1871 года в захолустном американском городке Терре-Хот штата Индиана Сара Драйзер —жена рабочего местной фабрики — родила двенадцатого ребенка. Мальчика назвали Теодором Германом Альбертом. Отец его, Джон Пауль Драйзер, ткач по профессии, приехал из Германии в Америку в 1844 году, чтобы избежать призыва в армию; кроме того, здесь он надеялся разбогатеть. Поначалу дела его шли неплохо, и Джон Пауль даже приобрел собственную фабрику, но ко времени рождения Теодора разорился. Большая семья Драйзеров жила в постоянной нужде. На ней, как писал впоследствии Т. Драйзер, лежал отпечаток бедности и неудач. Очень тяжело приходилось семье, когда отец болел. В один из таких моментов брат Теодора Драйзера Поль попал в полицию. От тюремного заключения его спас видный местный юрист и чиновник, с которым познакомилась одна из сестер будущего писателя. Ситуация, аналогичная этому горькому эпизоду детства, описана Драйзером в романе «Дженни Герхардт».
Особенно трудно приходилось матери Теодора. У нее на руках было девять детей — четыре мальчика и пять девочек (первые трое умерли). Чтобы спасти семью от голода, мать Теодора брала в стирку белье. «В моей памяти, — писал Драйзер в своей автобиографической книге «Заря», — встают долгие, мрачные, серые, холодные дни. Скудная пища — одна жареная картошка, иногда каша. Ребёнком я не раз был голоден»1. Дети тоже вынуждены были помогать взрослым. Вместе со своими братьями и сестрами Теодор собирал уголь на полотне железной дороги, а иногда и просто таскал его из вагонов, несмотря на угрозы и проклятия железнодорожных служащих 2.
мальчика, внушали ему отвращение к католицизму и религии. И впоследствии писатель с неприязнью вспоминал годы учебы в католической школе.
Зато всегда очень тепло вспоминал Драйзер о своей матери. Сара Драйзер происходила из семьи чехов, выходцев из Моравии3.
Она не разделяла строгости и усердия своего супруга в следовании католическим догмам, щедро одаривала своих многочисленных детей материнской лаской. «Мудрой и сверх того нежной» называет Драйзер мать.
Рано пришлось Драйзеру начинать свою трудовую жизнь. Совсем маленьким мальчиком он продает газеты. Бедственное положение семьи заставляло Теодора думать о постоянном заработке. Ему едва исполнилось четырнадцать лет, когда он нанялся к владельцу фермы полоть огород за 60 центов в день. Но работа под палящим солнцем была слишком тяжела для не очень крепкого мальчика, и, заработав полтора доллара, он ушел от фермера. Шестнадцати лет Драйзер уехал в Чикаго. Там он работал в ресторане — убирал со столиков и мыл грязную посуду; служил у торговца скобяными товарами; был сборщиком платы за квартиры в одной из компаний, развозчиком белья в прачечной, продавцом-разносчиком мелких товаров. Но во всех случаях результат был одинаков — Теодора выгоняли на улицу. Вечная нужда и боязнь потерять работу, тяжелый труд запомнились будущему писателю, и он навсегда сохранил любовь к людям труда, сочувствие к их страданиям и лишениям и ненависть ко всякого рода угнетателям и эксплуататорам. И когда в 1943 году Менкен, бывший долгое время близким другом Драйзера, пытался поссорить его с коммунистами, писатель резко и прямо заявил ему: «Видишь ли, Менкен, в отличие от тебя я не могу быть беспристрастным. Я родился бедняком. Бывали времена, когда я и в ноябре и в декабре ходил без башмаков, босиком. Я видел, как страдала от нужды моя любимая мать и, впадая в отчаяние, заламывала руки от горя. И, быть может, именно по этой причине я — независимо ни от кого и ни от чего — выступаю за такую социальную систему, которая, может быть, и будет лучше нашей»4. Эта убежденность пронизывает все творчество Драйзера — народного писателя Америки, прошедшего свои университеты в трущобах Чикаго.
В 1888 году он с помощью своей прежней учительницы Милдред Фильдинг, заплатившей за год его обучения 300 долларов, поступил в университет штата Индиана в городе Блумингтоне. Во время пребывания в университете в 1888/89 учебном году Драйзер много читал. Здесь впервые он познакомился с творчеством Л. Н. Толстого. На молодого Драйзера огромное впечатление произвели его книги, которые «правдиво рисовали жизнь и вместе с тем будоражили». Книги великого русского писателя-реалиста заставили американского юношу задуматься над тем, есть ли у него мысли и образы, которыми он сам мог бы поделиться с людьми и глубоко затронуть их сердца. «Я был так потрясен и взволнован теми картинами жизни, которые они воссоздавали, — писал Драйзер, — что мне вдруг пришла в голову как будто совершенно новая мысль — как замечательно быть писателем. Уметь писать подобно Толстому, чтобы слушал тебя весь мир» 5.
В университете Драйзер познакомился и со многими другими ранее не известными ему произведениями американских и зарубежных писателей. Здесь же он вновь остро почувствовал ту социальную стену, которая отгораживала его от подавляющего большинства студентов — выходцев из богатых семей.
Пробудившееся в университете стремление к литературной деятельности привело Драйзера в газету. В апреле 1892 года ему удалось устроиться репортером газеты «Чикаго дейли глоуб». Начались годы напряженного журналистского труда, который помог ему глубже узнать жизнь страны. До весны 1895 года Драйзер продолжал свою репортерскую деятельность в газетах Чикаго, Сент-Луиса, Толедо, Питтсбурга, Нью-Йорка. В «Чикаго дейли глоуб» Драйзер проработал около семи месяцев, в Сент-Луисе — с ноября 1892 года по апрель 1894 года. Там сотрудничал сначала в «Сент-Луис глоуб демократ», а затем в конкурировавшей с ней газете «Сент-Луис репаблик». В Питтсбурге Драйзер проработал пять месяцев в газете «Питтсбург диспетч».
В «Сент-Луис глоуб демократ» Драйзер вел рубрику «Услышано в коридорах» — писал о крушении поездов, о несчастных случаях. Репортерские обязанности заставляли его встречаться со многими видными американскими общественными деятелями. В качестве репортера «Сент-Луис глоуб демократ» он брал интервью у известного деятеля американского рабочего движения Паудерли — руководителя Ордена рыцарей труда, который в 80-е годы был крупнейшей организацией рабочих США.
талантливым негритянским актерам и музыкантам. В марте и апреле 1893 года Драйзер поместил в газете два отзыва о концертах, данных в Сент-Луисе негритянской певицей Сисиэреттой Джоунз. Сами заголовки этих статей— «Чудо XIX века», «Концерт черной примадонны» — говорят о глубоком восхищении автора талантом артистки-негритянки. Он писал, что ее пение «заставляет вспоминать о красоте природы и вызывает видения чистой зеркальной воды и мягкого шелеста ветвей в дремлющем укромном уголке в летнее время». Восторженные отзывы вызвали озлобление расистов, нападки на Драйзера в печати. Газета «Сент-Луис репаблик» провела конкурс среди учительниц штата Миссури, пообещав победительницам поездку на Всемирную выставку в Чикаго за счет газеты. От редакции в этой экскурсии учительниц сопровождал Теодор Драйзер, который писал об этом визите, а заодно и о достопримечательностях Всемирной выставки в газете. Во время этой поездки Драйзер познакомился с учительницей из города Монтгомери Сарой Осборн Уайт, на которой он и женился в 1898 году. Работая в газете небольшого американского города Толедо — «Толедо блейд» — в апреле — мае 1894 года, он печатал материал о забастовке работников местного трамвая. Причиной забастовки было увольнение с работы четырех членов профсоюза. В статье, посвященной этому событию,— «Забастовка сегодня» («Толедо блейд», 24 мая 1894 года) —Драйзер писал о произволе предпринимателей, с сочувствием рассказывал о борьбе рабочих, осуждал штрейкбрехеров. Работая в «Толедо блейд», Драйзер познакомился с одним из ее редакторов — писателем Артуром Генри и вскоре подружился с ним. А. Генри помог Драйзеру стать писателем. В статьях молодого журналиста он увидел литературный талант и посоветовал ему попробовать свои силы в художественном творчестве.
Особенно поучительна для Драйзера была работа в Питтсбурге — крупном промышленном центре, известном своими сталелитейными заводами. Здесь он не только воочию увидел контрасты капиталистического города — бедности и богатства, труда и капитала, но и болезненно ощутил классовую природу буржуазной печати, ее зависимость от сильных мира сего. «И здесь был бедный район — улица в Восточном Питтсбурге, отгороженная с одной стороны железной дорогой, которая для охраны своих владений возвела высокий забор, а с другой стороны надменным землевладельцем; те, кто оказались там, были лишены возможности и права входа и выхода. Но вместо того, чтобы разоблачить одного из них или обоих, мне говорили, чтобы я написал юмористическую статью, но не «задел бы ничьих чувств», настолько могущественны были железная дорога и землевладелец в своих правах»6, — вспоминал Драйзер. Редактор газеты «Питтсбург диспетч» откровенно сказал молодому журналисту: «Мы не затрагиваем скандалов из высокой жизни. Большие стальные боссы здесь как бы владеют всем, поэтому мы не можем... Мы должны быть очень осторожны в том, что мы говорим»7.
Годы газетной работы оставили глубокий след в жизни будущего писателя. «Я пошел работать в газеты, — писал впоследствии Драйзер, — и с этого времени началось мое настоящее столкновение с жизнью, — с убийствами, поджогами, насилиями, гомосексуалистами, взяточничеством, коррупцией, надувательством и лжесвидетельством в любых формах, какие только можно себе представить» (Письма, т. I, стр. 211). Перед ним открылась широкая панорама жизни американского общества, он стал свидетелем многих человеческих трагедий и попытался докопаться до причин, порождавших их, но каждый раз, когда молодой журналист пробовал высказать на страницах газеты свое мнение, ему затыкали рот. «В Питтсбурге, — вспоминает Драйзер, — нельзя было писать о стальных магнатах и их жестокостях. В Филадельфии ни слова нельзя было сказать в пользу бастующих горняков или о денежных тузах города. В Чикаго большие политиканы и семьи великих были священны. В Нью-Йорке нужно было писать всегда о богатстве и никогда о бедности» (Письма, т. III, стр. 974).
Молодой журналист не мог примириться с нравами, царившими в буржуазной американской печати. В 1895 году он решил бросить ремесло газетчика. «Однажды я заключил сам с собой священный договор,—вспоминал в 1942 году Драйзер, — немедленно бросить эту печать — проститутку, как я назвал ее про себя, — и никогда больше не браться за перо репортера в газете, даже если я буду умирать с голода». Это был бунт не только против продажной прессы, это было начало бунта против тех, кому принадлежит печать в США.
— композитор, который уговорил издателей его песен начать публикацию небольшого журнала. Редактором журнала стал Теодор Драйзер, которому установили скромный оклад— 10 долларов в неделю. Журнал этот— «Every month and piano music» — был посвящен в основном вопросам музыки и рассчитан на женскую аудиторию. В нем печатались и статьи Теодора Драйзера, в которых он затрагивал различные стороны жизни. Рубрику «Обзор месяца» в журнале он подписывал псевдонимом «Prophet» («Пророк»). Он же писал там книжные обозрения за подписью Эдуард Эл., а также пользовался другими псевдонимами — за подписью Т. Д. (инициалы Теодора Драйзера) он печатался как драматический критик; под псевдонимом «Циник» он вел рубрику «Преследователи уныния»; от имени С. Дж. Уайт (видимо, в честь Сары Осборн Уайт) подписывался раздел «Мы другие».
Большую часть материалов для журнала молодой редактор писал сам, а для того чтобы создать видимость авторского разнообразия, он пользовался различными псевдонимами, стремясь при этом менять соответственно свой стиль, создавая своеобразные литературные маски. В известном смысле это был и существенный шаг в развитии литературного таланта молодого редактора и журналиста, проявившего большую изобретательность, стилевое разнообразие и умение соответственно индивидуализировать речь каждого из авторов, подписывавшегося соответствующим псевдонимом8.
В редакционных статьях, в рубрике «Размышления», Драйзер постоянно выражал свое сочувствие угнетенным. «Хорошо лишь то, — писал он в сентябрьском номерке «Эври манс», — что приносит пользу большинству, правдиво лишь то, что уравнивает тяготы, горести и радости жизни»9.
За время работы в «Эври манс» Драйзер имел возможность воочию убедиться в том, насколько тяжела в Америке судьба работников искусства, литературы, людей умственного труда. Не случайно, что к этой теме он постоянно возвращался на протяжении всего творческого пути.
Драйзеру удалось сделать журнал «Эври манс» достаточно популярным и даже прибыльным для издателей — его тираж достиг шестидесяти пяти тысяч экземпляров, что само по себе было большим успехом молодого редактора. В журнале он излагал свои взгляды на жизнь и на литературу, демонстрируя пытливое изучение современной американской и зарубежной литературы, печатал стихи и прозу своих современников, отбирая наиболее близкие по духу произведения. Он напечатал, в частности, рассказы Брета Гарта «Ночь на перевале» и Стивена Крейна «Тайна мужества».
«Эври манс» Драйзер попытался сформулировать и свое кредо писателя и журналиста — гуманиста, глубоко сочувствующего той человеческой драме, которая развертывалась на его глазах. «Мы научимся помнить,—писал Драйзер в июньском номере журнала за 1896 год, — что большинство из нас питается наспех и в неприятных местах, живет в холодных и бедных комнатах, порабощено большими заводами и фабриками и лишено книг и удовольствий. Тогда нам придется убедиться в том, что не все могут иметь приятное окружение и элегантных компаньонов, и поэтому они не могут быть грациозными, улыбающимися и довольными. Нам придется признать, что угрюмые лица работают изо дня в день, уродуя и разрушая наших братьев, превращая их в странные существа, и от понимания этого наши насмешки растают и превратятся в симпатии. Мы просто будем подчиняться нашему кодексу и нашим заповедям. Не лги, не воруй, не будь намеренно жесток по отношению к любому живому существу. Ибо прежде всего человек остается человеком, как бы часто он ни терпел неудачи»10. В этих словах двадцатипятилетнего Драйзера выражено твердое и неуклонное стремление видеть реальные жизненные конфликты и быть в острых социальных битвах капиталистической Америки на стороне униженных и оскорбленных.
Поссорившись с братом Полем, Драйзер к октябрю 1897 года бросает работу редактора и становится внештатным сотрудником различных журналов.
Он пишет очерки, заметки, зарисовки, их печатают в «Success» «Cosmopolitan», «Harper's monthly», «Amslee's magazine», «Tom Watson's magazine», «Era's magazine», «McClug's magazine» и в некоторых других известных тогда в США журналах. Для «Саксес» и «Эйнслис мэгазин», в которых Драйзер числится редактором-консультантом, он пишет серии портретных очерков: «Жизненные истории людей, добившихся успеха» и «Заметки об общественных характерах».
Среди тех, кого интервьюировал Драйзер, были знаменитый изобретатель Эдисон и миллионеры Карнеги, Армор, Маршал Филд, знаменитый мастер фотоискусства Стиглиц и маститый законодатель литературных мод Уильям Дин Хоуэллс. Интервью и очерки были добротно сработаны, и издатель журнала «Саксес» Орисон Суэт Марден без ведома и согласия Драйзера включил большинство из них в свои книги — «Как они интересны, истории жизни преуспевших людей, рассказанные ими самими» (Бостон, 1901), «Беседы с великими работниками» (Нью-Йорк, 1901), «Маленькие визиты к великим американцам, или Идеалы успеха и как достичь их» (Нью-Йорк, 1905); естественно, что в этих книгах материалы, написанные Драйзером, включались в жизненную схему, исповедуемую О. С. Марденом и никак не отражавшую взгляды Драйзера.
В этих очерках писатель не мог, однако, полностью выразить свое отношение к этим некоронованным королям США. Открытое выступление против них, как отмечал Драйзер в письме Роберту Элиасу от 17 апреля 1937 года, могло стоить заработка, и он часто был вынужден уклоняться от высказываний своей оценки. Приводя в качестве примера статью о миллиардере Карнеги, Драйзер говорит, что «если вы прочитаете статью тщательно, то увидите, что она написана в виде интервью, в котором говорит Карнеги. Мои же мнения по необходимости отсутствуют» (Письма, т. III, стр. 785). Тем не менее это интервью написано так, что, по словам Драйзера, при желании в нем можно усмотреть и сатиру. В самом деле, последний вопрос Драйзера к Карнеги звучит весьма иронично: «Неужели все это для бедного мальчика?» Ответ же подкрепляет эту иронию своей самоуверенной лицемерностью: «Каждое слово. А те, кому не повезло и они родились детьми богатых родителей, оказываются тяжело нагруженными в соревновании. Корзина акций — самая тяжелая корзина, которую когда-либо приходится тащить молодому человеку. Он обычно начинает под ней спотыкаться. Подавляющее большинство сыновей богатых людей не в состоянии устоять перед соблазнами, которым их подвергает богатство. И не от этого класса следует ожидать соперничества бедному новичку. Сыновья компаньона никогда не будут вас сильно беспокоить, но смотрите, как бы мальчики победнее, много беднее, чем вы, чьи родители не в состоянии дать им какое-либо образование, не бросили вам вызов у стартового столба и не обошли бы вас к финишному столбу. Следите за мальчиком, который должен нырнуть в работу прямо из начальной школы и начнет с подметания полов. Он — наверняка та черная лошадка, которая заберет все деньги и сорвет аплодисменты»11. Несоответствие нарисованной Карнеги идиллии реальной действительности придает всему интервью сатирический поворот. Что же касается возможностей для бедных американцев стать миллионерами, то развенчанию этой иллюзии Драйзер посвятил многие свои романы.
Также сатирически звучат многие страницы интервью Драйзера с владельцем чикагских боен Филиппом Д. Армором. Драйзер задает Армору неожиданный вопрос: «Ваш сон никогда не бывает тревожным?» и получает ответ: «Никак нет». Подобные ответы помогли впоследствии Драйзеру воссоздать образ Каупервуда, не знающего угрызений совести капиталиста.
Не менее показательны и заключительные строки интервью с миллионером Маршаллом Филдом:
«Что, — я сказал, — по вашему мнению, составляет величайшее добро, которое может сделать человек?»12.
— «Величайшее добро, которое он может сделать,—это культивировать самого себя, развивать свои силы, чтобы он мог быть более полезен человечеству»13.
Подобные слова, проникнутые неприкрытым эгоцентризмом и эгоизмом, конечно же, создают сатирический образ самодовольного богача, мнящего себя пупом земли.
Отношение Драйзера к миллиардерам, подобным Карнеги, Армору, Филду, выражено весьма откровенно в его интервью с известным американским естествоиспытателем Джоном Бэрроузом, который учился в школе в одном классе с Джеем Гулдом — железнодорожным магнатом, миллиардером. Драйзер спросил у Бэрроуза о его взглядах на жизнь. «Я всегда рассматривал успех как дело ума, а не денег, — ответил Бэрроуз, — но Джей стремился только к материальным достижениям»14. Он же рассказал,; как Гулд обманул его во время игры, нарушив правила. Ддя Бэрроуза главное было посвятить себя высоким мыслям, а не деланию денег»15
В заключение беседы Драйзер снова возвращается к теме Гулда: «А достижения вашего школьного товарищу не привлекают Вас, как нечто достойное устремлений?» — спросил Драйзер.
— «Не для меня. Я думаю, моя жизнь лучше из-за того, что я избежал таких больших и трудных интересов»16. Словами Бэрроуза выражено осуждение и Драйзером погони за богатством, за материальным успехом. Вместе с тем Бэрроуз выявляет и стремление Драйзера найти альтернативу богатым идолам буржуазной Америки в лице ученого, погруженного в изучение природы. Тема любви к природе и к ее изучению волновала Драйзера, и он возвращался к ней неоднократно и в статьях, и в книгах о Генри Дэвиде Торо, и в своих философских исканиях.
В поисках реальных талантов, противостоящих призрачной погоне за деньгами, Драйзер обращается с вопросами к американской певице Лилиан Нордике, добившейся успеха на оперных сценах Милана, где она училась пению, Петербурга, Парижа и Лондона. Нордика говорила, что овладение искусством пения требует больших жертв и, отвечая на вопрос Драйзера, каковы же эти жертвы, пояснила: «Время, деньги, потеря друзей, удовольствий. Быть великой певицей означает, во-первых, быть великой студенткой. Быть великой студенткой — это значит, что у вас нет времени на балы и приемы, очень мало времени для друзей и еще меньше для поездок в экипажах и для приятных прогулок. Все, что остается, — это сокращенная порция сна, времени для еды и времени для упражнений»17. Она говорит, что истинное признание «достигается только жизнью, исполненной самого серьезного труда. Любой настоящий успех основывается на истинном достижении, добытом с трудом» (подчеркнуто Драйзером.— Я. З)18 Здесь противопоставление погони за деньгами таланту становится еще более ощутимым — Драйзера привлекает поэзия труда художника, в котором он находит истинное, а не призрачное, основанное на ловкости добывания денег, достижение.
доброе здоровье, хорошее начала и усердие, требуется высокий идеал. И отвечая на традиционный дли Драйзера вопрос о путях достижения успеха, о цели жизни, о понимании счастья, Хоуэллс заявил, что он рассматривает жизнь «не как погоню за вечно невозможным личным счастьем, а как поле для стремления к счастью для всей человеческой семьи. Нет другого успеха. Я не знаю, в самом деле, ничего более тонко удовлетворяющего и вдохновляющего, чем знание действительно доброй воли и признательность к другим. Такое счастье не. приходит с деньгами, не проистекает оно и от хорошего физического состояния. Его нельзя купить. Но это глубочайшая радость, в конце концов, и самая истинная и лучшая награда труженику». 19 Слова Хоуэллса окончательно перечеркнули суждения об успехе и счастье Эндрю Карнеги, Филиппа Д. Армора и Маршалла Филда и в наиболее полном виде отражают взгляды глубоко почитавшего его молодого журналиста.
Драйзер в полном смысле слова исследовал анатомию успеха в США на таких примерах, которые усилиями буржуазной прессы стали хрестоматийными и превратились в своего рода символ американского образа жизни и пришли вместе с Джоном Бэрроузом, Лилиан Нордикой и Уильямом Дином Хоуэллсом к выводу о призрачности американского успеха, основанного на безудержном стремлении к обогащению. «Счастье нельзя купить» — эти слова Хоуэллса выражали мнение не только главы школы американского реализма, но и его многочисленных учеников и последователей, среди которых был начинающий писатель Теодор Драйзер. К теме успеха Драйзер впоследствии обращался в той или иной мере в каждом из своих романов, и решение ее в каждом случае было существенным образом подготовлено и ранними его журналистскими исканиями, и созревшим тогда же неприятием философии официального буржуазного американского оптимизма и основанного на обогащении американизма.
В интервью с Хоуэллсом затронуты важные моменты творческой лаборатории писателя. Хоуэллс подчеркивал, сколь важна для него была учеба у великих мастеров литературы, которым он стремился подражать в своем творчестве, а поэтому непрерывно и тщательно изучал их произведения.
Интервью Драйзера с деятелями искусства и литературы поучительны и с точки зрения выявления взглядов молодого Драйзера не только на жизнь, но и на литературную деятельность. Развивая цитированную выше мысль Хоуэллса, Драйзер в интервью со знаменитым тогда английским писателем Энтони Хоупом (псевдоним Энтони Хопла Хокинса) многозначительно заметил: «Насколько мне известно, большой писатель всегда много читает (is an omnivorous reader)».20
Работая в газетах и журналах, Драйзер продолжал много читать. Произведения Бальзака потрясли его всесторонностью обличения язв буржуазного общества. Став писателем, Драйзер стремился следовать тем принципам, усвоить которые ему помогли творения Бальзака, Толстого и других великих мастеров реализма.
В эти же годы Драйзер знакомится с теориями буржуазных философов, и в частности с трудами Герберта Спенсера, которые тогда произвели на него сильное впечатление, но в ранних его произведениях не чувствуется сколько-нибудь существенного их влияния.
Журналистская деятельность принесла Теодору Драйзеру широкую известность. Об этом свидетельствует, например, первое американское издание биографического справочника «Who's who in America», вышедшее в 1899 году,—в него включено имя Драйзера. Он назван там писателем-журналистом21. Та же характеристика Драйзера сохранена и в издании этого справочника в 1903 году, когда уже вышла «Сестра Керри», — этот роман там даже не упомянут.
— 1900 годах Драйзер опубликовал в различных американских журналах свыше 40 статей и очерков. Всего же к 1900 году их было не меньше 80. Среди них выделяются очерки: «Когда паруса креплены»22 «На борту лоцманского судна»23 и «Откуда песня»24, в которых уже заметен творческий почерк Драйзера-прозаика. Эти очерки объединяют интерес к жизни низов американского общества, тревога за судьбу трудового человека в капиталистической Америке.
Очерк «Когда паруса креплены» посвящен отставным морякам. Они живут в приюте, учрежденном в начале XIX века сыном капера времен войны за независимость, составившего себе состояние грабежом английских судов, и содержатся на оставленные им средства. Здесь можно встретить и капитана, и простого матроса. Всех их привела в приют бедность.
«Люди расстались с морем — или по старости, или по бедности (последнее чаще всего) — далеко не охотно».25 Эти слова проникнуты горечью, которую вызывает судьба этих людей, лишенных, несмотря на свой большой труд, обеспеченной старости, вынужденных прибегнуть к услугам благотворителей.
Очерк «На борту лоцманского судна» как бы дополняет предшествующий рассказ. В нем идет речь о трудовых буднях моряков, тех самых моряков, которые затем попадают в приют на Стейтен Айленд. Драйзер с большой теплотой пишет о мужественных людях, и в дождь и в стужу несущих свою вахту.
Очерк «Откуда песня» — эскизная зарисовка к «Сестре Керри». В его основе впечатления Драйзера от работы в музыкальном журнале «Эври манс». Драйзер противопоставляет здесь служение искусству служению доллару: для многочисленных певцов и певиц «единственным объектом желаний остается заработок в пятьсот или тысячу долларов в неделю и литография собственной персоны в каждой витрине»26. Один из друзей Драйзера Ричард Даффи утверждал, что Драйзер собирался написать роман еще до «Сестры Керри». «По замыслу он должен был показать карьеру автора популярных песен, на которого успех действует как вирус»2«Сестры Керри».
Вместе с тем в этом очерке есть и своеобразный положительный герой — негр-композитор, для которого главное в жизни — искусство. Издания его песен расходятся огромными тиражами, поэтому издательство зарабатывает на его произведениях огромные суммы, но композитор не заботится о получении гонорара с каждого проданного экземпляра его песни и довольствуется лишь небольшими суммами, необходимыми для его повседневных нужд. Создав портрет талантливого композитора-негра, Драйзер выразил снова свое уважение к творческим сцлам негритянского народа.
Завершающие очерк страницы проникнуты тревогой за судьбу людей, создающих искусство в буржуазной Америке. «Я бы хотел, — пишет Драйзер, — процитировать все эти краткие заметки, столь обычные для наших столичных газет, эти краткие небрежные сообщения, которые время от времени появляются в театральных, спортивных и «песенных» газетах и которые в одной строке вмещают целую книгу»28. Драйзер имеет в виду сообщения о смерти певцов, музыкантов, композиторов. Так же, как матросы и капитаны, доживающие свой век в приюте на Стейтен Айленд, в старости они остаются без средств к существованию, но для них нет и такого приюта; бездомные и нищие, они умирают в полном забвении. «Сорная трава, полено под головой, соленый ветер, крик морских чаек, заунывные стоны — вот как хоронят славу и радость»29.
Первые очерки писателя показали богатство его творческой палитры: это элегическая грусть повествования о престарелых моряках («Когда паруса креплены»); патетическое восприятие жизни тружеников моря («На борту лоцманского судна»); проникнутый драматизмом, весь построенный на контрастах очерк-рассказ о жизни американских музыкантов («Откуда песня»); лаконичный и очень выразительный портрет негра-композитора, передающий все краски и тени, движения и мысли, характер и темперамент; это как бы схваченный в движении морской пейзаж.
и о таких известных американских писателях, как Уильям Дин Хоуэллс, о забастовках рабочих и об усилении железнодорожных монополий. Перед его глазами прошли картины быстрого захвата власти в США крупными монополиями и корпорациями и бурного подъема рабочего движения, сотрясавшего мощными забастовками основы американской капиталистической системы. Самые различные стороны 90-х годов, когда завершался переход американского капитализма в его высшую, империалистическую стадию, запечатлены в многочисленных журнальных и газетных статьях Драйзера, а главное в его сознании, ибо многое из виденного он не смог описать в газетах и журналах, так как их владельцы отнюдь не стремились поведать всю правду жизни.
Драйзер ощущал огромную пропасть, которая отделяла подлинную жизнь от мира буржуазной печати и апологетической литературы. «Ничто, — говорил Драйзер впоследствии, — меня так не смущало, как противоречие между тем, что я наблюдал, и тем, что я прочитал. В книгах все было красиво, безмятежно и никогда ни намёка на жестокость жизни и ее грубость и пошлость». 30
В этих словах выражено кредо Драйзера-писателя в те годы, когда он только начинал свой творческий путь. Да, он стремился рассказать об ужасах окружавшей его жизни, о жестокости, грубости и пошлости буржуазной Америки, рассказать правду наперекор потоку апологетической литературы.
«Начиная с 1898 г., — писал Драйзер своему другу Уильяму С. Ленгелу 6 марта 1924 года, — с того времени, как я начал находить себя в литературе, я пытался писать вещи такого рода, которые если и устраивали какие-нибудь журналы, то очень немногие. Поэтому мои литературные заработки были небольшими, а мой путь по большей части был тернистым» (Письма, т. II, стр. 423).
Примечания.
2 Ibid., p. 21.
3 Правда, американская исследовательница Эллен Муэрс ставит под сомнение чешское происхождение матери Драйзера (см. Ellen Moers Dreiser. N. Y. f 1969), но сам Драйзер безоговорочно называет ее дочерью моравского фермера (см. Th. Dreiser. Dawn, p. 4).
4 «Letters of Theodore Dreiser», vol III. N. Y., 1959, p. 982. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте. Письма, т., стр).
5 Th. Dreiser. Dawn, p. 555.
7 Ibid, p. 406.
8 См. об этом статью профессора Джозефа Каца «Theodore Dreiser's «Every Month». «The Library Chronicle», vol. XXXVIII. Winter, 1972, № lr pp. 46—66.
9 R.Elias. Theodore Dreiser. The Apostle of Nature. N. Y. r 1949, p. 92.
10 Цит по кн.: Е. Moers. Two Dreisers. N. Y., 1969, pp. 35—36.
—275.
12 Ibid. p. 78.
13 Ibid, p. 29.
14 How they succeeded p. 333.
15 Ibid, p. 334.
17 bid, pp. 169—170.
18 Ibid, p. 170.
19 О. S, Marden. Haw they succeeded, p: 184.
20 Talks with Great Workers. Ed. by Orison Swett Marden. N. Y. r 1901, p. 301.
—Л., 1930, стр. 649.
«Ainslee's Magazine» в декабре 1898 г.
23 Опубликован в журнале «Ainslee's Magazine» в июле 1899 г.
24 Опубликован в журнале «Harper's Weekly» 8 декабря 1900 г.
25 Th. Dreiser. The Color of a Great City. L., p. 246.
27 Цит. по кн.: Е. Moers. Op. cit. r p. 76 (Richard Duffy. When They Were Twenty One. Bookman, January, 1914, pp. 524—525).
28 Th. Dreiser. The Color of a Great City, p. 154.
29 Ibid.
«Интернациональная литература», 1935, № 12, стр. 64.