Поиск по материалам сайта
Cлово "EDMUND"
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 170кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: первого литературного биографа По, он имел «открыто неблагожелательный характер», «был высокомерен и завистлив» и проявлял «слишком мало жизненности как в своей жизни, так и в своих произведениях» 126 . Его капризная, себялюбивая мизантропичность, как выражался его редактор Джон М. Даниель, обладала «слишком малой моралью и оставляла слишком мало место для любви», но при всех этих качествах в нем жил «добродушный ребенок», который очень быстро обижался и замыкался в себе, однако Характер Э. По, которому были присущи радикализм и противоречивость, во многом обусловил многогранность его творчества. Поэзия для него была «ритмическим созданием красоты» 127 , в этом он был согласен с Колриджем, а грусть была им провозглашена самым поэтическим из настроений. Природа в его произведениях была всего лишь символом или орнаментом, на фоне которого, разворачивалась трагедия его жизни. Смерть красивой женщины и далее скорбь, порожденная этой смертью, ведущая в царство теней или «душевный мир» – вот тема, которой он был буквально зачарован, особенно в зрелые годы. Вполне возможно, что потери в его жизни превратили «добродушного ребенка» в грустного эгоиста и определили тональность его произведений. Потеря матери в раннем возрасте оставила неизгладимый отпечаток на его жизни. «Ангелы, шепча друг другу, Не могут найти среди своих проявлений любви, Никого более преданного, чем «Мать» (Моей Матери) . В «Тамерлане» он с безграничной нежностью говорит о своей матери «О, она достойна всей Любви! Любви- как это было в детстве…» История потерь и скорби на этом не кончается. Десять лет спустя после заключения брака умирает от туберкулза его...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: — авторитетно поправляет ее собеседник. — Нужны только пять или шесть лучших: Лонгфелло, Брайант, Уиттьер, Холмс, Эмерсон и Лоуэлл" 1 . Этот нехитрый диалог свидетельствует как будто о процветании американской поэзии второй половины девятнадцатого столетия: она пользуется высоким престижем (без нее библиотека — не библиотека), отличается массовостью (всех поэтов, пожалуй, домашнее собрание не вместит) и четкой внутренней иерархией. "Пять или шесть лучших" к 70-м годам обеспечили себе прижизненно рукотворные памятники в виде парадно-чинных собраний сочинений, непременной принадлежности гостиных и библиотек. "Значительность исторической позиции Лонгфелло, — пишет историк американской культуры У. Чарват (в немалой степени его слова относятся и к другим перечисленным выше "браминам"), - состоит в том, что он первым смог обосновать назначение поэта в обществе, традиционно не питавшем уважения к поэзии' 2 Свое назначение живые классики Новой Англии видели ...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: Однако после смерти Уортон ее репутация пошатнулась, и на некоторое время ее творчество было фактически предано забвению, чему в немалой мере способствовала и ограниченность литературно-критических оценок тех лет. Уортон поместили в категорию писателей-регионалистов, мемуаристов старого Нью-Йорка 2 , за ней утвердилась репутация холодной, высокомерной великосветской дамы, литературной аристократки, презрительно относящейся к своим же героям из более низких общественных слоев и чуждой духу современной демократичной Америки 3 . С тех пор критика не раз пыталась отдать Уортон должное и вернуться к серьезному и вдумчивому рассмотрению ее жизни и творчества 4 . В опубликованной автобиографии Уортон была достаточно сдержанна, рассказывая о своей личной жизни, но не побоялась сохранить для потомков много сугубо личных материалов, переписки и рукописных набросков художественных произведений. Она принадлежала своему веку и вынуждена была считаться с его жесткими требованиями, но, как верно отмечает ее биограф Р. У. Б. Льюис, обращала свой взор вперед, в век "большей свободы и прямоты" 5 , о чем свидетельствуют и оставленные ею специально для исследователей материалы: хотя при жизни Уортон и не любила излишней публичной откровенности, она хотела, чтобы в дальнейшем люди знали о ней правду. Сейчас, когда стали доступны ее архивы, были опубликованы ее новые биографии и переписка 6 , несостоятельность прежнего представления об Уортон как о чопорной аристократке стала вполне очевидна. Эдит Уортон в 1905 г., когда она познакомилась с Генри Джеймсом. Фотография Уортон была открыта новому...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: мы рано переживаем. Френсис Скотт Фицджеральд Фицджеральд — одно из самых звонких имен в истории литературы США. Художник редкой одаренности, он оставил несколько шедевров, и прежде всего роман «Великий Гэтсби», ставший при жизни автора классикой. Когда группа авторитетных американских критиков и литераторов составила список из 10 лучших произведений англоязычной прозы, то роман Фицджеральда получил престижное место. Его автор с первых шагов познал завидную славу. И испытал кризис на исходе творческого пути. Его личная жизнь и творческая драма отозвались в его книгах. Тот, кто бы пленен американской мечтой и вместе с тем видел ее иллюзорность, сам на закате недолгой жизни пережил «американскую трагедию» в ее специфически писательском варианте. «По эту сторону рая»: «все боги умерли» Юность писателя . Уроженец Сент-Пола в штате Миссури, Фицджеральд (Francis Scott Fitzgerald, 1896— 1940) мог гордиться своими предками. По материнской линии он был в родстве с одним из видных американских коммерсантов. Его отец, принадлежавший к старинному, но обедневшему роду, работал простым коммивояжером. Однажды его уволили, что произвело угнетающее впечатление на 14-летнего Френсиса. Мираж утраченного богатства в дальнейшем всегда его преследовал, хотя юношеские годы его протекали в относительном достатке. Фицджеральд учился сначала в муниципальной школе, затем в частном учебном заведении, наконец, в Принстонском университете (1913— 1917 гг.), где не блистал прилежанием на ниве академических штудий, зато в полной мере реализовал художественные интересы, подвизался в студенческих литературных кружках и журналах, в самодеятельном театре, преуспевал в сочинении рассказов, пьес, либретто, музыкальных ревю. В университете он сделался усердным книгочеем, предпочитая...
Входимость: 1. Размер: 170кб.
Часть текста: полоской вдоль Атлантического побережья, образовали три региона, из которых самому северному, Новой Англии, суждено было сыграть исключительную роль в становлении американского сознания, культуры и государственности, особенно на ранних этапах развития. Здесь закладывались основы плодотворной, мощно проявившейся уже в девятнадцатом столетии литературной традиции, которой Америка обязана немалым числом своих шедевров. На протяжении XVII и большей части XVIII веков колонизация Новой Англии проходила под флагом пуританства. Сюда устремлялись непримиримо настроенные сторонники реформированной церкви, подвергавшиеся на родине гонениям за свои религиозные убеждения. Пуританская идеология и этика стали основой той социальной и культурной общности, которая сложилась в Новой Англии намного раньше, чем в других регионах. Ее создание и явилось главной предпосылкой возникновения в колониях многочисленных литературных сочинений в тот период, который по общему признанию не располагал к занятиям литературой и искусством. Это обстоятельство обратило на себя внимание, как только началось изучение колониального периода. Еще в начале XX в. У. П. Трент и Б. У. Уэллс говорили в предисловии к составленной ими антологии ранней американской прозы и поэзии о том, что Новая Англия обладала для их развития "преимуществами...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: Фицджералда, отозвались о книге отрицательно. Постепенно усилились разговоры о том, что Фиц-джералд потерял свой «естественный» талант художника, исписался, зря растратив своп силы. Вот одно из наиболее характерных высказываний такого рода: «Его талант был таким же естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки. Одно время он понимал это не больше, тем бабочка, и не заметил, как узор стерся и поблек. Позднее он понял, что крылья его повреждены, и понял, как они устроены, и научился думать, по летать больше не мог, потому что любовь к полетам исчезла, а в памяти осталось только, как легко это было когда-то...» [1]. Это слова не какого-нибудь наемного газетного писаки, а близкого друга юности Фицджералда — Эрнеста Хемингуэя. Сказанные через много лет после смерти Фицджералда, они звучат сейчас как несколько странный анахронизм. Однако в середине 30-х годов подобное мнение неожиданно стало чуть ли не всеобщим, прочно утвердившись среди многочисленных критиков и читателей. Известную роль здесь сыграли и признания самого Фицджералда, сделанные им в момент черной меланхолии, когда жизнь казалась...