Поиск по материалам сайта
Cлово "HAND"
Входимость: 3. Размер: 56кб.
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 202кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 56кб.
Часть текста: по имени) обладает природным даром «настраиваться на любой тип характера» [132] 1 и «изображает не только черты лица, но и душу, и сердце человека» [133]. На его портретах «the whole mind and character were brought out on the countenance, and concentrated into a single look, so that, to speak paradoxically, the originals hardly resembled themselves so strikingly as the portraits did» [179] 2 . Молодой человек Уолтер Ладлоу, в судьбе которого художнику суждено сыграть важную роль, восторженно рассказывает о нем своей невесте, но в то же время называет способности художника «ужасным даром» («an awful gift», 176) и опасается заказывать ему портрет. Последнее, как оказывается, не случайно, поскольку даже невеста Уолтера уже интуитивно прозревает в своем избраннике опасные черты характера, которые художник впоследствии отобразит на портрете. Не только Уолтер, но и благочестивые жители пуританских колоний страшатся мастерства художника: «Some deemed it an offence against the Mosaic law, and even a presumptuous mockery of the Creator, to bring into existence such lively images of his creatures. Others, frightened at the art which could raise phantoms, at will, and keep the form of the dead among the living, were inclined to consider the painter as...
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: общественность Советского Союза была в полном неведении о творчестве и самом имени Эмили Дикинсон. Русскому читателю было позволено познакомиться с нею впервые лишь в 1969 году (!). Это определялось фантасмагорической атмосферой СССР, царящим в нем духом ненависти к Западу и США. Для того чтобы визуально представить себе иррациональность навязанной коммунистической партией стране идеологии приведем официальный учебник Издательства "Просвещение" "История американской литературы" под редакцией профессора Н. Н. Самохвалова (Москва 1971) [1]. В предисловии к книге (стр. 4-5) имеются два пассажа, безосновательно высокомерное и маразматическое содержание которых очевидно: "Учебников по американской литературе для высших учебных заведений в США создано множество, но ни один из них не воссоздает объективный ход развития американской литературы. Это и понятно: буржуазное литературоведение игнорирует ведущую роль народных масс в историческом процессе… недооценивает роль трудового народа как творца культурных ценностей… Воссоздание объективно правильной картины развития американской литературы возможно лишь на основе марксистско-ленинского анализа литературных явлений. На базе ленинского учения о двух культурах в каждой национальной культуре, с учетом высказываний В. И. Ленина о революционных традициях американского народа" (стр. 4,6). На этой книге стоял следующий гриф: "Допущено Министерством просвещения СССР в качестве учебного пособия для студентов факультетов иностранных языков педагогических институтов". Что же удивляться, что на страницах этого двухтомного издания для будущих литераторов-профессионалов не нашлось места не только для...
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Часть текста: Lost Phoebe. The Second Choice. A story of stories. Old Rogaum and His Theresa. Will You Walk into my Parlor? The Cruise of the «Idlewild». Married. When the Old Century was New.) The Hand of the Potter. Boni a. Liveright. New York, 1919. Twelve men. Boni. a. Liveright. New York, 1919. (Contents: Peter. A Doer of the World. My Brother Paul. The Country Doctor. Culthane, the Solid Man. A True Patriarch. De Maupassant, Junior. The Village Feudists. «Vanity, Vanity», Saith the Preacher. The Mighty Rourke. A Mayor and His People. W. L. S.) Hey-Rub-A-Dub-Dub. A Book of the Mystery and Wonder and Terror of Life. Boni a. Liveright. New York, 1920. (Contents: Hey-Rub-A-Dub-Dub! Change. Some Aspects of Our National Character. The Dream. The American Financier. The Toil of the Laborer. Personality. A Counsel to Perfection. Neurotic America and Sex Impulse. Secrecy. Its Value. Ideals, Morals and the Daily Newspaper. Equation Inevitable. Phantasmagoria. Ashtoreth. The Reformer. Marriage and Divorce. More Democracy or Less? An Inquiry. The Essential Tragedy of Life, Art and America. The Court of Progress.) A Book about Myself. Boni a. Liveright. New York, 1922. The Color of a Great City. Boni and Liveright, New York, 1923. (Contents. Foreword. The City of My Dreams. The City Awakes. The Waterfront. The Log of a Harbor Pilot....
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Часть текста: на главном. "Только отдельный, уединенный, — напишет впоследствии Р. -М. Рильке, — управляется, как вещь, глубокими законами" 4. Определяющим свойством жизни, во всех ее проявлениях, от стиля общения до творчества, для Эмили Дикинсон было то, что по-английски обозначается словом "deliberateness": осознанность, обдуманность, преднамеренность, предумышленность. Затворничество ее не явилось следствием несчастной случайности (неудавшегося романа — таково расхожее сентиментальное клише). Как и житье Генри Торо на берегу Уолденского пруда, это результат сознательного выбора. "Я ушел в лес, потому, что хотел жить разумно (to live deliberately)..." — писал Торо. Это значило: "иметь дело с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни — она слишком драгоценна для этого... Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью" 5. Для Дикинсон, как и для Торо, личное существование — одновременно предмет и способ познания, а поэзия — своего рода регистрационный журнал человека-жизнеиспытателя, для которого не существует аксиом и априорных истин, а есть лишь сосредоточенное, пристальное вглядывание в то, что "дано", и бесконечное усилие по извлечению смысла из этой данности. Артист и аналитик, художник и философ соединены в одном лице. Сверхзадача ...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: осязательные. Восприятие мира осуществляется через целый комплекс эмоционально-ассоциативных дополнений (цвет, свет, звук, объём, расстояние). Все эти элементы оказываются внутренне взаимосвязанными. На основании проведенного анализа творчества Эмили Дикинсон, мы пришли к выводу, что у нее доминирует визуальный аспект, поэтому нас будут интересовать только два элемента этой художественной системы - свет и цвет, их конкретная художественно-стилевая функция в создании образов. Цветовая палитра Дикинсон разнообразна, она использует цветовые прилагательные в прямом и переносном значении. Мы остановимся на наиболее часто встречающихся цветах: белом и красном, их семантике. Цветовое прилагательное, получая в художественном тексте эстетическое наполнение, которое предполагает появление нового эстетического смысла (значений), становится особой филологической и эстетической единицей, способной дать дополнительные характеристики к идиостилю писателя, показать колорит произведения и даже колорит литературного направления. Исследование цветописи в письмах и поэзии Эмили Дикинсон органично связано с традициями семантико-стилистического анализа художественного текста....
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: жалуется: Сейчас я лежу и умираю от вальтерскоттовской отравы. Я прочел первый том “Роб Роя” и дотянул до 19-й главы “Гая Мэннеринга”, и у меня уже отваливается голова, ежели я не подкреплюсь чем-нибудь. Господи, как все это инфантильно! Так искусственно, так фальшиво. А какие восковые фигуры, скелеты и призраки. И это интересно? Какое там! Невозможно почувствовать хоть какой-то интерес к этим безжизненным подделкам, к этой бессодержательной чуши. А какая бедность выдумки! [1]. Несколькими годами ранее он пишет Хоуэллсу: Я терпеть не могу... Готорна и всю эту компанию; я понимаю, куда они клонят за сто лет до того, как им, наконец, удается добраться до сути, и они наводят на меня смертельную скуку [2]. И в другом письме тому же адресату он сетует по поводу Эдгара По: Я не могу читать его прозу... Я бы смог читать ее только, если бы мне за это платили [3]. И, наконец, вершиной этой войны с романтиками явился знаменитый памфлет Литературные грехи Фенимора Купера, где Твен утверждает, что романист нарушил по крайней мере 18 из 19 непреложных законов литературного творчества, пользуясь набором излюбленных бутафорских приемов, создавая неестественных персонажей, изображая чудеса вместо реальности. Очевидно, аналогичные высказывания Твена и ряда его современников (Хоуэллса, Норриса, С. Крейна) дали повод американскому литературоведу Р. Саломону назвать одну из своих работ Реализм как отказ от наследия, в которой он писал, что творчество американских реалистов конца XIX в. представляло собой полное отречение от всего, созданного американскими романтиками [4], что, разумеется, не соответствует действительности. Исследователи, делая акцент на реалистическом новаторстве Твена, часто ...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: мир» и «Драйзер смотрит на Россию», десять лет упорной героической борьбы советского народа за социализм. Это были годы гражданской войны и восстановления народного хозяйства. Залечив нанесенные войной раны, достигнув довоенного уровня производства, советские люди готовились к великому штурму высот социалистической индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Не только годы, однако, разделяли книги Рида и Драйзера — самым существенным было различие в подходе писателей к Стране Советов. В отличие от Рида, приехавшего в Россию социалистом и уехавшего из нее коммунистом, Драйзер приехал к нам, подобно Герберту Уэллсу, «неисправимым индивидуалистом», как он сам себя называл. И тем не менее книга «Драйзер смотрит на Россию» ближе к «Десяти дням, которые потрясли мир» Джона Рида, чем к «России во мгле». Ведь если Герберт Уэллс после посещения Советского государства не изменил своих взглядов, то Драйзер, вернувшись в Америку, не только подверг критике индивидуализм, но и стал вскоре на позиции коммунистической партии. Поездка в Советский Союз была логическим завершением роста в 20-е годы интереса писателя к стране социализма, тесно связанного и с углубленным вниманием к развитию революционного рабочего движения в США. Об...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: фольклор. МЕКСИКАНО-АМЕРИКАНСКИЙ ФОЛЬКЛОР. Эпопея освоения Дикого Запада со второй половины XIX в. обозначила подключение к национальному пути испано-американского, прежде всего мексиканского наследия. С испаноязычыгной культурой напрямую связано шесть штатов: Флорида, Нью-Мексико, Аризона, Колорадо, Техас и Калифорния. Территориально они составляют почти весь юг страны к западу от Миссисипи; за исключением Флориды на атлантическом побережье, все остальные связаны с Мексикой и Дальним Западом; в каждом из них испано-мексиканский элемент доминирует и ныне составляет важную примету современной культуры Соединенных Штатов. Изначально эти штаты были мексиканскими территориями, присоединенными по кабальному договопу Гваделупе-Идальго 1848 г. в результате развязанной США мексикано-американской войны. Таким образом, их появление в составе страны повлекло за собой усвоение культурного наследия трех столетий, хранившего память о конкистадорах, католических миссиях Юго-Запада, фольклоре вакеро, быте на ранчо и даже о доколумбовом прошлом Мексики. Несмотря на расовый антагонизм со стороны англо-американцев, выразившийся в военных конфликтах и завоеваниях, самосудах, замалчивании и поддержании в сознании обывателя так называемой "черной легенды" (негативного мифа о мексикано-американцах), испанский пласт глубоко вжился в культуру США, хотя официальное признание его затянулось больше чем на столетие. Между тем испанский культурный элемент исторически предшествовал англо-американскому на континенте и обладает собственными древними и разнообразными традициями. В течение трех веков происходил процесс адаптации на местной почве традиционно испанских...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: колориту прошлой эпохи, не факт и не документ для него главное, но нравственный смысл происходящего. Обращение Готорна к прошлому было продиктовано также требованиями романтического метода. Готорн часто жалуется в предисловиях, что окружающая его жизнь дает мало материала для романтической повести. В современной ему Америке «нет тени, нет старины, нет тайны, нет колоритного и мрачного зла, нет ничего, кроме банального процветания при простом и ясном солнечном свете» 1 . Этот обыденный свет не позволяет видеть «правды человеческого сердца», которая гораздо легче обнаруживается на некоей «нейтральной территории между реальным и сказочным миром» 2 , где встречаются и сливаются действительное и воображаемое. Такой «нейтральной территорией» становится у Готорна прошлое. Люди и предметы, воспринимаемые сквозь историческую дымку, теряют свою самодовлеющую однозначность и превращаются в символы, в которых выражает себя жизнь человеческого сердца. Поэтому факты истории в изображении Готорна непременно выстраиваются в аллегорию, раскрывая свой моральный смысл. Восприятие Готорном прошлого предельно субъективно и эмоционально насыщенно, он (как в следующем веке У. Фолкнер) создает на материале прошлого своеобразную «мифологию», которая помогла бы определить его собственное место в истории и бытии. Соответственно, в «исторических» новеллах Готорна интересно и то, как в осмыслении прошлого раскрывается мировоззрение автора, и то, как это определяет...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: в развитие литературы США. Теодор Драйзер, открывший «Сестрой Керри» XX век в литературе США, раздвинул горизонты американского реалистического искусства, несмотря на все трудности и барьеры, которые возводила на его пути буржуазная Америка, несмотря на шантаж и угрозы, преследовавшие его всю сознательную творческую жизнь, — в американской литературе нет, пожалуй, другого такого писателя, которому пришлось бы в своей литературной деятельности встречать такое противодействие и сопротивление буржуазной Америки, какое преодолел Теодор Драйзер. Он был писателем-борцом, упорным и непреклонным. Известный американский критик и публицист Генри Менкен писал после смерти Драйзера в 1945 году: «Он был великий художник, ни один другой американец его поколения не оставил такого прочного и прекрасного следа в нашей национальной словесности. Американская литература до и после его времени отличается почти так же, как биология до и после Дарвина. Он был человеком огромной оригинальности, глубокой отзывчивости и непоколебимой храбрости. Всем нам, кто пишет, легче оттого, что он жил, работал и надеялся». В произведениях Драйзера получили развитие многие лучшие традиции американской литературы XIX века — традиции романтиков Фенимора Купера, Натаниэля Готорна, Германа Мелвилла, борцов за освобождение негров Генри Дэвида Торо и Гарриет Бичер-Стоу. Острое неприятие мира бизнеса и обстоятельная манера повествования роднит Драйзера с Купером. Осуждение пуританского ханжества и практицизма, себялюбия и стяжательства с ранних лет привлекло внимание Драйзера к Готорну — одному из его любимых писателей; близок Драйзеру в этом отношении и Мелвилл — не случайно американский критик Дэнфорт Росс сравнивал повесть Мелвилла «Писец Бартльби» с полотнами Драйзера. Страстный пафос обличения всех форм и проявлений социальной несправедливости роднит Драйзерас аболиционистами. Особенно близок ему...