Поиск по материалам сайта
Cлово "KNOWLEDGE"
Входимость: 2. Размер: 202кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 202кб.
Часть текста: детективы (Ж. Сименон, Р. Чандлер и др.), был любителем кроссвордов и пасьянсов, развлекал друзей, читая наизусть куски из рассказов А. Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе. Проповедуя «безличность» (или «имперсональность») поэзии и критикуя с этой позиции все «романтическое», чувственное, наложив при жизни запрет на издание биографий о себе, он в творчестве при всей пестроте своих поэтических масок при ближайшем рассмотрении очень личностен, если не автобиографичен. Наконец, острое ощущение девальвации того, что составляет основу основ Европы (и шире — Запада) как прежде всего духовного единства, совмещалось у Элиота с личной верой в Бога, в «образцовость» (классичность) творчества. Это позволило ему не только выйти из тяжелого жизненного кризиса, сделаться к середине XX столетия олицетворением консерватизма, публичным носителем христианской культуры, но и быть в свете этой традиции рассуждающим поэтом, вести от ее лица некий диалог с самим собой, мировой литературой, историей, образовательными запросами общества. Во многом под влиянием Элиота — арбитра вкуса был пересмотрен канон английской поэзии (в частности, понижены в правах Дж. Г. Байрон, П. Б. Шелли и выдвинуты на передний план младшие современники...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: значимости место в англоязычной литературной традиции. В эпоху, когда сфера высшего образования играет первостепенную роль в жизни общества и десятки миллионов молодых людей проводят годы в стенах вузов, а число работающих в них преподавателей и профессоров составляет сотни тысяч, внутренний мир высшего учебного заведения, его нравственные и духовные параметры, педагогические и научные изыскания, профессиональные конфликты потребовали художественного осмысления. Истоки университетской прозы (в англоязычной традиции - academic novel, university novel, college novel, а также campus fiction) обнаруживаются еще в средневековье, однако первым настоящим университетским романом принято считать произведение Джона Гибсона Локхарта «Реджинальд Дальтон: Рассказ об английской университетской жизни» (Reginald Dalton: A Story of English University Life, 1823). С тех пор перипетиям жизни кампусов в Великобритании, США и других англоязычных странах были посвящены сотни книг. В рамках университетской прозы нашлось место самым различным жанрам - здесь и роман воспитания, и производственный роман, и сатира, и политический роман, - а о ее художественном уровне говорит тот факт, что в разное время университетская тема интересовала таких видных англоязычных литераторов, как Ч. П. Сноу, М. Брэдбери, Д. Лодж, Т. Шарп, С. Льюис, М. Маккарти, Б. Маламуд, Э. Лури. Совершенно закономерно, что именно к университетской литературной традиции относятся и два великих американских романа второй...
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Часть текста: и воспринимались там с трудом. Отсутствие своих устоявшихся литературных традиций, непрофессионализм писателей, опора на европейские образцы, несмотря на периодические кампании по созданию "великого американского романа", как и доминирование неотрефлексированной мифологизации национального опыта в коллективном сознании — не важно, художественном или публицистически ориентированном, — вели к тому, что границы между литературным произведением, философским трактатом, историческим трудом или социально-политическим памфлетом в США оказывались предельно размыты, как это часто бывает в молодых культурах. В результате появлялись довольно странные для современного читателя жанровые гибриды романа-дистопии и социально-политического трактата, исторического труда и апологетической пропагандистской литературы, психологического романа и недавно родившейся науки психологии или — еще того чаще — дарвинизма и спенсерианства, адаптированных в американской пуританской идеологии в форме помпезных проповедей, замаскированных под научные лекции. Однако среди этого довольно посредственного многообразия были и действительно интересные Фигуры и тексты. Прежде всего это касается Генри Адамса и Уильяма Джеймса, начавших свою творческую и научную деятельность именно в этот период. Да и авторы меньшего масштаба заслуживают рассмотрения хотя бы уже как характерное явление американской словесности и шире - культурного контекста конца XIX в. М. Твен и Ч. Д. Уорнер в книге «Позолоченный век (The Guilded...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: традиции Т. С. Элиота возникает как реакция, с одной стороны, на немецкий позитивизм, с другой — на английскую викторианскую критику рубежа веков. Несмотря на то, что последняя была крайне субъективна и испрессионистична, она отождествлялась Элиотом с критикой позитивистской, ибо в ее основе лежало эмпирическое мышление. Викторианские критики при анализе творчества того или иного поэта обращают свое внимание на его частную жизнь, на его оригинальную личность. В поэте они видят не художника, а прежде всего человека, способного выражать уникальные переживания. Соответственно произведение искусства интересно им постольку, поскольку оно самобытно и неповторимо. Элиот отвергает такого рода подход к литературе, превращающий единое целое традиции в набор дискретных элементов. Подлинный поэт, считает он, подавляет в своем сознании все личностное (субъективно-рассудочное) и подчиняется внеличностному. Последнее есть, во-первых, наиболее древнее и истинное начало в человеке и, во-вторых, оно репрезентирует сферу общекультурного, связывающую поэта с традицией. Способность творить дает именно неосознанная принадлежность к традиции, которую Элиот определяет как чувство истории, «ощущение прошлого не только как прошедшего, но и как настоящего; оно побуждает человека творить, ощущая в себе не только собственное поколение, но и всю европейскую литературу, начиная с Гомера (а внутри нее и литературу собственной страны) как нечто, существующее единовременно, образующее единовременный ряд» [1]. Элиотовская схема, как мы видим, по сути повторяет концепции искусства, разработанные в начале ХХ в. антропологией. Схема творческого как соединения непреходящего, обнаруженного в прошлом, и преходящего (нового), в идеальной форме напоминает структуру...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: упреков как раз мрачностью атмосферы, Готорн намеренно стремился придать новому произведению более светлый колорит. Эверт Дай-кинк, еще в рецензии на "Дважды рассказанные истории" отмечавший, что в воображении Готорна "много от Гамлета" (1; р. 69), в своем отзыве об "Алой букве" высказывал сожаление по поводу того, что автор не столь "приветлив", как в своих "солнечных очерках", и с явным оттенком осуждения говорил, что он выступает "описателем колдовства и тех темных сил, что таятся в человеческом сердце" (1; р. 73). Именно в это время в литературных кругах за писателем укрепилось прозвание "Благородная Меланхолия". Во всяком случае, в период завершения работы над "Домом о семи фронтонах" и после публикации Готорн подчеркивал его "светлые" качества. В его письмах настоятельно повторяется мысль о том, что этот роман более соответствует его собственному ощущению жизни. "К концу он чертовски темнеет, но я изо всех сил постараюсь пролить на него свет заходящего солнца", — писал он своему издателю, Фильдсу 28 . В письме к Дайкинку (27 апр. 1851 г.), не преминувшему в рецензии на "Дом о семи фронтонах" упомянуть о его "меланхолическом воображении" (28; р. 423), Готорн специально заостряет внимание на том, что, по его понятию, этот роман "довольно-таки радостный, нежели наоборот; но при его написании, полагаю, меня озаряла цель привести его к благоприятному завершению, тогда как на путь читателя отбросила свою тень тьма прошлого". Сравнивая его тут же с "Алой буквой", он замечает: "... я определенно считаю его более естественным и здоровым порождением моего духа и испытывал меньше нежелания опубликовать его. Я не вполне понимаю, отчего все, что я пишу, приобретает в Ваших глазах такой меланхолический вид" (28; р. 421). Три месяца спустя ...