Поиск по материалам сайта
Cлово "LES"
Входимость: 2. Размер: 202кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 202кб.
Часть текста: стихи о кошках, рецензировал детективы (Ж. Сименон, Р. Чандлер и др.), был любителем кроссвордов и пасьянсов, развлекал друзей, читая наизусть куски из рассказов А. Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе. Проповедуя «безличность» (или «имперсональность») поэзии и критикуя с этой позиции все «романтическое», чувственное, наложив при жизни запрет на издание биографий о себе, он в творчестве при всей пестроте своих поэтических масок при ближайшем рассмотрении очень личностен, если не автобиографичен. Наконец, острое ощущение девальвации того, что составляет основу основ Европы (и шире — Запада) как прежде всего духовного единства, совмещалось у Элиота с личной верой в Бога, в «образцовость» (классичность) творчества. Это позволило ему не только выйти из тяжелого жизненного кризиса, сделаться к середине XX столетия олицетворением консерватизма, публичным носителем христианской культуры, но и быть в свете этой традиции рассуждающим поэтом, вести от ее лица некий диалог с самим собой, мировой литературой, историей, образовательными запросами общества. Во многом под влиянием Элиота — арбитра вкуса был пересмотрен канон английской поэзии (в частности, понижены в правах Дж. Г....
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Ирина Чайковская Генри Джеймс и русские Опубликовано: 4 февраля 2005 г. журнала ЧАЙКА Номер 3 (38) https: //www.chayka.org/node/575 18 февраля 2005 г. Номер 4 (39) https: //www.chayka.org/node/607 В последнее время имя Генри Джеймса снова на слуху — в который раз! Сегодня его вспомнили в связи с выходом романа Колма Тойбина “Мастер”, посвященного знаменитому, но словно ускользающему соотечественнику. Всплеск интереса к выпущенной книге огромный — центральные газеты Нью-Йорка, Чикаго, Сан-Франциско посвятили этому событию свои литературные полосы. Большой рецензией на публикацию “исторического романа” о Генри Джеймсе откликнулся Джон Апдайк в престижном “Нью Йоркере”. 1 И при всем при том осмелюсь сказать, что Генри Джеймс — писатель недооцененный, как на родине, в Америке, так и за ее рубежами, в частности, у нас в России. О нем вспоминают как-то спорадически, от случая к случаю, отдают должное его мастерству, его психологическим открытиям, предвосхитившим позднейшие прозрения психоаналитиков, — и затем как бы забывают, уходя к другим именам, другим кумирам. В этом смысле его положение чем-то напоминает положение нашего Тургенева. Кто спорит? — Иван Сергеевич числится в классиках: “Бежин луг”, “Муму”, “Записки охотника”, “Отцы и дети” изучаются в школе, о Тургеневе пишут статьи, ему посвящаются конференции... но его не читают. Он в стороне от литературных пристрастий нашего читающего современника. Его задвигают в угол, на первый план помещая Толстого, Достоевского, Чехова... Что ж, Тургенев себя не навязывает, он, как и Генри Джеймс, ускользает, норовит убежать, укрыться от нескромного взгляда, нечуткого вмешательства. Его посмертные повадки очень напоминают прижизненные. Этим двум “ускользающим” классикам — Ивану Тургеневу и Генри...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: непризнанного и позабытого современниками Германа Мелвилла, ставшего одной из центральных фигур не только в литературе своего времени, но и на всем протяжении развития американской литературы. Можно назвать немало других примеров, особенно в том, что касается этнических литератур, прежде всего произведений афро-американцев, от романов и рассказов Ч. У. Чеснатта до сочинений Зоры Нил Хёрстон. Известны даже случаи выделения "новых" литературных жанров — новых, разумеется, не для самой литературы, а в качестве предмета литературно-критических исследований, — как, например, автобиографии рабов, список которых по праву открывает "Автобиография" Фредерика Дугласа, произведение выдающееся по своим художественным достоинствам, силе убеждения и воздействия, правдивости описаний подневольного существования. Подобные радикальные пересмотры и изменения корпуса "классических текстов", по всей вероятности, еще не завершившиеся, почти невозможно представить применительно...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: «Белый корабль». Рассказ напевно-наивен и прозрачно-символичен, но сквозь его спокойную сказочную гладь хорошо видны подводные рифы постоянного размышления Лавкрафта. Молодой Бэзил Элтон и его спутник — «бородатый старик» — отправляются в довольно ирреальное плавание, в туманный и фосфоресцирующий океан. Минуя страну Зар, где живут сны и мысли несравненной, ныне забытой красоты, они попадают к берегам Талариона — города, в котором хранятся тайны, издревле терзающие человека, города, чьи улицы белы от непогребенных костей. Далее на пути лежит Ксура — «страна недостижимых наслаждений», но путешественников отпугивает ужасающий запах зараженных чумой селений и раскрытых могил, и они продолжают вояж вплоть до Сона-Нил — «страны грез», средоточия мыслимых и немыслимых человеческих упований, страны счастливого бессмертия. Обычное, казалось бы, инициатическое путешествие, сотни раз отраженное в сказках и эпических повествованиях. Но вот в чем горечь новизны: максимализм достигнутой цели никогда не может сравниться с максимализмом познавательных амбиций — Бэзил Элтон, вопреки совету своего мудрого спутника, продолжает вести белый корабль, надеясь достигнуть Катурии — чудесной страны абсолютных платонических идеалов. Корабль преследует странную золотисто-голубую птицу, которая, как полагает герой, летит в эту страну. Впереди восстают черные базальтовые скалы ошеломительной высоты, но когда корабль пытается уйти от этих сомнительно-идеальных берегов, его подхватывает прибой и бросает на скалы. Корабль исчезает, и на рассвете остается только труп золотисто-голубой птицы. Катурии — мифической цели спиритуального поиска — не существует. Герой совершенно напрасно покинул Сона-Нил — «страну грез». Лавкрафт любил называть себя «механистическим...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: Les Deux Magots»[27], что за ней ухаживали и Пикассо, и Кокошка, и Марсель Дюшан, и модный скульптор русских кровей Осип Цадкин. (Насчет Цадкина Джун, скажем прямо, поскромничала: у них был бурный роман.) И еще заявила, что теперь ей не терпится поехать в Париж с Миллером. На вопрос мужа, не верившего своему счастью: «А мне там понравится?» — жена разразилась целым монологом: «Понравится?! Поверь, о таком ты мечтал всю жизнь. Там твое настоящее место. Быть там тебе важнее, чем мне. Все то, что ты мучительно искал и не находил здесь, есть в Европе. Тебе надо было родиться в другой стране, Вэл. Не в Америке. Ты находишь общий язык со всеми, кроме своих соплеменников. Ты отщепенец, Вэл». И ведь права, возразить нечего. На ловца и зверь бежит. Джун вернулась в Нью-Йорк в июле, а уже спустя месяц у нее завелся очередной «спонсор»: неказистый, очень немолодой, зато очень не бедный поклонник по имени Поп, который познакомился с творчеством Джун по очеркам на разноцветных карточках. Дабы завести с Джун роман, он заказывает ей роман написать; роман в духе своих любимых Пруста и Джойса — вкусы у Попа продвинутые. Роман, по замыслу спонсора, должен быть из парижской жизни, и он обещает, что оплатит Джун «творческую командировку» во французскую столицу — чтобы написанное в Нью-Йорке и одобренное заказчиком она...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: Жизнь Магомета Сочинение Вашингтона Ирвинга. Перевод с английского Петра Киреевского. Москва, 1857 Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в трех томах. Том первый. Статьи, рецензии и заметки (1853-1858) М., "Художественная литература", 1986 http: //az.lib.ru/d/dobroljubowna/text0510.shtml Сочинение Ирвинга не нуждается в том, чтобы мы стали хвалить его, а о переводе г. Киреевского довольна сказать, что он читается очень легко. За его добросовестность и верность с подлинником ручается имя переводчика. Следовательно, с этой стороны нам нечего распространяться, равно как не нужно, мы думаем, делать подробный обзор содержания книги Ирвинга. Кому же неизвестна история жизни Магомета в главнейших ее фактах? Поэтому мы решаемся ограничиться здесь несколькими размышлениями о частных обстоятельствах, касающихся отчасти нашей исторической науки. Странный вид принимают исторические знания под пером наших историков!.. Точно скучная, нелепая сказка для детей, из числа тех, которые так неискусно составляются к празднику и издаются г. Генкелем! 1 Начинается обыкновенно с того, что такое-то царство основано таким-то царем, который завоевал такие-то страны и основал свою столицу в таком-то городе. А там и пойдет писать все в том же роде до тех самых пор, как государство падет, непременно от роскоши и развращения нравов. Откуда вдруг взялась эта роскошь и развращение, ученик никак не может добиться в наших доморощенных курсах истории. На историческое развитие народа, на естественную, живую связь событий никогда не хотят обратить ни малейшего внимания наши историки. Их история представляет обыкновенно не историю, а какую-то плохо составленную "Всеобщую биографию великих людей". - Это - Плутарх для юношества, написанный в дурном духе и без всякого такта. Все в наших историях предоставляется влиянию личностей: государство основалось оттого, что нашелся великий человек, который основал его; пало...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: о сокрушительном поражении старого чемпиона. За эти два года я узнал, что Джек Лондон написал немало рассказов про Аляску и сам находился там во времена золотой лихорадки. Образ человека в рубке обрел новые краски. Его жизнь была полна захватывающих приключений - таких, о которых писал журнал "Уайд уорлд"; он был неукротим, напорист и смело шел навстречу опасности. Мне нравились его книги "Белый клык", "Зов предков", "День пламенеет", но совсем не нравился автор. Потом, став постарше, примерно лет в двадцать, я открыл Джека Лондона как писателя-социалиста. Один из моих приятелей очень увлекался его сочинениями. Мы говорили о "Железной пяте" и о "Смирительной рубашке"*, а я в то время восхищался также книгой "Дорога", особенно ее великолепным началом: "В штате Невада есть женщина, которой я однажды на протяжении нескольких часов лгал упорно, последовательно и нагло". Я начал собирать его книги по букинистическим магазинам и продолжал это не один год. Иногда мне попадались роскошные американские издания - однажды я наткнулся на сборник рассказов "Когда боги смеются" в прекрасном издании "Сонома", дал его кому-то почитать и больше уже не видел; но большей частью это были дешевые книги в голубых обложках из Полного собрания сочинений Джека Лондона, выпущенного Миллсом и Буном в 20-е годы. Время от времени я находил переводы его книг на другие языки: Les Vagabonds du Rail. Il Richiamo della Foresta, Colmillo Blanco. * (Роман больше известен под названием "Звездный скиталец". - Прим. ред.) С годами ощущение противоречивости его характера крепло во мне. Яростный крестовый поход Лондона в защиту интересов рабочего класса уживался в нем с упрямым, почти мстительным расовым снобизмом, требование строгой...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: объясняется традиционным взглядом на «Долину» как на творческую неудачу писателя, как на произведение малозначительное, не интересное ни для читателя, ни для исследователя и уступающее не только общепризнанным шедеврам Купера, но даже и таким его романам «второго ряда», как, например, «Лайонель Линкольн» или «Браво». Лишь в последние десятилетия некоторые американские ученые [2] обратились к более тщательному анализу этого полузабытого произведения и отметили его немалые достоинства. Тем не менее, насколько нам известно, в зарубежном, в том числе американском, литературоведении, нет ни одной статьи, которая была бы специально посвящена этому роману. В нашей отечественной науке о «Долине Уиш-тон-уиш» вообще не написано ни единой строки. О ней не упоминают ни М. Н. Боброва в своей монографии о писателе, ни А. Н. Николюкин в своей книге об американском романтизме, ни автор этих строк, посвятивший в свое время докторскую диссертацию специально романам Купера 20-х годов. Таким образом, данная статья ставит своей целью восполнить пробел в изучении наследия писателя и пролить дополнительный свет на проблематику и художественные принципы его творчества. * * * В своей книге «Романтизм в американской литературе XIX века» М. Н. Боброва утверждает: «Тема «пуритане Новой Англии» была литературным открытием Готорна» [З]. Однако более тщательное изучение вопроса показывает, что задолго до «Алой буквы» и даже «Дважды рассказанных историй» в молодой литературе США уже с самого начала 20-х годов...
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Часть текста: Адамса: нормандская поездка будет описана в "Воспитании". Сама тема воспитания возникает уже в конце, в форме своеобразной морали. "Следующим летом, когда ты станешь старше (...) ты можешь заняться изучением того, что было дальше, после смерти святого Людовика, святого Фомы и Гийома де Лорриса, после неудачи в Бове. (...) Но теперь ты хотя бы не будешь винить своих родителей в том, что в XIX в. они утратили чувство единства в восприятии искусства" (1; р. 369). Племянница извлекает урок из путешествия, но урок ни к чему ее не обязывает, это даже не урок, а пожелание, совет. Отношения дяди и племянницы "легкие и удобные, они могут стать чем угодно, а могут и не стать ничем, как захочет та или другая сторона, вроде мусульманского, или полинезийского, или американского брака" (1; р. 17). Адамс и ироничен, и серьезен одновременно, строя отношения писателя и читателя по модели дяди и племянницы. "Отношения между читателем и писателем, как сыном и отцом, может быть, и существовали в елизаветинскую эпоху, но они чересчур близки, чтобы быть сегодня правдоподобными. Все, на...