Поиск по материалам сайта
Cлово "PEACE"
Входимость: 2. Размер: 73кб.
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 128кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 202кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 170кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 73кб.
Часть текста: Дюбуа стал и первым крупным мыслителем новой эры, "крестным отцом" Гарлемского возрождения, феномена негритянской культуры, впервые получившего статус общенациональной значимости. Однако ролью кабинетного ученого Дюбуа ограничиться не мог— свободный ум и энциклопедическая образованность сочетались в нем с кипучей энергией практического деятеля, который оставил заметный след в политической и социальной истории США, африканского континента и стран черной диаспоры. Быть может, уникальная роль Дюбуа в истории и культуре США во многом связана с тем обстоятельством, что он родился, воспитывался и рос в свободной семье, не зная рабства, чудовищного пресса, который деформировал личность таких мыслителей XIX в., как Фредерик Дуглас и Александр Краммел. В отличие от них, Дюбуа не пришлось тратить долгие годы на то, чтобы "по капле выдавливать из себя раба", у него не осталось тех неизгладимых комплексов, которые рабство неизбежно оставляет в душе даже самых сильных духом и одаренных людей. При всем том, с самого раннего детства Дюбуа ощущал расовый барьер (the line of color) — ту черту, что отделяла его от мира белых, а вместе с этим ощущением в нем росло сознание своей непохожести на других. "В детстве я почти не знал, что такое сегрегация или расовая дискриминация. Все мои школьные товарищи были белые, но я, естественно, принимал участие во всех играх, экскурсиях, церковных праздниках, вместе со всеми катался с горы, плавал, ходил пешком за город. Я хаживал почти ко всем моим школьным приятелям, ел с ними за одним столом, играл. Мальчиком я долго...
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: его посредством исследования отношений между вымыслом и фактом, рассматривая самосознание и рефлексию самого вымысла как искусство, а также роман в романе как возврат к восемнадцатому столетию. В 1979 г. американский прозаик и литературовед Джон Барт (1930) для симптоматического анализа своего творчества конструирует эпистолярный роман «LETTERS» – «Размышление о своей жизни, намечающее соотносящийся с постмодернизмом “литературный проект”, в котором по стадиям рассматривает превращающиеся в созвездия «сюжетные фрески» [предшествующие произведения – Т. В.] как этапы восхождения [… где герои] – звезды отправляются в плавание, повторяя истории каждую ночь» (648)[1]. А главный, сквозной персонаж в переписке Амброуз Менш (возродившийся автором из сборника рассказов «Заблудившись в комнате смеха», 1968) создает «драму, посвященную Краткой Истории» американской литературы, которая, по мысли автора, «оказывается счастливой» (544). Роман состоит из писем, которые оформлены согласно строгим английским правилам этикета. Каждое письмо имеет не только обращение, адрес, дату, но также и указание, касательно какого аспекта составлено сообщение, и, как правило, долгое послесловие. В «ПИСЬМАХ» сразу вызывают удивление похожие на ребусы календари, помещенные перед каждой главой. Но, соединив их вместе, читатель обнаруживает подзаголовок: «an old time epistolary novel by seven fictitious drolls...
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Часть текста: Р. -М. Рильке, — управляется, как вещь, глубокими законами" 4. Определяющим свойством жизни, во всех ее проявлениях, от стиля общения до творчества, для Эмили Дикинсон было то, что по-английски обозначается словом "deliberateness": осознанность, обдуманность, преднамеренность, предумышленность. Затворничество ее не явилось следствием несчастной случайности (неудавшегося романа — таково расхожее сентиментальное клише). Как и житье Генри Торо на берегу Уолденского пруда, это результат сознательного выбора. "Я ушел в лес, потому, что хотел жить разумно (to live deliberately)..." — писал Торо. Это значило: "иметь дело с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни — она слишком драгоценна для этого... Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью" 5. Для Дикинсон, как и для Торо, личное существование — одновременно предмет и способ познания, а поэзия — своего рода регистрационный журнал человека-жизнеиспытателя, для которого не существует аксиом и априорных истин, а есть лишь сосредоточенное, пристальное вглядывание в то, что "дано", и бесконечное усилие по извлечению смысла из этой данности. Артист и аналитик,...
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: 1958. 4. Пополь-Вух: Родословная владык Тотоникапана / Изд. подготовил Р. В. Кинжалов. М.; Л., 1959. 5. Фолкнер У. Собрание рассказов. М., 1977. 6. «Я связан добром с землей»: Из современной литературы индейцев США/ Сост. А. В. Ващенко. М., 1983. 7. Allen P. G. Shadow country. Los Angeles, 1982. 8. Four masterworks of American Indian literature / Ed. J. Bierhorst. N. Y. t 1974. 9. Highwater J. Anpao. Philadelphia; N. Y., 1977. 10. Hoffman D, Brotherly love. N. Y., 1968. 11. Kenny M. Blackrobe: Isaac Jogues. Saranac Lake (N. Y.), 1982. 12. Path on the rainbow: American Indian poetry / Ed. G. Cronyn. N. Y., 1934. 13. Poems of Freneau/Ed. H. H. Clark. N. Y., 1929. 14. The portable Worth American Indian reader / Ed. F. W. Turner III. N. Y., 1973. 15. Shaking the Pumpkin: Traditional poetry of the Indian North Americas / Ed. J. Rothenberg. Garden City (N. Y.), 1972. 16. The sky clears: Poetry of the American Indians / Ed. G. Day. Lincoln, 1951. 17. Street E. Sepass poems: The songs of Y-Ail-Mihth. N. Y., 1963. 18. Weathers W. Indian and White: The sixteen eclogues. Lincoln, 1970. 19. Winged Serpent: American Indian prose and poetry / Ed. M. Astrov. N. Y., 1962. ИССЛЕДОВАНИЯ 20. Аверкиева Ю. П. Индейское кочевое общество XVIII—XIX вв. М., 1970. 21. Аверкиева Ю. П. Индейцы Северной Америки: От родового общества к классовому. М., 1974. 22. Ващенко А. В. Индейская Америка и литература США колониального периода // Истоки и формирование американской национальной литературы XVII-XVIII вв. М., 1985. 23. Ващенко А. В. Источниковедческие проблемы эпоса индейцев США // Фольклор: Поэтика и традиция. М., 1982. 24. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940. 25. Котляр Е. С. Эпос народов Африки южнее Сахары. М., 1985. 26. Лебедева Ж. К. Архаический эпос эвенов. Новосибирск, 1981. 27. Мелетинский Е. М. Введение в историческую...
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Часть текста: взаимопроникновение культур. Характер его в сравнении с предшествующей эпохой резко изменился. Открытие и описание Нового Света сменилось колонизацией, соперничеством за континент; стали определяться временные и перспективные участники, уточняться география и подходы к взаимодействию. В силу этих обстоятельств, в обстановке децентрализации и неустойчивости, противоречивости проходивших процессов, особую важность обрели контакты колонистов с аборигенным населением и факт появления в Северной Америке черных рабов из Африки. В этих контактах, в частности, рождалось то, что уже принимало вид американского культурного наследия. И хотя применительно к колониальному периоду еще невозможно говорить об американском фольклоре, необходимо учитывать взаимодействие культур на фольклорном уровне; в результате его сложились некоторые американские образы и мифологемы, подготовившие следующий этап, который впоследствии, уже в условиях государственности, привел к возникновению самобытного фольклора. В этом многоаспектном процессе соединились фольклорные формы творчества индейцев и негров с литературным и фольклорным влиянием европейцев. В результате стали нозникать новые жанровые разновидности, часто с признаками литературы и фольклора, определившие духовный мир колонистов, а также — дальнейшее развитие литературы. В сравнении с последующими эпохами, в колониальный период влияние индейцев на судьбу и жизнь европейского населения было наибольшим. Оно простиралось на военную, политическую, экономическую, социально-бытовую и духовную сферы — собственно, на все стороны деятельности колонистов. Другими словами, применительно к этой эпохе возможно говорить об "индейской Америке" как о важном факторе комплексного — исторического и социо-культурного значения. Уровень культурных различий и разность политических позиций между европейцами и аборигенами, при всей их полярности, все же оставляли в колониальный период...
Входимость: 1. Размер: 128кб.
Часть текста: СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ АБОРИГЕНОВ ДОКОЛОНИАЛЬНОЙ ЭПОХИ В судьбе культуры США эстетический потенциал североамериканских аборигенов занимает двойственное положение. Сложившись в основе своей еще в доколониальную эпоху, он объективно стал древнейшей составляющей культуры американской и сопутствовал ей на всех этапах ее истории, вплоть до современности. В этом смысле вопрос о судьбе аборигенной культуры, явившейся первоисточником важных тенденций развития американской культуры, не внешне, а по существу теснейшим образом связан с проблемой ее национального своеобразия. Правда, этот вклад не всегда заметен на поверхности процессов, формировавших американскую интеллектуальную жизнь. Одновременно, аборигенная культура сохраняет изолированное положение внутри культуры США, существуя как бы периферийно, хотя и повсеместно (практически, в каждом из штатов). К этому кладезю в ходе исторического развития американская культура припадала по мере необходимости, используя почерпнутое сообразно стоявшим перед ней задачам. Этой двойственностью и определяется место аборигенного фольклорного наследия в культуре страны. С одной стороны, многочисленные заимствования указывают на присутствие элементов диалога и культурного синтеза между европейским и...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: академии. Выпуск «Философия. Филология. » – 2010. – № 1(7) стр. 170-186 http: //www.phil63.ru/i-s-turgenev-i-g-dzheims-v-dome-so-mnogimi-oknami Одним из аспектов творчества Генри Джеймса, затрагиваемых едва ли не в каждой посвященной ему современной публикации, является влияние, оказанное на него его старшим современником, классиком русского реалистического романа И. С. Тургеневым. Как известно, писатели были знакомы лично, и Г. Джеймс с восторгом отзывался об «Иване Сергеиче» как о человеке и о литераторе. В своих статьях о Тургеневе он отмечает свойственное русскому классику необыкновенно масштабное освещение действительности, при котором, однако, в центре оказываются не события, а характеры и вытекающие из них человеческие отношения (к этому англо-американский писатель стремится и в собственном творчестве). Джеймс восхищается разнообразием и богатством собранных Тургеневым «показаний о человеческой природе»[1], царящей на страницах его прозы «атмосферой психологической достоверности»[2]. В числе достоинств тургеневского романа Джеймс также называет взаимосвязь нравственного содержания и «изящной» формы, сочетание беспристрастности с лиризмом: «наблюдатель и поэт слиты в Тургеневе нераздельно»[3]. Уже в середине 1870-х годов Генри Джеймс был признан не только одним из первых пропагандистов Тургенева в США, но и его учеником и последователем. Неизменно отмечают уже упомянутую выше главенствующую роль характера в художественных системах обоих литераторов, высокую психологическую насыщенность прозы как Тургенева, так и Джеймса. Имеются ли, помимо этих, довольно абстрактных черт и помимо фактов биографического характера, другие, более веские основания для того, чтобы говорить о сходстве повествовательных методов русского и англо-американского романистов? Для того чтобы ответить...
Входимость: 1. Размер: 202кб.
Часть текста: Американец, чьи предки поселились в Массачусетсе еще в XVII в., он с 1914 г. становится экспатриантом, а в 1927 г. принимает британское подданство. Автор «Бесплодной земли» (1922), образца модернистского (в широком смысле слова) верлибра — затрудненной для восприятия поэмы, — Элиот также писал общедоступные шуточные стихи о кошках, рецензировал детективы (Ж. Сименон, Р. Чандлер и др.), был любителем кроссвордов и пасьянсов, развлекал друзей, читая наизусть куски из рассказов А. Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе. Проповедуя «безличность» (или «имперсональность») поэзии и критикуя с этой позиции все «романтическое», чувственное, наложив при жизни запрет на издание биографий о себе, он в творчестве при всей пестроте своих поэтических масок при ближайшем рассмотрении очень личностен, если не автобиографичен. Наконец, острое ощущение девальвации того, что составляет основу основ Европы (и шире — Запада) как прежде всего духовного единства, совмещалось у Элиота с личной верой в Бога, в «образцовость» (классичность) творчества. Это позволило ему не только выйти из тяжелого жизненного кризиса, сделаться к середине XX столетия олицетворением консерватизма, публичным носителем христианской культуры, но и быть в свете этой традиции рассуждающим поэтом, вести от ее лица некий диалог с самим собой, мировой литературой, историей, образовательными запросами общества. Во многом под влиянием Элиота — арбитра вкуса был...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: из-за его презрения к форме — не к форме вообще, а к собственной оригинальной форме и стремлению выделиться. Кажется, что это сама жизнь, сумевшая мощно о себе заявить; удачно, конечно, и спасибо ей за то, но собственно об искусстве тут говорить нечего... Не всегда понятно, что в этом, может быть, и есть высшее искусство, отчасти забытое. Интересно, что наиболее заметные писатели XX века молчат о Шолохове. Словно бы он для них не существует. Бунин, например, уж на что внимательно следил и о многих писал: о Горьком, конечно, прежде всего, об Алексее Толстом, о Катаеве, о Твардовском, о Маяковском целая глава; о Шолохове ни звука. Хемингуэй, интересно разобравший Платонова и даже отозвавшийся на «Судьбу человека», об основном, что связано с именем Шолохова, как будто не слышал. Ничего не говорят о нем ни Фолкнер, ни Элиот, ни Камю; чуть раньше Уэллс, Шоу, Андре Жид, Томас Манн, Брехт... кого ни вспомнишь. А сколько и как продуманно сказано друг о друге. По всем правилам Шолохова и быть бы не должно. Откуда было ему взяться сразу после взлета русской литературы XIX — начала XX века, особенно после Толстого, Чехова, Горького. Такие сосредоточения бывают не часто, и именно для того, чтобы светить...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: М.: Драматургия. Часть 2 2 Второй сезон (1916-1917) ознаменовался расширением круга авторов и списка постановок, а также обретением собственного помещения в Нью-Йорке, так что в своей работе театр больше не был ограничен одним только летним периодом. Он подтвердил, что тематическая широта и новизна, свобода художественного выражения, дух иконоборчества и дерзкого вызова стереотипам — не просто отражение авторской воли, а программная установка театра, который можно было упрекнуть в расплывчатости позиции и даже стилистической всеядности, но никак не в доктринерской узости эстетики. Среди авторов, чье имя впервые значилось тогда на провинстаун-ских афишах, был, к примеру, Джон Рид (John Reed, 1887-1920). К драматическому искусству он пристрастился еще в годы обучения в Гарварде. Увлечение оказалось стойким, и остается только поражаться тому, как в своей бурной жизни он находил для него время и силы. Наделенный блестящим организаторским талантом Рид был не только одним из основателей Компартии США, но и стоял, как уже говорилось, у колыбели двух театральных коллективов — "Вашингтон-сквер плейерс" и "Провинстаун плейерс", где наравне с другими принимал участие в спектаклях в качестве актера и режиссера. Подчас он реали-зовывал свой интерес к театру весьма нетрадиционным образом. Джон Рид и Луиза Брайант в Провинстауне. Фотография ок. 1917 г. Первым самостоятельным шагом Рида на театральном поприще явилась организация беспрецедентной акции, для которой едва ли можно подобрать точное жанровое определение. Речь идет о забастовке...