Поиск по материалам сайта
Cлово "VIRGIN"
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 170кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Часть текста: самыми продуктивными в своей жизни. А сам роман был, по его мнению, лучшей из всех его книг. Фицджералд писал: «Мне бы хотелось, чтобы я никогда не останавливался и не оглядывался назад, а сказал бы после завершения «Великого Гэтсби»: «Я нашел себя — отныне это для меня главное. В этом мой непосредственный долг, без этого я ничто» [1]. Сюжет романа довольно прост и на первый взгляд может даже показаться немного тривиальным. Джей Гэтсби, нувориш 20-х годов, разбогатевший на продаже спиртного во время «сухого закона», ведет ошеломляюще широкий образ жизни. Роскошные приемы, которые он устраивает у себя на вилле, приглашая сотни незнакомых людей, приносят ему огромную известность в обществе и иронический титул «великого» Гэтсби. Весь этот шумный блеск, вся сенсационная мишура нужны ему для того, чтобы вернуть чувства его бывшей возлюбленной Дэзи. «Великий» Гэтсби познакомился с ней еще во время войны, когда он был молодым офицером, не имевшим никаких средств к жизни, кроме армейского жалованья. Вскоре его послали на фронт в Европу, а Дэзи вышла замуж за «баснословно богатого» Томаса Бьюкенена. Встретившись с Гэтсби снова, Дэзи чувствует смятение. Ей вспоминается прошлое. К тому же она несчастлива с Томом. Муж постоянно изменяет ей, и сейчас он даже не особенно старается скрыть связь с Миртл Уилсон, женой владельца гаража, находящегося на дороге из Нью-Йорка в Ист-Эгг, загородное место, где живут Бьюкенены. В кульминационный момент развития сюжет некоторыми чертами начинает все больше и больше исходить па традиционный американский «thriller»: ведя машину Гэтсби, потерявшая контроль над своими чувствами, Дэзи сбивает Миртл Уилсон и, не останавливаясь, проезжает дальше. Миртл почти мгновенно умирает....
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: Адаме печатает "Воспитание" небольшим тиражом и рассылает экземпляры своим друзьям, с просьбой внести исправления и написать комментарии — случай столь же беспрецедентный, сколь и показательный. Адамс — авторитетный историк, автор, хотя бы и анонимный, нашумевшего романа "Демократия", к тому времени уже написавший и переиздавший "Мон-Сен-Мишель и Шартр", — считает себя писателем-дилетантом, а свое лучшее произведение — незаконченным, неудачным, предназначенным для узкого круга, пусть даже узкий круг в числе прочих представлен Генри Джеймсом, Уильямом Джеймсом и Теодором Рузвельтом. Приватное пространство письма имело для Генри Адамса особый ценностный смысл. В "Шартре" (как обычно называл "Мон-Сен-Мишель и Шартр" сам автор) он ведет воображаемый разговор с племянницей и предлагает читателю книги стать его "племянницей в мечтах" (niece in wishes), перефразируя строки из одной елизаветинской драмы: "Кто прочтет меня, когда я обращусь во прах, // Будет моим сыном в мечтах" ("... Who reads me, when I am ashes, // Is my son in wishes...") 1. Правда, как Адамс будет шутить в дальнейшем: "Моих племянниц значительно больше, чем я предполагал, и я теперь думаю, зачислять ли в их ряды президента" 2 . Подобно тому, как "Шартр" — книга для "племянниц", "Воспитание Генри...
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: влияние на тот и на другой. Фронтир, следовательно, проявил себя как особый вариант типично американского понятия регионализма, или как целостный социо-культурный феномен, имевший национальное значение. На протяжении почти трехсот лет американской истории фронтир способствовал "выплавлению" из многообразных социальных, этнических, религиозных и индивидуальных особенностей собственно национально-американского сознания. Постепенно возрастала и духовная роль фронтира как фактора психологического самоосмысления нации. В качестве духовного ориентира опыт подвижного "пограничья" долгое время способствовал поддержанию мифа о личной независимости индивидуума, о равенстве возможностей и об альтернативности перспектив личного плана, о способности начать сначала, обновиться в своем "стремлении к счастью", как бы оно ни понималось. Поэтому образ нового Адама, возникший у истоков фронтира еще в лоне пуританских колоний, находил все новые практические подтверждения...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: посвятил себя «поискам истины», [254] как объяснял он тем, кто интересовался родом его занятий. Мыслитель, педагог, человек с недюжинным общественным темпераментом, он не был ведущей фигурой в духовной жизни своего поколения, но достаточно видной, чтобы снискать признание многих замечательных людей этого времени. [255] Называя себя «сведенборгианцем», Генри Джеймс-старший, весьма вольно толкуя шведского теософа, принимал только нравственную сторону его учения и с большим сочувствием относился к социальной критике Фурье. Вслед за Сведенборгом, он считал, что человеку изначально в равной мере присуще и добро и зло, но что в его воле сделать между ними выбор. Вслед за Фурье он отрицательно относился к существующей «торгашеской цивилизации», видя ее главный порок в том, что она основана на насилии над человеком и своей «неограниченной конкуренцией» содействует развитию дурных сторон его натуры. В своем неодобрении существующих тенденций социального и нравственного развития Америки он был близок Эмерсону, Торо и другим трансценденталистам, с которыми поддерживал дружеские отношения на протяжении жизни. Главным делом своей жизни Генри Джеймс-старший...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: биографии, вызвавшие его внезапное транс-пространственное, транс-временное и транс-нарративное перемещение. В его рассказах постоянно упоминаются написанное с заглавной буквы слово Border (граница) и crossing the Border (пересечение границы). В неклассической философской традиции невозможное пересечение границы концептуа-лизуется как трансгрессия, — радикальная постановка себя под вопрос, вырывание субъекта у него самого и восходит своими корнями к стратегии «самопреодоления» субъекта в философии Ницше 2 . Через полвека Бланшо напишет об «опыте-пределе» 3 , а Батай о «внутреннем опыте» личности, не придающей значения установленным извне границам 4 . Фуко перевел акцент рассмотрения трансгрессии в русло постструктуралистских штудий, отметив, в частности, опыт безумия как выход за предел, где теряют смысл базовые оппозиции, ценности и смыслы западного культурного мира: трансгрессией открывается «опыт невозможного», который не связан и не ограничен внешним и возможным бытием 5. Роман Джона Барта о последнем путешествии Кого-то драматизирует «опыт-предел» в преломлении проблемы идентичности личности. При этом и повествовательные формы романа следуют модели перехода границы. Одновременно за пределы своего опыта выходит сам роман, предельно заостряя проблему взаимоотношений нарративных моделей разных эпох. Трансгрессия и проблема идентичности героя Первым актом трансгрессии для героя было рождение — биологически запрограммированное, но заключающее в себе также и смертельную угрозу...
Входимость: 1. Размер: 170кб.
Часть текста: и культурной общности, которая сложилась в Новой Англии намного раньше, чем в других регионах. Ее создание и явилось главной предпосылкой возникновения в колониях многочисленных литературных сочинений в тот период, который по общему признанию не располагал к занятиям литературой и искусством. Это обстоятельство обратило на себя внимание, как только началось изучение колониального периода. Еще в начале XX в. У. П. Трент и Б. У. Уэллс говорили в предисловии к составленной ими антологии ранней американской прозы и поэзии о том, что Новая Англия обладала для их развития "преимуществами социального единства" 1 , которого на первых порах недоставало соседним регионам. Семь десятилетий спустя авторы предисловия к другой антологии Клинт Брукс, Роберт Пени Уоррен и Р. У. Льюис, утверждали: "... Это литературное превосходство пуритан по сравнению с другими колонистами было не случайным, скорее оно явилось результатом того факта, что только они принесли с собой на эти берега то, что необходимо для любой литературы: прочную культурную структуру, в рамках которой они могли мыслить и выражать свои мысли. Эта структура обусловила литературные достижения пуритан, определила их тематику и продиктовала использование различных форм. Темой явилось не менее (но и не более), как отношение человека к Богу и то, каким образом мог человек лучше служить его сосудом и орудием во славу Господа" 2. Переселение в чужие, неведомые края, где люди оказались в необычайно суровых климатических условиях, постоянно испытывали нужду, страх перед неизвестностью и воинственными индейскими племенами, породило естественные трудности, с которыми не мог не считаться любой потенциальный автор. Преодоление их, казалось бы, поглощало без остатка физические и духовные силы. И однако...
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Часть текста: формы. Как уже не раз отмечалось, и "Демократия", и "Эстер" страдают многими изъянами с эстетической точки зрения — прежде всего в разработке сюжетной и композиционной схемы, в построении характеров и отдельных сцен. И, напротив, "Шартр" уже нельзя свести к какому-либо определенному жанру; свободная, "открытая" повествовательная модель оказалась наиболее подходящей для Адамса — писателя, историка и философа. У книги "Мон-Сен-Мишель и Шартр" (Mont Sent Michel and Chartres) есть предыстория — путешествие Адамса с племянницей по Нормандии, — что уже придает ей отчасти документальный характер, делает ее как бы развернутым фрагментом будущей автобиографии Генри Адамса: нормандская поездка будет описана в "Воспитании". Сама тема воспитания возникает уже в конце, в форме своеобразной морали. "Следующим летом, когда ты станешь старше (...) ты можешь заняться изучением того, что было дальше, после смерти святого Людовика, святого Фомы и Гийома де Лорриса, после неудачи в Бове. (...) Но теперь ты хотя бы не будешь винить своих родителей в том, что в XIX в. они утратили чувство единства в восприятии искусства" (1; р. 369). Племянница извлекает урок из путешествия, но урок ни к чему ее не обязывает, это даже не урок, а пожелание, совет. Отношения дяди и племянницы "легкие и удобные, они могут стать чем угодно, а могут и не стать ничем, как захочет та или другая сторона, вроде мусульманского, или полинезийского, или американского брака" (1; р. 17). Адамс и ироничен, и серьезен одновременно, строя отношения писателя и читателя по модели дяди и племянницы. "Отношения между читателем и писателем, как сыном и отцом, может быть, и существовали в елизаветинскую эпоху, но они чересчур близки, чтобы быть сегодня правдоподобными. Все, на что может надеяться писатель в наши дни — это, чтобы читатели считали себя его племянниками, но даже и здесь он...