Поиск по материалам сайта
Cлово "VICTORIAN"
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: знаковый смысл. Конечно, библиотеку должен украшать Шекспир, а также многотомные труды историков — Гиббона, Паркмена... "Я полагаю, — лепечет Айрин Лэфем, — нам следовало бы иметь ВСЕХ американских поэтов". — "Не всех, — авторитетно поправляет ее собеседник. — Нужны только пять или шесть лучших: Лонгфелло, Брайант, Уиттьер, Холмс, Эмерсон и Лоуэлл" 1 . Этот нехитрый диалог свидетельствует как будто о процветании американской поэзии второй половины девятнадцатого столетия: она пользуется высоким престижем (без нее библиотека — не библиотека), отличается массовостью (всех поэтов, пожалуй, домашнее собрание не вместит) и четкой внутренней иерархией. "Пять или шесть лучших" к 70-м годам обеспечили себе прижизненно рукотворные памятники в виде парадно-чинных собраний сочинений, непременной принадлежности гостиных и библиотек. "Значительность исторической позиции Лонгфелло, — пишет историк американской культуры У. Чарват (в немалой степени его слова относятся и к другим перечисленным выше "браминам"), - состоит в том, что он первым смог обосновать назначение поэта в обществе, традиционно не питавшем уважения к поэзии' 2 Свое назначение живые классики Новой Англии видели в том, чтобы являть американской публике эталон высокой нравственности, гражданской ответственности, благородства и вкуса. В условиях "разгула" демократической стихии, нарастающей хаотичности и массовизации культурных процессов и вследствие всего этого обесценивания традиционных ориентиров и стандартов поведения такая норма превращалась в предмет ностальгического почитания: ею крепилось ощущение социальной стабильности и осмысленности личного бытия. От "школьных" поэтов (другое расхожее обозначение той же когорты) читатель в послевоенной Америке не ждал новаций, не ждал даже, кажется, и новых сочинений: к разочарованию Лонгфелло, его позднее детище,...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: писательница Сьюзен Гласпелл. — То было время почти никем не оспариваемого процветания Бродвея. Подобно рассказам в журналах, пьесы писались по трафарету. Они могли быть довольно недурны сами по себе, но редко когда они открывались навстречу чему-то — тому, где ведомый им ваш дух преисполнялся удивления и восторженного трепета. Они не требовали от вас многого, эти пьесы. Заплатив за место, вы уже сделали свое дело, и ваш разум выходил из театра точно таким же, как в него вошел, только более усталым. (...) Что такое был этот Бродвей, который такую интересную вещь, как жизнь, превращает в такую скучную вещь, как*бродвейская пьеса?" 1 Тон в театре задавали антрепренеры, умело находившие контакт со зрителем — по своей социальной и, соответственно, нравственной и эстетической ориентации, преуспевающим, самодовольным, добропорядочным буржуа. Главным критерием деятельности подобного импресарио, диктовавшего свои условия драматургу, а нередко — что особенно удобно для поставленного на широкую ногу дела — и сочетавшего обе эти функции в одном лице, неизменно служил коммерческий успех, соответственно которому сочинители пьес распределялись, как по своего рода табели о рангах. Высших заслуг в этой системе отсчета в названный период удостоился Клайд Фитч (Clyde /William/ Fitch, 1865-1909), как раз и представлявший распространенный тип автора-антрепренера. Его пьесы, да и сам он как светский человек пользовались в конце XIX — начале XX в. огромной популярностью, но это была популярность необычайно удачливого...