Американская литература. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "SEVEN".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: ПРОЗА Н. ГОТОРНА: ЧТЕНИЕ КАК АКТ НРАВСТВЕННОЙ РЕФЛЕКСИИ Специальность 10.01.03 – литература народов стран зарубежья (европейская и американская литературы) Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Москва – 2005 Работа выполнена на кафедре истории зарубежной литературы Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Научный руководитель Доктор филологических наук, профессор Венедиктова Татьяна Дмитриевна Официальные оппоненты: Доктор культурологии, профессор Волкова Елена Ивановна, Кандидат филологических наукГопман Владимир Львович Ведущая организация: Московский государственный открытый педагогический университет им. М. А. Шолохова Защита состоится 03 июня 2005 г. на заседании диссертационного совета Д501.001.25 при Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, МГУ, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Автореферат разослан 29 апреля 2005 г. Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент А. В. Сергеев Натаниель Готорн (1804-1864) – писатель интроспективного склада, темы нравственности играют в его творчестве важную роль. Моральная составляющая произведений Готорна обусловлена соприкосновением в личности автора культурных парадигм христианства и романтизма. Суть противоречия между ними состоит в различии догматического (вера в Откровение) и не-догматического (доверие субъективному опыту) типов сознания. Положение Готорна между этими двумя системами определяет...

Входимость: 1. Размер: 102кб.

Часть текста: поэтика Готорна Готорну не довелось изведать горечь непризнания. Непонимание, трагически повлиявшее на творческий путь его крупнейших собратьев по перу, Мелвилла или По, не было его уделом. Произведения писателя встретили, казалось бьг отклик у современников, среди которых особенно высоко оценили его как раз По и Мелвилл. Так, По, трижды обращавшийся к творчеству Готорна, писал, что среди современных американских писателей он «обладает самым чистым слогом, самым тонким вкусом, самой полезной эрудицией, самым тонким юмором, самой большой трогательностью, самым светлым воображением, величайшей изобретательностью». 1 Не скупится По на похвалы и в более ранних отзывах: «Об «Историях» м-ра Готорна мы бы сказали — и категорически,— что они принадлежат к высшей сфере Искусства — Искусства, послушного гению самого высшего порядка. Нам известно немного произведений, которым критик может расточать более чистосердечные похвалы, нежели эти «Дважды рассказанные истории». Как американцы мы гордимся этой книгой» 2 . Восторженно писал о творчестве Готорна и Мелвилл, осмелившийся поставить американского писателя рядом с Шекспиром, перед которым его преклонение бьпю поистине безгранично. Красноречиво само сопоставление имен: Готорн, один из современных литераторов Америки, которая едва лишь заявила о себе на литературном поприще, и Шекспир, один из «мастеров великого Искусства Говорить Правду» 3 ? Но Мелвилл не только оценил значение творчества Готорна, чьи книги, по его словам, «будь они написаны в Англии столетие назад, совершенно затмили бы многие из тех ярких имен, которые мы ныне почитаем по традиции» 4 . Он угадал природу художественного дарования Готорна,...

Входимость: 1. Размер: 72кб.

Часть текста: губернаторского дома, древней Эстер Дадли, стойко хранящей верность королю Георгу III, представителю новой власти, Джону Хэнкоку, и ее смертью, с отступлением в более отдаленное прошлое в двух срединных рассказах. Более чем полвека спустя Готорн не помышлял оспаривать результаты победоносно завершившейся революции, как, впрочем, и правоты и истинности ее идейно-философского субстрата, сложившегося главным образом на основе просветительского учения. Что он оспаривает — так это право зачеркнуть в прошлом все, что не вписывается в благостную картину истории, изъять противоречия, неприятие и сопротивление выбору, который казался многим в середине XIX в. единственно возможным; стереть память об утратах — людских потерях, исторических возможностях, культурных ценностях — тех жертвах, которые есть реальная цена свободы, лишь возвеличивающая подвиг героев, и заменить ее азбучно-простой картиной поступательного движения вперед. Поскольку во всех рассказах цикла, как и в "Майоре Молинё", да и в большинстве рассказов на исторические сюжеты, присутствует фантастический план, облеченный в тех или иных конкретных случаях в форму легенды, "готического" повествования, предания и т. д., критика нередко отдает предпочтение именно этим формам, считая исторический ракурс всего лишь уловкой романтика, которому "история" открывает простор для игры воображения. "Затворник" Готорн пристально вглядывался в жизнь своего века, нередко в непосредственной форме включая в произведения свои соображения по поводу американского общества — не без ущерба, по мнению...

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: драматурга-современника Джона А. Стоуна «Метамора», дабы скрыть свой физический изъян: «К счастью, я вспомнил, что при исполнении этой пьесы (или, во всяком случае, той ее части, которая составляет роль героя) нет никакой надобности в оттенках голоса, коих я был лишен, и что всю ее следует декламировать монотонно, причем должны преобладать гортанные звуки». Пьеса оказывается столь универсальной, что «в ответ на всякий вопрос или замечание» страдалец «мог своим замогильным голосом с легкостью продекламировать какой-нибудь отрывок из упомянутой трагедии, — любыми строчками из нее, как я вскоре с удовольствием отметил, можно было пользоваться при разговоре на любую тему». Все, впрочем, кончается тем, что на героя едва не надевают смирительную рубашку 2 . Драматургический опыт самого По — автора незаконченной пьесы «Полициан» — в свою очередь, можно назвать неудачным, что, впрочем, сполна искупает театральность его прозы. В рассказах По добивается «эффекта», сравнимого со сценическим — будь то падение дома «под занавес» «Падения дома Ашеров» или финал «Маски Красной Смерти», где вместе со смертью последнего гостя гаснет свет («И огни треножников погасли…», 552). Не случайно, описывая устройство литературного текста, он охотно прибегал к театральной метафорике. Например, «обнажение приема» в романах Эжена Сю сравнивал с марионеточным театром, где...

Входимость: 1. Размер: 88кб.

Часть текста: деревьями можно спать целый день 1 . Другие, воспринимая время континента как "нулевое", рассчитывали начать свою историю с Золотого века. Третьи прибывали сюда в поисках утраченных миров Авалона, островов Блаженства, золотого края — Эльдорадо. Основные идеи и образы, определившие утопическое сознание ново-английских поселений, были взяты из Ветхого Завета. Землей обетованной виделся пуританам край, к которому устремились через океан отцы-пилигримы, землей, на которой для них не было, в отличие от многих, готовой Утопии. Они были избраны, чтобы своим тяжким трудом и преданным служением воссоздать Эдемский сад, воплотить здесь Небесный Иерусалим, построить Город на горе. Очевидно, что утопия стала для Америки основополагающим мифом: утопическая составляющая так или иначе прослеживается во всей письменности, начиная с первых хроник, дневников, описаний путешествий, трактатов, политических документов. Но, постоянно присутствуя на уровне "духа", она никак не проявляла себя на уровне "буквы": расстояние от утопизма до утопии оказалось неблизким. Связано последнее с тем же пуританством, порождавшим уверенность, что незачем создавать идеальные проекты, когда единственно верный - на все века - уже создан и запечатлен в Библии. Ему и следует, например, Джон Элиот в своей "Христианской республике" {The Christian Commonwealth, 1659), предлагая программу...

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: критики Фрэнка Норриса! Однако же "один из крупнейших американских писателей" — не мог, конечно, не выговорить этих слов о Норрисе один из сравнительно недавних — один из очередных — его "упрекателей", — автор библиографического указателя о Норрисе Джозеф Гаер. "Один из крупнейших..." — что это именно так, самые даровитые из числа близких по времени к Норрису авторов чувствовали очень хорошо: Драйзер, например, видел в Норрисе своего прямого предшественника; Лондон считал его создателем современного романа-эпопеи; Менкен написал проникновенное предисловие к его посмертному собранию сочинений, в котором сказано, что Норрис — один из самых замечательных американских романистов нового времени. Ныне, в начале XXI-го века, истинность слов "один из крупнейших..." понятна уже из одного того факта, что пристальные "разборы" Фрэнку Норрису не перестают делать и по сегодняшний день. * * * Норрис родился 5 марта 1870 г. в Чикаго в состоятельной семье компаньона ювелирной фирмы. В 1884 г. семья Норрисов переехала в Сан-Франциско и поселилась в местечке с романтическим названием Оукленд. Здесь все было разительно не похоже на то, что привык видеть Норрис в Чикаго, промышленной столице США. Здесь было уютнее, тише, чем в городе, и здесь же разместился Калифорнийский университет. Все располагало к спокойному созерцанию и раздумьям. Поэтическая атмосфера Оукленда — с его запахами моря, кипарисов и сухих трав - будет потом воспроизведена Нор-рисом в романе "Вандовер и зверь". Фрэнк Норрис. Фотография. В Сан-Франциско отец определил Норриса в коммерческую школу. Но уже через несколько недель ему пришлось забрать сына из этого учебного заведения — настолько не лежала душа у Фрэнка к деловой карьере. Ему разрешили поступить в...

Входимость: 1. Размер: 56кб.

Часть текста: впервые возникает у Готорна в новелле «Пророческие портреты» («The Prophetic Pictures», 1837). Художник (который в новелле не называется по имени) обладает природным даром «настраиваться на любой тип характера» [132] 1 и «изображает не только черты лица, но и душу, и сердце человека» [133]. На его портретах «the whole mind and character were brought out on the countenance, and concentrated into a single look, so that, to speak paradoxically, the originals hardly resembled themselves so strikingly as the portraits did» [179] 2 . Молодой человек Уолтер Ладлоу, в судьбе которого художнику суждено сыграть важную роль, восторженно рассказывает о нем своей невесте, но в то же время называет способности художника «ужасным даром» («an awful gift», 176) и опасается заказывать ему портрет. Последнее, как оказывается, не случайно, поскольку даже невеста Уолтера уже интуитивно прозревает в своем избраннике опасные черты характера, которые художник впоследствии отобразит на портрете. Не только Уолтер, но и благочестивые жители пуританских колоний страшатся мастерства художника: «Some deemed it an offence against the Mosaic law, and even a presumptuous mockery of the Creator, to bring into existence such lively images of his creatures. Others, frightened at the art which could raise phantoms, at will, and keep the form of the dead among the living, were inclined to consider the painter as a magician, or perhaps the famous Black Man, of old witch times, plotting mischief in a new guise» 3 [178]. Более того, «the old women of Boston affirm... that after he has once got possession of a person’s face and figure, he may paint him in any act or situation whatever — and the picture will be...

Входимость: 1. Размер: 70кб.

Часть текста: резко контрастирующее впечатление. В "Алой букве" действие отнесено далеко в прошлое, выведено за рамки повседневности как исторической перспективой, так и сосредоточенностью на рассмотрении пуританского сознания, и повествование окрашено в темные тона, с чем непосредственно связано и обилие ночных сцен. В "Доме о семи фронтонах", напротив, развернута картина современной жизни в легко узнаваемых приметах повседневного существования, его атмосфера не только светлее, но и согрета теплом душевной улыбки. Поскольку "Алая буква" вызвала в критике немало упреков как раз мрачностью атмосферы, Готорн намеренно стремился придать новому произведению более светлый колорит. Эверт Дай-кинк, еще в рецензии на "Дважды рассказанные истории" отмечавший, что в воображении Готорна "много от Гамлета" (1; р. 69), в своем отзыве об "Алой букве" высказывал сожаление по поводу того, что автор не столь "приветлив", как в своих "солнечных очерках", и с явным оттенком осуждения говорил, что он выступает "описателем колдовства и тех темных сил, что таятся в человеческом сердце" (1; р. 73). Именно в это время в литературных кругах за писателем укрепилось прозвание "Благородная Меланхолия". Во всяком случае, в период завершения работы над "Домом о семи фронтонах" и после публикации Готорн подчеркивал его "светлые" качества. В его письмах настоятельно повторяется мысль о том, что этот роман более соответствует его...

Входимость: 1. Размер: 50кб.

Часть текста: Видений рой, пленяющих сердца. В XVIII веке Аддисон выскажет это более точно: «Когда душа видит сны, – пишет Аддисон, – она – театр, актеры и аудитория». Задолго до него перс Омар Хайям писал, что история мира – это представление[2], которое Бог, множественный Бог пантеистов, замышляет, разыгрывает и созерцает, дабы развлечься в вечном своем бытии; много позже швейцарец Юнг в увлекательных и, бесспорно, научных книгах сопоставит вымыслы литературные с вымыслами сновидений, литературу – со снами. Если литература есть сон – сон направляемый и обдуманный, но в основе своей сон, то вполне уместно, чтобы стихи Гонгоры послужили эпиграфом к этой истории американской литературы и чтобы мы начали ее с рассмотрения сновидца Готорна. Несколько раньше него выступили другие американские писатели – Фенимор Купер, подобие нашего Эдуардо Гутьерреса, но куда менее значительное; Вашингтон Ирвинг, создатель приятных испанских историй[3], однако их обоих мы можем без всякого ущерба пропустить. Готорн родился в 1804 году, в портовом городе Сейлеме. В ту пору Сейлем уже отличался двумя для Америки ненормальными чертами: то был город хотя и бедный, но очень старый, причем город в состоянии упадка. В этом старом, угасающем городе с библейским названием Готорн...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: десятилетия ХХ столетия новых художественных форм и мультимедийных средств литераторы стали ощущать исчерпанность традиционного искусства, но и стремление «восполнить» его посредством исследования отношений между вымыслом и фактом, рассматривая самосознание и рефлексию самого вымысла как искусство, а также роман в романе как возврат к восемнадцатому столетию. В 1979 г. американский прозаик и литературовед Джон Барт (1930) для симптоматического анализа своего творчества конструирует эпистолярный роман «LETTERS» – «Размышление о своей жизни, намечающее соотносящийся с постмодернизмом “литературный проект”, в котором по стадиям рассматривает превращающиеся в созвездия «сюжетные фрески» [предшествующие произведения – Т. В.] как этапы восхождения [… где герои] – звезды отправляются в плавание, повторяя истории каждую ночь» (648)[1]. А главный, сквозной персонаж в переписке Амброуз Менш (возродившийся автором из сборника рассказов «Заблудившись в комнате смеха», 1968) создает «драму, посвященную Краткой Истории» американской литературы, которая, по мысли автора, «оказывается счастливой» (544). Роман состоит из писем, которые оформлены согласно строгим английским правилам этикета. Каждое письмо имеет не только обращение, адрес, дату, но также и указание, касательно какого аспекта составлено сообщение, и, как правило, долгое послесловие. В «ПИСЬМАХ» сразу вызывают удивление похожие на ребусы календари, помещенные перед каждой главой. Но, соединив их вместе, читатель обнаруживает подзаголовок: «an old time epistolary novel by seven fictitious drolls & dreamers, each of which imagines himself actual». С одной стороны, пояснение ориентирует на традицию, восходящую к средним ...

Поиск по материалам сайтаCлово "SEVEN"

Поиск по материалам сайта
Cлово "SEVEN"