Поиск по материалам сайта
Cлово "MARBLE"
Входимость: 7. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 102кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 33кб.
Часть текста: я, что эта работа в настоящее время особенно актуальна. Виктор Финкель Пусть я умру – Ты будешь жить – И суждено опять Заре – блеснуть, Полудню жечь, И времени журчать. И будут пчелы черпать сок – Не стихнет стая птиц, Могу я смело взять расчет – Курс акций устоит. Эмили Дикинсон Перевод В. Марковой Ледяной костер, огневой фонтан! Высоко несу свой высокий стан, Высоко несу свой высокий сан – Собеседницы и Наследницы! Марина Цветаева “Что другим не нужно – несите мне” Эмили Дикинсон и Марина Цветаева – два великих поэта. Их жизни протекали в различных временных поясах и на различных континентах. Эмили Дикинсон – неотъемлемая часть 19-го века. Её глубинная высокоинтеллектуальная поэзия развивается и существует в относительно спокойных рамках, когда гражданин государства мог принадлежать самому себе. Марина Цветаева, хотя и родилась в 1892 году, – дитя и органическая часть первых сорока лет страшного и безжалостного двадцатого века. Она существовала и писала на фоне Первой мировой войны, революции и гражданской войны в России, фашистской диктатуры в Германии, на фоне потерявшей ориентацию между двумя мировыми войнами Европы и, наконец, в начальный период Второй мировой войны. Все эти годы едва ли не любой человек Европы и России был крохотным, почти беспомощным винтиком гигантских воюющих и взаимоненавидящих систем. Итак, совершенно понятно корневое различие судеб двух великих поэтов. Двух изначально различных мировых линий их материального существования в этом бренном мире. Вместе с тем, несмотря на различные языки, континенты, национальные особенности стран происхождения и проживания, несмотря на абсолютно различные исторические эпохи, в их творчестве обнаруживаются удивительные, почти мистические параллели и ассоциации. Это тем более поразительно, что Цветаева родилась через шесть лет после смерти Дикинсон и, насколько можно судить по полному собранию...
Входимость: 2. Размер: 70кб.
Часть текста: США. Том 3 М. М. Коренева.: Натаниэль Готорн. Часть 5 5 В тот же период необычайного творческого подъема, который Готорн пережил в начале 50-х годов, буквально по стопам "Алой буквы" был создан "Дом о семи фронтонах" (The House of the Seven Gables, 1851). При первом знакомстве эти книги производят резко контрастирующее впечатление. В "Алой букве" действие отнесено далеко в прошлое, выведено за рамки повседневности как исторической перспективой, так и сосредоточенностью на рассмотрении пуританского сознания, и повествование окрашено в темные тона, с чем непосредственно связано и обилие ночных сцен. В "Доме о семи фронтонах", напротив, развернута картина современной жизни в легко узнаваемых приметах повседневного существования, его атмосфера не только светлее, но и согрета теплом душевной улыбки. Поскольку "Алая буква" вызвала в критике немало упреков как раз мрачностью атмосферы, Готорн намеренно стремился придать новому произведению более светлый колорит. Эверт Дай-кинк, еще в рецензии на "Дважды рассказанные истории" отмечавший, что в воображении Готорна "много от Гамлета" (1; р. 69), в своем отзыве об "Алой букве" высказывал сожаление по поводу того, что автор не столь "приветлив", как в своих "солнечных очерках", и с явным оттенком осуждения говорил, что он выступает "описателем колдовства и тех темных сил, что таятся в человеческом сердце" (1; р. 73). Именно в это время в литературных кругах за писателем укрепилось прозвание "Благородная Меланхолия". Во всяком случае, в период завершения работы над "Домом о...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: Дэвид Торо, Вашингтон Ирвинг, Натаниэль Готорн) Известия Саратовского университета. 2009. Т. 9. Сер. Филология. Журналистика, вып. 1 http: //www.sgu.ru/files/nodes/41624/10petrushina.pdf Долгое время одной из ключевых тем американской прозы и поэзии была Америка как земной рай. С момента открытия континента люди воспринимали его как некое благословенное место, где осуществляются желания и где каждый человек имеет право на счастье. Эмигранты со всего света стремились в Америку в надежде обрести в ней обетованную землю. Такое восприятие недавно открытой страны поддерживалось рядом факторов, из которых первыми и главными стали религиозные догматы, занимающие тогда господствующее положение в жизни общества. Под влиянием Церкви сформировалась вера в появление расы Божьих избранников, которая обоснуется в отдельном уголке земного шара, далекого от мирских сует, и там будет вести по-настоящему добродетельную жизнь в пример остальным народам. Америка с ее девственной природой и отсутствием социальной иерархии как нельзя лучше соответствовала духовным исканиям...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: региона. Недостатка в критике не было и до Готорна. Как в средних штатах, так и на Юге традиционно и не без основания наследников ново-английских пуритан обвиняли в нетерпимости, косности мышления, ханжестве и лицемерии, презирали за меркантилизм, забвение радости жизни и небрежение искусством. Но то была критика "со стороны", она не могла претендовать на объективность, а нередко в ней явно просматривалось, особенно на Юге, своекорыстное стремление отвести обвинения в собственный адрес. Теперь голос прозвучал из самого сердца Новой Англии. Глубоко понятый и великолепно переданный Готорном суровый нрав — наиболее ярко выраженная черта характера, мимо которой не прошел никто, когда-либо писавший о Новой Англии, — изображен в его произведениях не только порождением суровых условий существования и тяжких испытаний, выпавших на долю первопоселенцев. Ключевую роль — и в хорошем, и в дурном — писатель отводит идеологии пуританства. В таких рассказах, как "Кроткий мальчик" или "Майский шест на Мерри-Маунт" (1836), Готорн принимает сторону притесняемых и преследуемых: ребенка квакеров, затравленного до смерти пуританами, пребывающими при этом в убеждении, что они верны божьему завету; молодежи, которая празднует у майского дерева приход весны и славит радость жизни, а в финале...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: в Австрии, в маленьком городке Кирхштеттен. Профессорствовал в Оксфорде. Цитата из книги Соломона Волкова "Беседы с Бродским": "Бродский . Его лицо часто сравнивали с географической картой. Действительно, оно было похоже на карту с глазами посередине, настолько оно было изрезано морщинами во все стороны. Мне лицо Одена немножко напоминало кожицу ящерицы или черепахи. Волков . Стравинский жаловался, что для того, чтобы увидеть, что из себя представляет Оден, его лицо надо было бы разгладить. Генри Мур, напротив, с восхищением говорил о "глубоких бороздах, схожих с пересекающими поле следами плуга". Сам Оден с юмором сравнивал своё лицо со свадебным тортом после дождя. Бродский . Поразительное лицо. Если бы я мог выбрать для себя физиономию, то выбрал бы лицо либо Одена, либо Беккета. Один из современников Одена, замечательный критик и писатель Сирил Конноли, сказал, что Оден был последним поэтом, которого поколение тридцатых годов было в состоянии заучивать на память. Он действительно запоминается с той же лёгкостью, что и, например, наш Грибоедов. (Оставим это утверждение на совести Бродского! ) Оден уникален. Для меня он - одно из самых существенных явлений в мировой изящной словесности. Я сейчас позволю себе ужасное утверждение - за исключением Цветаевой, Оден мне дороже всех остальных поэтов." Вот два стихотворения Одена - КТО ЕСТЬ КТО Грошёвая биография подробно всё собрала: Как его бил отец, как он сбежал из дома, Как в юности бедовал, какие такие дела Его превратили в личность, которая всем знакома. Как воевал и рыбачил, трудился дни напролёт, Морю дал имя, лез, теряя сознанье, на горы, И...
Входимость: 1. Размер: 102кб.
Часть текста: собратьев по перу, Мелвилла или По, не было его уделом. Произведения писателя встретили, казалось бьг отклик у современников, среди которых особенно высоко оценили его как раз По и Мелвилл. Так, По, трижды обращавшийся к творчеству Готорна, писал, что среди современных американских писателей он «обладает самым чистым слогом, самым тонким вкусом, самой полезной эрудицией, самым тонким юмором, самой большой трогательностью, самым светлым воображением, величайшей изобретательностью». 1 Не скупится По на похвалы и в более ранних отзывах: «Об «Историях» м-ра Готорна мы бы сказали — и категорически,— что они принадлежат к высшей сфере Искусства — Искусства, послушного гению самого высшего порядка. Нам известно немного произведений, которым критик может расточать более чистосердечные похвалы, нежели эти «Дважды рассказанные истории». Как американцы мы гордимся этой книгой» 2 . Восторженно писал о творчестве Готорна и Мелвилл, осмелившийся поставить американского писателя рядом с Шекспиром, перед которым его преклонение бьпю поистине безгранично. Красноречиво само сопоставление имен: Готорн, один из современных литераторов Америки, которая едва лишь заявила о себе на литературном поприще, и Шекспир, один из «мастеров великого Искусства Говорить Правду» 3 ? Но Мелвилл не только оценил значение творчества...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: При всем его внимании к исторической детали, к колориту прошлой эпохи, не факт и не документ для него главное, но нравственный смысл происходящего. Обращение Готорна к прошлому было продиктовано также требованиями романтического метода. Готорн часто жалуется в предисловиях, что окружающая его жизнь дает мало материала для романтической повести. В современной ему Америке «нет тени, нет старины, нет тайны, нет колоритного и мрачного зла, нет ничего, кроме банального процветания при простом и ясном солнечном свете» 1 . Этот обыденный свет не позволяет видеть «правды человеческого сердца», которая гораздо легче обнаруживается на некоей «нейтральной территории между реальным и сказочным миром» 2 , где встречаются и сливаются действительное и воображаемое. Такой «нейтральной территорией» становится у Готорна прошлое. Люди и предметы, воспринимаемые сквозь историческую дымку, теряют свою самодовлеющую однозначность и превращаются в символы, в которых выражает себя жизнь человеческого сердца. Поэтому факты истории в изображении Готорна непременно выстраиваются в аллегорию, раскрывая свой моральный смысл. Восприятие Готорном прошлого предельно субъективно и эмоционально насыщенно, он (как в следующем веке У. Фолкнер) создает на материале прошлого своеобразную «мифологию»,...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: США. Том 3 М. М. Коренева.: Натаниэль Готорн. Часть 4 4 Стремлением к наивозможной полноте изображения, сопрягающей, казалось бы, несоединимое в пределах одного художественного произведения, отмечен созданный в конце 30-х годов замечательный цикл "Легенды губернаторского дома" ("Дважды рассказанные истории", второй выпуск, 1842), состоящий из четырех рассказов. Его действие в целом вплотную приближено к Американской революции. Открывающий его "Маскарад лорда Хау" (1838) рисует эвакуацию англичан из Бостона, а завершается цикл символической передачей ключей хранительницей губернаторского дома, древней Эстер Дадли, стойко хранящей верность королю Георгу III, представителю новой власти, Джону Хэнкоку, и ее смертью, с отступлением в более отдаленное прошлое в двух срединных рассказах. Более чем полвека спустя Готорн не помышлял оспаривать результаты победоносно завершившейся революции, как, впрочем, и правоты и истинности ее идейно-философского субстрата, сложившегося главным образом на основе просветительского учения. Что он оспаривает — так это право зачеркнуть в прошлом все, что не вписывается в благостную картину истории, изъять противоречия, неприятие и сопротивление выбору, который казался многим в середине XIX в. единственно возможным; стереть память об утратах — людских потерях, исторических возможностях, культурных ценностях — тех жертвах, которые есть реальная цена свободы, лишь возвеличивающая подвиг героев, и заменить ее азбучно-простой картиной поступательного движения вперед. Поскольку во всех рассказах цикла, как и в "Майоре Молинё", да и в большинстве рассказов на исторические сюжеты, присутствует фантастический план, облеченный в тех или иных конкретных случаях в форму легенды, "готического" повествования, предания и т. д., критика нередко отдает предпочтение именно этим формам,...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: чтением стихов и, не имея никакой подготовки, присоединился к стаду, громко ревущему вслед за современными поэтами...», — так писал Фолкнер о начале своего творческого пути в 1925 году в статье «Стихи старые и новые» (ЕРР, 116). Можно усомниться в искренности этой иронической самооценки— в 1933 году автор «Шума и ярости» и «Света в августе», романов, давших ему все основания претендовать на роль одного из ведущих прозаиков XX века, не преминул воспользоваться возможностью опубликовать сборник «Зеленая ветвь», в который, по его собственным словам, вошли стихотворения, написанные им в юности (FU, 4). Однако, хотя они и были, по-видимому, значительно переработаны, «Зеленая ветвь», как и опубликованный ранее сборник «Мраморный фавн», 1 не принесла Фолкнеру поэтической славы. То обстоятельство, что автор «Саги Йокнапатофы» начал свой творческий путь как поэт, в значительной мере обусловлено атмосферой «поэтического возрождения» 1910-х годов. Именно в этот период с появлением произведений К. Сэндберга, Э. Л. Мастерса, В. Линдзи. Э. Робинсона, Р. Фроста, К. Эйкена, У. Стивенса поэзия стала едва ли не ведущим жанром американской литературы. Впрочем, Фолкнер весьма критически воспринял творчество современных американских поэтов. Он с явным пренебрежением отозвался о К. Сэндберге...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: США XX века, талантливым американским романистом и новеллистом. Другими словами, Уильям Фолкнер принадлежит к крупнейшим писателям США, мастерам новой американской прозы XX века, которая стала известна в Европе с 20–х годов, а в 30–х годах получила мировое признание. Этот самый американский из авторов Америки стал одним и колоссов мировой литературы. Опираясь на разговорный язык и американские народные традиции, Фолкнер сочетал эти элементы с литературным модернизмом и самыми смелыми европейскими экспериментами в символизме и в литературе "потока сознания", создавая свои бессмертные шедевры. До обращения к профессиональной литературной деятельности Фолкнер перепробовал немало занятий: был курсантом Британских военно–воздушных сил в Канаде, затем студентом университета Миссисипи, почтмейстером, служащими городской электростанции. Первая публикация, датированная 1924 г., ничуть не обещала близкого расцвета мощного художественного дарования. То был сборник стихов "Мраморный фавн" (The Marble Faun) – ученические опыты, сразу же выдающие зависимость, порой эпигонскую, от поэзии французского символизма, прежде всего от С. Малларме. Затем появляются первые романы – "Солдатская награда" (Soldiers’Pay, 1926) и "Москиты" (Mosquitoes, 1927), в которых отразился психологический облик поколения, прошедшего через первую мировую войну и "век джаза". Но если в книгах Э. Хемингуэя и Ф. С. Фицджеральда этот опыт включен в историческое состояние мира, то романы Фолкнера представляют собой лишь поверхностный и поспешный отклик на злобу дня. Он еще не нашел своей темы в искусстве, слишком плотно и нетворчески сращен был с преобладающей художественной атмосферой времени. Отсюда — заемные характеры, выдуманные страсти, претенциозный стиль. Подлинное...